Читать «Повстречай меня во тьме»

«Страх — не ваш враг. Страх помогает вам выжить.»

Сочельник

Восемь лет назад

Где-то между Ларами и Шайенном, Вайоминг

Сидни

Темнота — мой друг. Сколько раз я говорила себе это в течение многих лет?

Я вижу тени вдалеке, и они все приближаются. Двое мужчин. Только двое? Серьезно? За кого они нас принимают?

— Есть кто, Сидни? — Гаррет прямо у меня за спиной, его руки на моей талии. Но они не задерживаются на одном месте.

Не поворачиваясь, я отвечаю:

— Неа, никого нет в поле зрения.

Он щипает кожу на моих ребрах. Я не толстая, потому это причиняет боль. Но я знаю, что лучше не реагировать.

Он наклоняется к моему уху и выдыхает:

— Твой отец никогда нас не разлучит.

Я поворачиваюсь к нему, улыбаясь.

— Никогда. — Затем поднимаюсь на носочки — даже при том, что в такой позе я все равно не смогу дотянуться до его губ, если он не наклонится — и предлагаю поцелуй.

— У меня есть план, как удержать тебя рядом навсегда. Ты лишь должна мне довериться. Ты мне доверяешь, Сидни? — Он смотрит прямо на меня этими глубокими зелеными глазами. Они будто видят меня так, как я сама себя не могу увидеть.

— Да, — шепчу я, неистово желая, чтобы он поверил моей лжи. Я терпеливо жду поцелуя вместо ответа, но он просто продолжает пристально на меня глядеть. Его глаза такие таинственные и темные, даже несмотря на насыщенный зеленый цвет радужки. Они привлекли меня в нем с самого начала. Эти зеленые глаза. Их мерцание. Той ночью, когда я повстречала его, они светились, но сегодня в них читается обещание жестокости. Оглядываясь назад, я понимаю, что тот свет был ложью.

Мои икры горят огнем от длительного стояния на носочках, но Гаррет никогда не выдает, что у него на уме. Никогда. Меня легко прочитать, он же непроницаем.

— Повернись и гляди в оба, — говорит он, отстраняясь.

Я делаю, как мне велено, сдерживая вздох облегчения от того, что он не стал меня целовать. Но пока наблюдаю за двумя движущимися тенями на улице, прокручиваю все у себя в голове.

Я не знаю, кто здесь плохие парни. Те, что в доме, или те, что подкрадываются снаружи. Черт, я не уверена даже, что в мире есть кто-то кроме плохих парней. Но одно знаю точно, Гаррет — худший из них всех.

Ему двадцать четыре года, мне шестнадцать, он — мужчина, я — девочка. Он высокий, я низкая. Он злобный, я безнадежна.

Интересно, это ли они сказали искать этим мужчинам? Мужчинам, которые охотятся на маленьких девочек? Им нравится злить нас. Им нравится, когда мы дерзкие и дикие. Им нравится наше отчаянье, которое мы ощущаем, будучи оторванными от гребаного мира.

И я одна из таких вещиц, которые им нравятся. Или, по крайней мере, была ею.

Два года я нахожусь под влиянием Гаррета и начинаю думать, что битва была выиграна независимо от моих телодвижений. Он никогда не хотел иметь партнера во всем этом дерьме, в которое ввязал нас. Ему просто нужен был тот, кого можно трахать и контролировать. И когда я отказалась — сказала ему, что девственница — он повалил меня на пол и…

Лай собак на улице вырывает меня из раздумий. И спустя мгновение к общему лаю присоединяется еще больше псов. В этом месте содержится довольно много собак. Они отпугивают всяких говнюков.

— Ты видишь их? — зовет Гаррет с другой комнаты, где в это же время другие мужчины заряжают оружие.

— Нет, — отвечаю я. И я правда ничего не вижу. Просто знаю, что они уже здесь. Так что это даже не ложь.

Дверь открывается, и друг Гаррета — Джаред — заходит в комнату, кутаясь потуже в пальто.

— Просто койот. Он уже убежал. — Ветер поднимает, кружит снег, и холодный порыв воздуха ударяет мне в лицо, заставляя моргнуть и сделать глубокий вдох.

Это бодрит.

Это и правда происходит, Сидни. Это твой шанс. Не проеби его.

Я больше не слышу ничего из соседней комнаты, кроме звуков зарядки оружия, потому снова фокусируюсь на темноте за окном. Луна поднялась за это время еще выше, но сейчас не видно ни одной движущейся тени. Возможно, сведенья Гаррета были ошибочными? Быть может, сегодня нас навестила только разведка?

Как только я думаю об этом, все начинается. Окно передо мной разлетается на части, и в комнату залетает газовый баллон.

Но я готова к этому. Мы все готовы. Потому что среди прибывших сегодня к нам парней есть предатель, он предупредил Гаррета. Не уверена, какой во всем этом смысл, но в этом нет ничего странного, учитывая мой одурманенный наркотиками разум, которые каждый вечер заставляет меня принимать Гаррет.

Я хватаю свой противогаз с пола и одеваю, а затем нацеливаю винтовку на разбитое окно, нервно оглядываясь на Гаррета. Он орет приказы Джареду и Клайду, так что я знаю — вот он. Мой побег близко. Я выбиваю остатки окна локтем, ощущая острые куски через тонкую ткань своей куртки, а затем снова оглядываюсь. Джаред все еще в другой комнате, и мужчины отстреливаются.

Я перекидываю винтовку через плечо и опираюсь руками на внешний подоконник, подпрыгивая.

Однако в следующую секунду на моей талии смыкаются руки, затягивая в дом.

— Какого хрена ты творишь, Сидни?

Я глотаю воздух, поворачиваясь к Гаррету. В противогазе он кажется персонажем фильма о войне.

— Я увидела их! — голос звучит гнусаво из-за моего собственного противогаза. — Я увидела их возле деревьев. Я…

Он валит меня на пол, а затем стягивает мою маску. Химические вещества тут же заполняют рот и нос. Мое горло сжимается, и затем в живот врезается его ботинок.

— Это ты впустила их, Сидни? Ты пыталась кинуть меня?

Я мотаю головой и поднимаю взгляд в его направлении, но не могу больше ничего разглядеть, лишь облако окружающего нас дыма.

Снаружи доносятся звуки пальбы. Пули влетают через окно, которым я только что собиралась воспользоваться для побега. Ботинки Гаррета стучат о деревянный пол хижины, и я снова тянусь к маске. Уходит несколько секунд, чтобы я ее одела, но вред уже нанесен. Мои глаза горят.

Я встаю, пытаясь приподняться над облаком, но я невысокая, так что у меня нет и шанса. Нащупывая стены, я снова нахожу окно. Поднимая руки, я удерживаю переброшенную через плечо винтовку, на случай, если те парни все еще следят за этим окном, но никаких признаков этого не наблюдается. Так что я снова вслепую упираюсь руками в подоконник, и на сей раз никакие крепкие руки меня не останавливают. Я выпрыгиваю на улицу и жестко приземляюсь на снег. Он мокрый и холодный,