Читать «Украденная жизнь»

Моя история кому-то покажется несвязной. Но мир, в котором я жила и который описала, сам по себе был очень запутанный. Чтобы понять, нужно очутиться на моем месте. А я никому такого не желаю. Эта книга — попытка передать мое тотальное смятение и значительность горя, причиненного мне и моей семье.

Для меня эта история не являлась цепочкой событий. Даже после освобождения многое выглядит фрагментарным и неясным. Не без посторонней помощи я поняла, что мой взгляд на вещи незауряден. Я не обычный рассказчик… Я — это я… Мой опыт уникален. Да, иногда я хожу по касательной, но так устроены мои мозги. Если вам требуется более четкое изложение, давайте встретимся лет через десять, когда у меня все уложится в голове.

Джейси Ли Дюгард, 11 лет

Давайте проясним ситуацию! Меня зовут Джейси Ли Дюгард. В одиннадцать лет меня похитил незнакомец. Восемнадцать лет он держал меня на заднем дворе дома и не разрешал называть свое имя. Итак, вот мой рассказ о том, как один роковой день в июне 1991 года навсегда изменил мою жизнь.

Я решила написать книгу по двум причинам. Первая: Филлип Гарридо полагает, что никто не должен узнать, как он обошелся с одной маленькой девочкой… Со мной. Он также считает, что не несет ответственности за свои поступки. Я думаю иначе. Я собираюсь рассказать всему миру, что он и его жена Нэнси делали на заднем дворе. Я не стыжусь того, что произошло, и я более не намерена хранить тайны Филлипа Гарридо, укравшего мою жизнь. Ту жизнь, которую мне следовало прожить с семьей.

Я также пишу эту книгу в надежде, что она поможет тем, кто оказался в трудной ситуации. В любой трудной ситуации. Люди ужасаются, когда кого-то похищают, но мало кто обращает внимание на взрослых и детей, живущих в скорбных условиях. Моя задача — побудить людей бить тревогу, когда рядом что-то неладно. В нашем мире редко кому удается громко заявить о чем-то. А если и удается, то оказывается, никто не услышал. Надеюсь, общество изменит отношение к тем, кто хочет что-то сказать. Я — не единственный ребенок, пострадавший из-за безумного взрослого. Уверена, существуют семьи, внешне безупречные. Но если копнуть глубже, изумишься открывшейся бездне.

Многим затаиться в выстроенном собственными руками «заднем дворе» кажется проще и безопасней, чем выйти наружу. Но выйти следует, чтобы спасти человека или семью, которые не в состоянии помочь себе сами.

Возьмите мой случай: двое полицейских из Беркли заметили что-то подозрительное и заговорили об этом. Даже если бы их подозрения не подтвердились, они все равно поступили правильно. Я всегда буду благодарна им за это.

Прежде каждый день для меня был днем борьбы. Теперь, после восемнадцати лет стресса, жестокости, одиночества, скуки, совершенно одинаковых дней, я впервые с нетерпением жду завтра. Теперь я точно знаю — можно перенести тяжелейшие ситуации и выжить. И не просто выжить, но сохранить себя. Я сделала это. История учит, что даже когда надежда должна была бы уже умереть, она все равно теплится в сердцах людей.

Мне 2 года

Т. С. Элиот писал: «Я сердцу велел быть покойным и ждать без надежды; надежда ведь тоже обманет». Мои вера и надежда были обращены не к тем людям, но все же они есть во мне и по сей день.

Жизнь слишком коротка, чтобы размышлять о том, чего не имеешь. У меня были девочки, дающие мне силу, и кошки, греющие меня по ночам. Даже если в мире есть только один человек или вещь, за которые можно быть благодарным, этого уже достаточно.

Да, я не сомневаюсь: мне повезло. Я бы не выдержала все испытания без веры, что однажды мое существование наполнится смыслом. Испытания важны. Важно прожить каждый день полной жизнью, что бы она тебе ни готовила.

Мне восемь лет. Я сержусь

Первый снеговик

Сегодня обычное утро понедельника, 10 июня 1991 года. Я проснулась рано и жду, что мама перед уходом на работу поцелует меня на прощание. Вчера вечером я ей напомнила об этом.

Итак, я лежу в постели и жду. Слышу, как закрылась входная дверь — мама ушла. Она забыла. Теперь я смогу обнять и поцеловать ее только вечером. Я еще немного понежилась, пока не зазвонил будильник. Встав, я обнаружила, что нет колечка, купленного накануне на ярмарке. Проклятие! Я хотела надеть его сегодня в школу. Поискала в постели. Тщетно. Если я еще провожусь, то опоздаю на автобус, и Карл, мой отчим, разозлится, потому что тогда ему придется меня везти. Он и так думает, что я безалаберная — и ищет повод, чтобы снова услать меня из дома.

Я прекращаю поиск и решаю надеть кольцо, подаренное мамой четыре года назад на семилетие, еще до того, как она встретила Карла. Я редко ношу его: мой одиннадцатилетний палец великоват для колечка. Оно серебряное, маленькое и изящное, в форме бабочки, похоже на родимое пятно на моем правом предплечье почти на уровне локтя. В центре бабочки — крошечный бриллиантик. Я пытаюсь протиснуть кольцо на безымянный палец, но оно застревает. Ладно, пусть будет мизинец. Мой сегодняшний наряд — розовые легинсы, любимый джемпер с котенком и сверху розовая ветровка. Прежде чем покинуть дом, заглядываю к малышке сестре. Вечером мама меняла белье сестренке, а я помогала, застилала постель. Я снова и снова пробую убедить маму, что мне нужна собака. Но она снова и снова повторяет «нет». А мне очень-очень хочется собаку. Вниз по улице в одном доме есть щенки, и при каждом удобном случае я бегаю туда и играю с ними сквозь забор. И почему мне нельзя иметь собаку? Мы писали сочинение в школе «У меня есть мечта». Я написала про собаку. Я бы назвала пса Бадди, и он всюду ходил бы за мной, выделывал всякие штуки и любил бы меня больше всех. Я очень надеюсь, что когда-нибудь мама разрешит мне собаку.

Вчера я показала полуторагодовалой сестренке, как можно высоко-высоко прыгать в кроватке. Она так хохотала. Мне нравится ее смешить. Я заглядываю к малышке, вижу, что она еще спит, и тихонечко выхожу.

Меня чуть подташнивает. Сначала я решаю сказать Карлу, что мне нездоровится и я не могу идти в школу, но передумываю. Не хочу с ним спорить и оставаться дома целый день. Я и в школу отправляюсь с облегчением, потому что это избавляет от его нотаций. Может, съесть что-нибудь? Я иду в кухню приготовить завтрак и ленч. Останавливаюсь на овсяных