– Пожалуйста, – отвечаю я.
Мне нравится помогать людям, которые мне симпатичны, и я просто свечусь от радости, если хорошо выполнила свою работу. Жасмин вскакивает со стула и бросается прочь, чтобы побыстрее сообщить свежепридуманную отмазку мистеру Герберу.
На освободившийся стул сразу же садится Софи. Я откусываю кусочек сэндвича и киваю ей, давая понять, что внимательно ее слушаю.
– Прошу об одолжении, – начинает Софи. – Не для себя. Я прошу за подругу.
Ага, «прошу за подругу»! Лол! Как бы я ни хотела верить, что подружки-снобки Идеальной Софи Нельсон нуждаются в моей помощи, я знаю, что это не так. Под словом «подруга» Софи, конечно, подразумевает исключительно себя саму, но я не собираюсь с ней спорить.
– Эта моя подруга… – продолжает Софи, – кое-что взяла на время, и теперь ей надо это возвращать.
Вот как! Это уже интересно. Второй раз Софи обращается ко мне с просьбой помочь одной из ее «подруг» что-то вернуть или возместить пропажу. И это второй раз, когда она вообще со мной заговаривает.
Помню, как месяц назад у Лиз Котлински пропал шелковый шейный платок и та грозилась, что будет лично обыскивать рюкзаки и ящики всех учеников школы, пока его не найдет. На переменке ко мне подлетела испуганная Софи, сунула в руки бумажный пакет с платком и попросила помочь. Она тогда сказала, что одна из ее «подруг» взяла этот шарф «по ошибке», но ни ее подруга, ни сама Софи не хотят возвращать шарф Лиз, потому что это будет «выглядеть странно».
Такие задания я называю «возвращением домой». Я киваю Софи и легким взмахом руки призываю ее не тянуть кота за хвост и побыстрее выкладывать подробности. Ребята в столовой уже начинают подниматься со своих мест и выбрасывать остатки еды с подносов.
– Так чем я могу помочь твоей подруге? – спрашиваю я Софи.
На ее лице появляется испуганное выражение, и я вижу, что ногтями с идеальным маникюром она впивается в ладонь. Потом она наклоняется и шепчет мне на ухо. Я с трудом сдерживаю изумление, готовое появиться на моем лице. Софи не просит ничего совсем уж сверхъестественного, но ее просьбу выполнить практически невозможно. Это будет очень, очень большое одолжение.
2. Настоящее (и прошлое)
Я – Рада. Ну давайте, смейтесь сколько хотите.
– Рада познакомиться!
– Я тоже очень довольна!
– И чему это ты так рада?
И так далее. Это три самых популярных ответа. Я слышала массу шутливых вариаций на тему моего имени. Твое имя наверняка не такое смешное.
Это мама назвала меня так. У нас в семье три девочки. Я – Радость, или Рада, мою старшую сестру зовут Мэйбл, а младшую – Агнес. Если бы мы родились мальчиками, имена нам придумал бы папа – так они с мамой договорились – и звали бы нас почти нормально. Ну а наша мама – человек творческий, и поэтому ей нравятся странные имена. И странные у нас не только полные, но и уменьшительно-ласкательные имена. Сколько себя помню, люди зовут меня Радой, а мою старшую сестру Мэйби[1]. Агнес на уменьшительно-ласкательные не отвечает. Ей всего девять лет, она маленького роста, но никому не позволяет относиться к себе снисходительно.
Наверное, сейчас мой самый любимый человек – это Агнес. Ей все в мире интересно, как это бывает только в ту невинную пору, когда ты еще не попал в средние классы, где дети сразу начинают делать вид, что все кругом скучно и глупо. Агнес всегда с большим воодушевлением рассказывает мне обо всем, что узнала за день. Например: «Сегодня я посмотрела клевое видео о том, как рождаются морские коньки. Они вылетают у папы из специального кармана на животе. Было ощущение, что их там несколько сотен. Ты знала, что у морских коньков вынашивают и рожают мальков самцы?»
Агнес – настоящий гений. Она обязательно станет ученым. Да она и сейчас уже ученый. Папа купил ей набор юного химика и помог установить маленькую лабораторию в подвале, где Агнес теперь и проводит большую часть своего времени. Она практически не бывает в нашей общей комнате, которая в ее отсутствие кажется очень пустой и просторной.
На самом деле весь дом кажется большим и пустым. Мэйби сидит в своей комнате на чердаке, слушает эмо-музыку начала нулевых годов и слишком серьезно воспринимает комментарии в инстаграмах известных людей. Папа пропадает на своей скучной работе (он адвокат по налоговым вопросам). Мама живет у своих друзей по колледжу на коллективной ферме в Нью-Мексико, в десяти часах от нас на машине. Мама уехала туда, чтобы «собраться с мыслями».
По идее, мама должна была уехать на несколько недель – они с папой решили «на некоторое время расстаться». Именно так выразился папа тем роковым вечером, когда они с мамой собрали нас в гостиной и сообщили эти ужасные новости. «На два-три месяца максимум», – сказал он тогда. Но вот прошло полтора года, а мама так и не вернулась. Она даже ни разу не приехала нас навестить. Мама собиралась отметить с нами День благодарения в прошлом году, но они с папой поругались, и она не приехала. Папа не знает, но я его за это еще не простила.
Если бы я нашла волшебную лампу с джинном, я бы сначала попросила его, чтобы мама вернулась домой, и только потом миллиарды долларов и мира во всем мире. Я мечтаю, что она войдет в дом, обнимет меня и начнет щекотать, как делала это всегда. Потом она поднимется по лестнице, я пойду за ней и сяду на кровати, а она будет переодеваться в домашнюю одежду и рассказывать мне, что смешного произошло с ней за день.
Мама любит смеяться. Самая глупая передача по телику становится интересной и развлекательной, когда она начинает ее комментировать. «И они думают, что главный герой – красавец? Да это же большой палец со сросшимися бровями!»
Мама не просто веселая – с ней здорово проводить время. Когда папа был на работе, она разрешала нам носиться по дому как угорелым, запрыгивать на мебель, есть мороженое до обеда и еще семьдесят пять вещей, которые папа нам категорически запрещал делать. С мамой интересно. Однажды мы с ней и Агнес пошли в кино, но фильм нам не понравился, и мама перевела нас в другой зал, в котором показывали фильм для зрителей от тринадцати лет, и мы все время хихикали, что нас туда так легко пустили.
Забавный факт – мама была первым человеком, для которого я выступила фиксером. Мне тогда было девять лет, Мэйби – тринадцать, а Агнес – шесть. Даже в возрасте шести