Читать «До встречи с тобой»

Когда он выходит из ванной, она просыпается. Откинувшись на подушки, она листает туристические буклеты, лежащие рядом с кроватью. На ней одна из его футболок, длинные волосы спутаны, навевая мысли о прошлой ночи. Он стоит, наслаждаясь мимолетным воспоминанием, и вытирает голову полотенцем.

Она отрывает взгляд от буклета и надувает губы. Пожалуй, она немного старовата, чтобы надувать губы, но они встречаются не так долго, чтобы это раздражало.

— Нам так уж обязательно карабкаться в горы или висеть над ущельями? Это наш первый настоящий совместный отдых, а здесь нет ни единого маршрута, где не придется откуда-то прыгать или, — она нарочито вздрагивает, — носить флис.

Она бросает буклеты на кровать и вытягивает над головой загорелые руки. Ее голос слегка охрип — свидетельство бессонной ночи.

— Как насчет роскошного спа на Бали? Можно валяться на песке… нежиться часами… расслабляться долгими ночами…

— Мне не по душе такой отдых. Мне необходимо чем-нибудь заниматься.

— Например, прыгать с самолета.

— Сперва попробуй, потом критикуй.

— Если ты не против, я все же предпочту критиковать, — кривится она.

Чуть влажная рубашка липнет к его коже. Он проводит расческой по волосам и включает сотовый телефон, морщась при виде списка сообщений, которые тут же начинают выскакивать на маленьком экране.

— Ладно, — говорит он. — Мне пора. Не забудь позавтракать.

Он склоняется над кроватью, чтобы поцеловать ее. От нее веет теплом, духами и непритворной сексуальностью. Он вдыхает аромат ее затылка и на мгновение забывается, когда она обнимает его за шею и тянет вниз.

— Так мы куда-нибудь поедем в эти выходные?

— Зависит от сделки. — Он неохотно высвобождается. — Пока все в подвешенном состоянии. Возможно, мне придется отправиться в Нью-Йорк. В любом случае как насчет приятного ужина где-нибудь в четверг? Ресторан на твой выбор. — Он тянется за кожаными мотоциклетными перчатками, висящими на двери.

— Ужин, — щурится она, — с мистером Блэкберри[1] или без?

— Что?

— С мистером Блэкберри я чувствую себя третьей лишней. — Снова надутые губы. — Как будто он соперничает со мной за твое внимание.

— Я выключу звук.

— Уилл Трейнор! — восклицает она. — Ты должен выключать его хотя бы изредка.

— Я выключил его прошлой ночью, забыла?

— Только под давлением.

— Теперь это так называется? — усмехается он.

Он натягивает перчатки. Лисса наконец теряет власть над его воображением. Он перебрасывает мотоциклетную куртку через руку и посылает ей с порога воздушный поцелуй.

На его «блэкберри» двадцать два сообщения, первое пришло из Нью-Йорка в 3.42. Какая-то юридическая проблема. Он спускается в лифте на подземную парковку, пытаясь войти в курс ночных событий.

— Доброе утро, мистер Трейнор.

Охранник выходит из своей кабинки, защищенной от непогоды, хотя здесь нет никакой погоды. Уилл иногда гадает, чем он занимается там в предрассветные часы, глядя на экран видеонаблюдения и блестящие бамперы машин стоимостью 60 тысяч фунтов, всегда безупречно чистые.

— Как там на улице, Мик? — спрашивает он, натягивая кожаную куртку.

— Кошмар. Льет как из ведра.

— Серьезно? — Уилл останавливается. — Мотоцикл отменяется?

— Увы, сэр, — качает головой Мик. — Если вы не хотите поставить его на поплавки. Или разбиться.

Уилл смотрит на свой мотоцикл и стягивает кожаные перчатки. Что бы там Лисса ни думала, он не любитель напрасного риска. Он отпирает багажник мотоцикла, убирает в него перчатки, запирает и бросает ключи Мику, который умело ловит их одной рукой.

— Засунь мне под дверь, хорошо?

— Нет проблем. Вызвать такси?

— Не надо. К чему тебе мокнуть?

Мик нажимает кнопку автоматической решетки, и Уилл выходит наружу, подняв руку в знак благодарности. Темно, грохочет гром, но дороги Центрального Лондона уже забиты машинами, хотя едва минуло семь. Он поднимает воротник и шагает по улице к перекрестку, где проще всего поймать такси. Дороги скользкие от воды, серые отблески играют на зеркале мостовой.

Он мысленно бранится, заметив других людей в костюмах на краю тротуара. И когда только весь Лондон начал просыпаться в такую рань? Всем пришло в голову одно и то же.

Он размышляет, где лучше встать, когда звонит телефон. Это Руперт.

— Уже еду. Как раз пытаюсь поймать такси.

Он видит на противоположной стороне улицы приближающееся такси с оранжевым огоньком и направляется к нему, надеясь, что никто его больше не заметил. Мимо проносится автобус, а за ним грузовик, визжа тормозами и заглушая слова Руперта.

— Ничего не слышу, Рупи, — перекрикивает он шум машин. Повтори.

Он на мгновение замирает на островке безопасности, машины рекой текут мимо, мерцает оранжевый свет, и он поднимает свободную руку, надеясь, что водитель разглядит его сквозь проливной дождь.

— Позвони Джеффу в Нью-Йорк. Он еще не спит, ждет тебя. Мы всю ночь пытались до тебя дозвониться.

— Что случилось?

— Юридическая проволочка. Две статьи договора… тянут время… подпись… бумаги… — Голос тонет в шуме проезжающего автомобиля, шины шуршат по мокрому асфальту.

— Ничего не понимаю.

Таксист заметил его. Машина сбрасывает скорость и останавливается на противоположной стороне, взметнув фонтан воды. Он замечает мужчину чуть дальше, который бросается к такси, но разочарованно останавливается, сообразив, что Уилл успеет раньше. Он испытывает чувство подленького торжества.

— Слушай, пусть Келли оставит бумаги на моем столе, — кричит он. — Я буду через десять минут.

Он смотрит по сторонам, нагибает голову и пробегает несколько последних шагов к такси. На кончике его языка уже вертится «Блэкфрайарз».[2] Дождь затекает между воротником и рубашкой. Он промокнет, прежде чем доберется до офиса, хотя идти совсем недалеко. Возможно, придется послать секретаршу за новой рубашкой.

— И нужно еще разобраться с этой проверкой благонадежности, пока Мартин не начал…

Он поднимает взгляд, услышав скрежет, оскорбительный рев гудка. Видит бок блестящего черного такси впереди, водитель уже опускает окно, и что-то не вполне различимое на краю поля зрения, несущееся к нему на невероятной скорости.

Он поворачивается и в эту долю секунды понимает, что стоит на его пути и никак не успеет убраться с дороги. От удивления он разжимает пальцы, и «блэкберри» падает на землю. Он слышит крик, возможно свой собственный. Последнее, что он видит, — кожаная перчатка, лицо под шлемом, удивление в глазах мужчины — зеркальное отражение его удивления. Взрыв — и все разлетается вдребезги.

Дальше — ничего.

От автобусной остановки до дома сто пятьдесят восемь шагов, но они могут растянуться до ста восьмидесяти, если вы не спешите, например, если на вас туфли на платформе. Или туфли из благотворительного магазина с бабочками на носках, но недостаточной поддержкой пятки, которая объясняет их потрясающую цену в 1,99 фунта. Я повернула за угол на нашу улицу — шестьдесят восемь шагов — и увидела краешек дома — пятикомнатного дуплекса в ряду других четырех- и пятикомнатных дуплексов. Папина машина стояла на улице, а значит, он еще не уехал на работу.

Позади меня солнце садилось за замком Стортфолд, темная тень, будто тающий воск, скользила по склону холма, пытаясь меня затопить. В детстве наши длинные тени