Читать «Пустая могила»

Хотите послушать историю о призраках? Что ж, хорошо, у меня есть в запасе несколько таких.

Как насчет синего, с размытыми чертами лица, прижавшегося к окошку подвала? Или призрака слепца с тросточкой, сделанной из детских костей? Или адского лебедя, который шел следом за мной через ночной пустынный, мокрый от дождя парк? О, а как насчет огромного рта, вдруг раскрывшегося передо мной прямо на цементном полу? Или наполненного кровью молочника? А что скажете о пустой ванне, из которой по ночам доносятся жуткое бульканье и хрипы? Если хотите, могу рассказать вам о призрачной детской колыбели и спрятанном внутри дымохода скелете. А может, хотите послушать рассказ о злобной призрачной свинье с торчащей щетиной и огромными желтыми клыками, которая ломится в застекленную дверь душевой кабинки?

Пожалуйста, выбирайте. Все эти истории я не выдумала, они случились со мной наяву на протяжении всего лишь одного месяца, и хочу заметить, что это совершенно обычное дело, если ты работаешь оперативником в агентстве парапсихологических расследований «Локвуд и компания». Большинство этих историй, случившихся тем бесконечно долгим и страшным летом, записано в журнал нашего агентства, который наутро после очередного расследования лениво заполняет Джордж, прихлебывая горячий чай из своей кружки. Он записывает эти истории в нашей гостиной, сидя на ковре, подогнув под себя голые ноги. Между прочим, вид сидящего в одних трусах Джорджа может вывести из душевного равновесия быстрее, чем все перечисленные выше привидения, вместе взятые.

Кстати, этот наш «Черный журнал», как вы, возможно, уже знаете, был тщательно скопирован и хранится теперь в Национальном архиве, в недавно созданной Галерее Энтони Локвуда. Хотите в связи с этим две новости – хорошую и плохую? Пожалуйста. Хорошая новость: листая копию нашего журнала, вы не наткнетесь ни на жирные отпечатки пальцев Джорджа, ни на оставшиеся после него крошки чипсов и печенья. Плохая – в «Черном журнале» записаны не все наши расследования. Один случай был настолько ужасный, что Джордж просто не решился занести его в наш дневник.

О том, чем закончилось то расследование, вы, конечно, знаете. Это всем известно. Весь город видел в то зловещее утро, как дымятся развалины Дома Фиттис, среди которых все еще оставались лежать неубранные трупы. Да, этот финал известен всем. А с чего все началось? О, об этом, пожалуй, не знает никто, кроме нас, оперативников агентства «Локвуд и компания». Это скрытая от всех история, в которой есть убийства и семейные тайны, предательство, ложь… ну и призраки тоже, конечно. Услышать эту историю можно лишь от одного из тех, кто остался тогда в живых, поэтому, как я понимаю, вы и пришли ко мне.

Хорошо. Меня зовут Люси Джоан Карлайл. Я умею разговаривать как с живыми, так и с мертвыми и, честно говоря, все чаще не нахожу разницы между ними.

Итак, вот вам история от начала до конца. А вот и я сама два месяца назад.

На мне все черное – куртка, юбка и легинсы, на ногах тяжелые рабочие башмаки, в которых и крышку гроба удобно сбить, и из могилы легко выбраться. Само собой, у меня на поясе на петле-липучке висит рапира, грудь перепоясана патронташем, кармашки которого набиты магниевыми вспышками и солевыми бомбами. На моей куртке виден отпечаток призрачной руки. Стрижка у меня короче, чем прежде, хотя и этот трюк не помогает скрыть пряди, в которых появилась седина. Ну а если не считать этих мелочей, во всем остальном я выгляжу так же, как всегда, – оперативница, готовая приступить к очередному парапсихологическому расследованию. Проще говоря, к своей обычной, повседневной работе.

Хотя правильнее сказать – к еженощной, потому что во внешнем мире сейчас не день, а ночь, на небе высыпали звезды. Дневное тепло сменилось ночной прохладой. Совсем недавно минула полночь, и наступило время, когда по улицам бродят призраки, а добропорядочные горожане спят в своих домах с закрытыми железными ставнями на окнах.

Ну а я, разумеется, не сплю. Я работаю. Точнее, ползаю, задрав кверху свою пятую точку, по каменным плитам внутри мавзолея Фиттис.

В свое оправдание и справедливости ради отмечу, что я не сошла с ума и ползаю здесь не в одиночестве. Вместе со мной по мавзолею ползают Локвуд, Джордж и Холли. Все мы передвигаемся на четвереньках, точнее сказать – на трех конечностях, потому что в одной руке у каждого из нас по зажженной свече, при свете которых мы рассматриваем пол. Мы работаем в полнейшей тишине и время от времени задерживаемся, чтобы ощупать пальцами показавшуюся нам подозрительной каменную плиту. Чем это мы заняты, спросите вы? Своим привычным делом – ищем потайной вход в находящуюся под полом могилу.

– До чего же жалко на вас смотреть, ребята, – доносится негромкий голос. – Ну просто плакать хочется.

На гранитной плите посреди мавзолея сидит худой рыжеволосый мужчина – молодой, почти парень. Как и все мы, он одет во все черное – высокие армейские башмаки, черные джинсы, черный свитер с высоким горлом. Правда, в отличие от нас, глаза парня скрыты за тяжелыми выпуклыми очками, которые делают его похожим на удивленного кузнечика. Парня зовут Квилл Киппс. Он сторожит наше сложенное на плите снаряжение для взлома гробниц – веревки, ломики и прочие нужные вещи, – а заодно следит за всем, что происходит внутри мавзолея. Странные очки позволяют Киппсу видеть призраков, которых он уже не способен заметить своими состарившимися невооруженными глазами.

– Что-нибудь видишь, Квилл? – спросил Локвуд, отводя в сторону упавшую на лоб прядь тяжелых волос и перестав на секунду тыкать перочинным ножом в щель между двумя каменными плитами.

Киппс зажег фонарь, опустил его шторки так, чтобы свет был неярким и падал вниз, посмотрел и сказал:

– Так я много чего вижу, когда вы все на четвереньках. Интереснее всего становится, когда Джордж в поле моего зрения попадает. Очень похоже на то, будто белуга мимо проплывает.

– Я призраков имею в виду.

– Призраков? Нет, призраков нет. Если не считать, конечно, вот этого домашнего питомца, – тут Киппс похлопал ладонью по стоящей рядом с ним на каменной плите большой банке из серебряного стекла. Внутри банки мерцал тошнотворный зеленый