Читать «Адаптация»

3 сентября 2037 года, г. Витебск, Белорусский анклав.

Пробив дом насквозь, палец уперся в столешницу. Кривой ноготь поскреб лаковую поверхность, и в голограмме образовалась дыра.

– Прекратите, – попросил седовласый человек, сидевший во главе стола.

– Вот не понимаю я, – ответил толстяк, вытаскивая палец. Аппаратура тотчас восстановила изображение. Даже дымок над домом нарисовали, ироды. Дымок качался, крыша сверкала черепицей солнечных батарей, а вместо флюгера крутился ветряк.

Толстяку очень хотелось сдавить ветряк в кулаке, а лучше – черную коробочку прибора, чтобы тот хрустнул и стер долбанную картинку.

Но вместо этого он спрятал руки за спину и передвинулся, становясь поближе к узкой щели кондиционера. Озонированный воздух вмиг высушил слизистую носа и вызвал почесуху в ладонях, зато и пот, которым пропиталась вся рубашка, выветрил.

– И чего же вы не понимаете? – седовласый внимательно следил за собеседником, на чьем широком лице застыла гримаса брезгливости. – Инструкции предельно ясны.

Оно-то, конечно, так. Инструкции ясны, яснее некуда. Как для дебилов писаны. А с их точки зрения остальные и есть дебилы.

Удобненькие такие. Послушненькие. Кинешь им косточку обещания, они и рады стараться.

Хотя, конечно, косточки порой хороши. Вот кабинетик этот взять: славный. Просторный. Мебелишка дубовая, солидненькая, аппаратура новенькая, хозяин, впрочем, тоже. С прежним толстяк лучше ладил. А этот – ну чисто дроид, скотина бездуховная, вперился глазьями и мозолит, мозолит, точно до самое души добраться жаждет.

Хрен ему, а не душу. Толстяк даже фигу скрутил. За спиною, конечно.

– Я жду, – в голосе седовласого появились стальные нотки. Послать бы его… всех бы их послать. И свалить на вольные хлеба.

Мечты-мечты. Из этого мира не свалишь.

Толстяк вздохнул и, облизав губы, пояснил:

– Ему-то это зачем? Вот все это! Вот… – он развел ручонки и наклонился, точно пытаясь накрыть собой голограмму. И под весом человека стол сухо заскрипел, красный глазок аппарата замигал ярче, быстрее, а голограмма перешла в режим минимального разрешения. Теперь у брюха начинались болота.

Желтовато-бурые, в прорехах мелких озер, они растянулись на весь стол. Кое-где болота разрезались маренными грядами и широкими клиньями минеральной почвы. Растопыривал лапы сизый ельник, тянулся острыми вершинами к нарисованному солнцу. Желтыми нитями пролегли русла старых ирригационных каналов, синими – ручьев.

Меж ними-то и лежали серые октаэдры будущих поселений. Сверху они походили на тусклые головки вирусных капсул, ввинтившихся в клетку, и шеи стальных опор, пробивших мембрану болота, лишь усугубляли сходство.

– Даже если все будет так, как он говорит…

– Будет, не сомневайтесь, – сказал седовласый, подпирая подбородок сцепленными руками.

– …это еще не значит…

– …это совершенно ничего не значит, – седовласый приложил большой палец к скану. – Равно как и ваши душевные терзания, которые прежде не были вам свойственны.

Поселений было восемь. Расположенные на одинаковом друг от друга расстоянии они сплетались паучьими ножками кабелей связи в единую сеть.

– У вас имеется спецификация. Материалы. Трудовые ресурсы. Опыт, за который вас, собственно говоря, и выбрали подрядчиком. И я не понимаю, что именно мешает вам начать строительство.

Вопросы мешают. Вранье, которым мир переполнился так, что того и гляди хрястнет напополам, как старый мех. И полезет из дыр совсем не шмотье тетушки Цили, а… а то, о чем лучше и не думать. Вообще оно лучше бы не думать. И толстяк честно пытался, да вот как-то оно не выходило.

А седовласый все говорил, оглаживая большими пальцами квадратный подбородок. И толстяку приходилось слушать и стоять смирненько, потому как с их доверенным лицом не шутят. Так и чипа серебряного лишиться недолго. У Седого, небось, платиновый стоит, если не иридиевый. Но иридиевый – сказка, а толстяк в сказки давно уже не верил.

– И советую вам строить хорошо. Тогда, быть может, вас сочтут достаточно полезным, чтобы предоставить место. Вы же хотите жить?

Смешной вопрос. А кто не хочет-то?

– Поэтому давайте перейдем к обсуждению конкретных деталей.

– Тут самое слабое место, – толстяк развернул голограмму, увеличил масштаб и поднял глубинный слой. Теперь кабели походили на толстых удавов, перевитых широкими лентами поплавков. – Малейшее повреждение и каюк всему отрезку.

Седой дернулся. Не по вкусу ему выраженьица? А и пускай терпит. Сам пришел, сам нашел, сам слушать захотел. Олег Савларов – не какая-нибудь мелкая сошка. Он – специалист! А они все ж таки ценят специалистов. Или врут, что ценят?

– Можно поставить дополнительный контур…

– Ставьте.

– …и проложить дублирующую ветку.

– Делайте.

Как просто все. Сдалать-то недолго, были бы деньги. Но глянув в мертвые глаза Седого, Савларов понял: будут деньги. И люди будут. И если надо, то все подохнут на долбанных болотах, но построят поселения.

– Теперь здесь, – ладонь зависла над одним из октаэдров и потянула вверх, увеличивая масштаб. – Как понимаю, план типовой. За прототип, если не ошибаюсь, взяли "Либерите"?

– Не ошибаетесь.

Еще бы, да Савларов все их базы знал, как свои собственные. Да отчасти они и были собственными, выношенными-вымученными, рожденными в голове, реализованными в полимерном бетоне.

– Итого, имеем центральный полностью автономный модуль. "Муссон" как здесь ставить не советую, лучше на "Восток" замените. Оно, конечно, места свободного поменьше, но уровень надежности выше на порядок. Буферная зона, здесь все понятно. Внешний периметр рекомендую бить не квадратами, а лучами, общая форма способствует. Стена – граница? – Савларов быстро тыкал пальцем в указанные части, и октаэдр послушно распадался на детали. – Купол лишнее. Во-первых, создаст проблемы с вентиляцией, во-вторых, если то, что я слышал, правда – не поможет.

Седой кивнул и сделал знак продолжить.

– Стеночку вот поднимем на полметра. Сектора обстрела…

Разговор вошел в привычное русло, и толстяк совсем успокоился. Он даже потеть перестал и лишь изредка, словно невзначай щупал шею, а потом тайком вытирал пальцы о брюки.

Не нравилась ему эта затея, ох не нравилась.

Да только кто его спрашивает-то?

Альфа, Бета, Гамма.

Каппа. Пси.

Омега.

Названий и то толковых подобрать не сумели. Или им плевать, как оно называется? Игру затеяли. Ну конечно, как же он сразу-то не догадался? Для этих все вокруг игра и игрушка.

От глухой ненависти заломило зубы. И Савларову пришлось склониться над столом, прячась от внимательного взгляда Седого. Прислужничек.