Читать «Ах ты... дракон!»

Ах ты, поганец! Ворюга! Хмырь! — вопил пронзительный старушечий голос.

— Асоциальный элемент! — надрывалась рядом вторая бабка.

— Шаромыжник! — орала третья.

Во влип…

Бабуси не просто орали — они еще и загораживали выход, а передняя, самая активная, гвоздила меня сумкой с «чудо-прибором для повышения тонуса», который я же, придурок, и приволок сюда пять минут назад. Если посмотреть, с какой силой прибор лупит меня по плечам, то с тонусом у этой конкретной пенсионерки все в абсолютном порядке. Причем настолько в порядке, что бабусю можно было смело выставлять на поединок не только с Майлом Тайсоном и Валуевым — ее против спецназа выставлять можно запросто. Сказать, что эти парни в камуфляже наложили лапу на ее пенсию, и все. Бабос тут же рванет в атаку, и можно смело говорить спецназу «Прощай» и идти собирать дубинки, разгрузки и побитые шлемы. Запинает их старушенция, запинает и не заметит. Мамонт бешеный. Вы пробовали отбиваться от пенсионерок? Потому и живы, что не пробовали…

Ежжж! Пока я отвлекался, боевые бабульки меня самого отпинали к двери ванной, ловко подшибли под колени чем-то тяжелым и попытались уронить внутрь…

— Попался!

— Запирай его, Райка! Запирай!

— Уголооовник…

— Ивановна, в милицию звони! Сейчас мы тебя, паразита!

Полоумные бабки, видно, были не в курсе, что милиции давно на свете нету. Правда, с тем, что есть, мне встречаться тоже радости мало. Совершеннолетие давно стукнуло, уже два месяца как, теперь если в камеру загремишь, то так просто не вылезешь.

М-мать!

* * *

Боевая старуха была из породы хомяков запасливых — и развела у себя в ванной настоящее стадо мисок и тазов (развешанных по стенкам во главе с настоящим гигантом чугунного вида) вместе с целой стаей стеклянных банок. Самый большой таз — настоящий чугунный монстр! — как нарочно, висел близко от двери. Зачем это чудовище размером с «Ладу-Калину» понадобилось держать в ванной и сколько оно там провисело, осталось неизвестным. Но благодаря бабкам мы встретились…

Оно — и мой лоб. Ё…

Череп лопнул. Так мне показалось. Или вмялся. Или просто треснул. А в ванной откуда-то взялось много-много лампочек… на целую люстру хватит…

А потом — после вспышки перед глазами и зеленых звездочек — я увидел, как жуткая чугунина срывается с крюка и медленно, неторопливо, даже как-то злорадно, обваливается на стекляшки.

Звон прозвучал музыкой. Звон… и вопль.

— Мои банки!!!! — сиреной взвыла бабка. — Мои закатки!!!

Временно забыв про меня, хозяйка ворвалась в ванную снимать ущерб… Это шанс! Взгляд вправо-влево — ровесницы мамонтов, продолжая цепляться сухонькими лапками за мою куртку, вовсю пялились на несчастье подружки. Самое время делать ноги. Секундочку…

— Не переживай, Раечка, — как по заказу выдала бабка слева, утешая пострадавшую подружку. Отвлекаясь от меня окончательно.

Рванувшись, я ломанулся мимо ванной по темному коридорцу, саданул табуреткой по стеклу и сиганул на свободу через кухонное окно. Хорошо, что мать его, тут только второй этаж!..

Ноги с хрустом смяли какую-то ломкую зелень, колени пропахали землю вместе с этой кашей стеблей и листьев. Мордой чуть не въехал в какую-то оградку, локоть… локтем точно въехал. Чтоб вас, любители цветочков! На кладбищах себе оградки обустраивайте!

— Вон он, вон!

— Где?

В разбитое окно высунулись растерянные старушечьи физиономии. При виде меня — на четвереньках и с перемазанным фэйсом — физиономии озарились та-аким злорадством и таким восторгом! Будто вместо меня на их чахлую клумбу свалился целый Стас Михайлов вместе с рассветами, туманами и повышенной пенсией за три месяца разом. Тьфу.

Помню, классная наша вечно нам пыталась задвигать про доброту, милосердие и благородство по отношению к павшему. От наших ответов зеленела и причитала: «В наше время… мы такими не были… в наше время…». Фигня, словом. Вон оно ваше время, Марья Денисовна — из окошка выглядывает. И отнестись к павшему по-благородному не спешит — наоборот, вот-вот табуреткой зашвырнут — если, конечно, добросят. Ббббожьи одддуванчики!

— Живой, голубчик! — радостно заорала главная современница динозавров. — Сейчас мы тебя…

Хор динозаврих тут же включился по-новой:

— В милицию!

— Табуреткой его, девочки! Табуреткой!

— Звони, Райка!

— Соседям стучите…

— Унуков позову! Косточки поди пересчитають! Ростик, Миша, Колюняяяяя!!!

Я кое-как разогнулся. Локоть ломило и выкручивало, колени горели, а при мысли, что кто-то тусняка узнает про мой забег от кучки старух, вообще хотелось приложиться головой к чему-нибудь потверже. Но не показывать же этим психованным бабкам, как мне паршиво. Пришлось строить жизнерадостную морду:

— Приятно было познакомиться, ровесницы мамонтов. Век не забуду. Понадобится песок — обязательно обращусь к вам!

Хор онемел. Ненадолго, к сожалению:

— Чего?

— Чего он сказал?

— От поганец…

— Окно разбил, ворюга! Табуретку сломал! И скалится еще!

Табуретка — видно та самая, сломанная, — со свистом пронеслась рядом, чудом не попав мне по голове, и приземлилась на клумбу, развалившись на живописные кусочки… а заодно добив уцелевшую зелень. В доказательство претензий швырнули, что ли?

Пора было уносить ноги — пока бабка не вспомнила про остальные табуретки… и пока не подоспели «унуки», про которые толковала вторая припадочная. Пока кто-то из соседей (тихие пакостники, готовые с безопасного расстояния заснимут тебя на телефон или камеру, находятся часто, век техники, блин!) не высунулся на шум и не догадался сфоткать источник этого самого шума. Если уже не догадался. Вон там что — вспышка? Блин! Я шагнул в сторону, прикрывая лицо от съемки…

— Штаны порвал! — тут же радостно завопила третья ископаемая. — Девочки, гляньте, штаны-то!

Джинсы и вправду были «штаны-то». Даже за хенд-мэй уже не сойдут. Вот гадство… я поднял голову к бурно радующемуся окошку и старательно улыбнулся:

— Эй, бабки! Я тут на днях в крематорий устраиваюсь работать! Так что надеюсь, скоро свидимся!

Радость тут же сменилась на взрыв негодования, но я уже смылся…

Гадство, гадство, вот гадство!

Весь день сплошная невезуха. Аппаратуру угробил. В районе засветился. Джинсы дорогущие порвал. Конечно, если кто поинтересуется, скрою равнодушную морду — настоящему продвинутому челу не к лицу убиваться из-за каких-то там штанов. У настоящего их штук сто, считать умаешься, и расстраиваться из-за них — все равно что самому себя объявить лохом. Перед собой притворяться ни к чему — джинсов было жалко. Все из-за чертовых старух, чтоб им крематорий улыбнулся поскорей.

А сначала дело казалось таким выгодным.

Толян — менеджер какого-то очередного интернет-магазина — вышел на меня две недели назад. У него на складе подзадержалось довольно много того, что он сам назвал «всякая хрень». В смысле, на электрическую щетку для зубов хоть с трудом, а охотники находятся, идиотскую яйцеварку и электроножики народ таки покупает (обычно на подарок кому-нибудь из не очень нужных родственников). Да что там, Толяну даже на «стимулятор дыхания» желающие встречались — не перевелись еще верящие рекламе, не перевелись. Лох — это, как говорится, не на время, а навсегда, им перевода нет и не