Еген уже закончил работу и зашёл в кофейню, аккуратно придержав от удара слегка облупившуюся дверь.
- Как пахнет-то! - повёл носом, принюхиваясь. - Ну вот, тьери, готово! Эта вывеска ещё тридцать лет повисит! - радостно громыхнул он басом, а в следующее мгновение жуткий грохот за его спиной подсказал — не провисит.
Узкие глаза Егена начали округляться, превращаясь в круглые блюдца.
- Как так то? - на добродушном, грубоватом лице увальня отразилось едва ли не детское удивление.
Он был таким милым и забавным, что Адель тут же прикрыла рот рукой, пытаясь скрыть смех. Перестарался! Ну... Зато была попытка починить старую рухлядь. Бесплатно. Денег-то у них лишних с отчимом не водилось.
- Прогнившая деревяшка! - с досадой выругался мужчина, пытаясь выглядеть сердито.
- Ничего, - Адель убрала руки от лица и улыбнулась. - Можешь её убрать?
- Уберу, - тяжело вздохнул Еген. - Получается не будет свиданьица?
Адель только придумала слова утешения, как двери, едва скрипнув, открылись. Отчим! Где только его носило? Неужто играл да выиграл? Вон, идёт улыбается, точно сытый питон.
- Ада, девочка моя, как спала? - елейно-ласковый взгляд Бартома скользнул по ней, противно ощупывая, и метнулся к Егену, тут же превращаясь в неприязненный. - А ты что тут делаешь, тупой увалень? Кофе пить пришёл? Садись. Делай заказ! А нет денег, так вали отсюда!
- Он вообще-то вывеску пришёл починить! - волна возмущения на вопиющую несправедливость тут же затопила Адель и вырвалась наружу.
- Так починил, что разломал всё окончательно? - скривился Бартом.
- Не специально я... Тьер... Простите, - виновато пробубнил Еген, превращаясь из здорового бугая в маленького мальчишку. - Я ж за ради тьери...
- Вот и я говорю! Нечего около моей дочери ошиваться!
Отчим едва ли не взашей вытолкал несчастного, простоватого в своей доброте Егена. И только добился своего, а в кофейне до сих пор было тихо, тут же направился к ней. Барная стойка показалась лучшей преградой, чтобы спастись от лап человека, завладевшим её наследством. Вернее, его частью. Большей, к сожалению, частью.
Ада бы и сама сбежала от его излишней опёки, ведь сальные шуточки и взгляды были куда как красноречивы, но увы... без средств к существованию в этом городе, да и в любом другом, она была никому не нужна.
- Адочка, доченька моя, - омерзительно улыбнулся Бартом. - Гляди, малышка, я тебе подарок принёс, - и отчим быстрым движением бросил на стойку небольшую коробочку. - Гляди красота какая!
- Украли что ли?
- Скажешь тоже! Купил! Считай моим подарком на день рождения.
- Который у меня был в прошлом месяце, - скривилась в циничной улыбке Ада.
- То неважно. Тогда денег не было.
- Я не возьму.
- Да брось! - Бартом вздохнул. - Ладно, признаюсь. Это тебе подарок от матери.
- Что-о? - нахмурилась Адель.
- Да... Она перед смертью мне строго-настрого наказала. Говорит, порадуй мою девочку, когда меня не будет, Ош, - глубоко, но так наигранно вздохнул отчим.
- И вы его до сих пор не проиграли?
- Как можно! Такую ценность! - вскинул глаза к потолку Бартом. - И красивый какой. Ты открой, посмотри... Верно тебе говорю. От матери он. От матери твоей.
- Ну, хорошо, - вздохнула Адель и протянула руку к коробочке. Дотронулась пальцами до тёмного бархата, ощущая его шероховатую поверхность и замерла. Прищурилась.
- Ну же! Открывай!
Выжидающий, настороженный взгляд отчима окончательно убедил Адель, что обе версии с целью вручить подношение лживы. Но что нужно Бартому? Откуда такое радение? Губы отчима расплылись в улыбке. Какой он одаривал богатых людей из кварталов верхнего города, что иногда захаживали в кофейню за свежей выпечкой.
И девушка убрала руку.
Ош недовольно скривился и сам стукнул двумя пальцами по футляру. Твёрдая поверхность крышки начала светлеть, приобретая всё большую прозрачность, пока полностью не исчезла. А секунду спустя Адель застыла в изумлении. Тонкое колечко с голубым камушком лежало на чёрной подушечке и просто просилось на палец. Как горячей волной резко ударило в грудь. Жар от приближающейся опасности растёкся по телу. Настолько сильным желанием на грани одержимости повеяло от кольца. Чужого кольца.
Адель отшатнулась. И сразу нахлынула слабость. До чёрных мушек в глазах. Нечто невидимое, холодное и такое же противное, как сам Бартом, обвило её и вцепилось в запястье, мешая отдёрнуть руку. Сил и так не было, а тут подавно не стало.
- Ну что ж ты такая неуверенная, Адель, - зашипел Ош, вытащил кольцо из футляра и перегнулся через барную стойку, захватывая её ладонь. - Сказал же, надень! Что не слушаешься?
И натянул кольцо на безымянный палец. Силы тут же вернулись. Адель взвизгнула от неожиданности, отдёрнув руку, а отчим... Старый мерзавец вмиг обогнул барную стойку.
- Не вздумай ко мне прикасаться! - предупреждающе зарычала девушка, когда увидела его загребущие, волосатые лапы тянущиеся к ней.
- О чём ты, глупышка?
- Ты использовал кракха? - ошеломлённая Адель медленно пятилась назад ближе к входной двери.
Вдруг всё встало на свои места. Эта загадочная мамина болезнь, с которой не могли справиться лекари отчима. Они всё назначали и назначали кучу бесполезных отваров и мазей. Только вот легче от них становилось лишь на короткие часы. Мама всё сильнее угасала с каждым днём. Здоровая, активная женщина вмиг превратилась в безвольную, покладистую жену, соглашавшуюся со всеми идеями противного, вороватого муженька.
- Ты... - Адель в шоке смотрела на отчима. - Думаешь, я не догадалась? Это с его помощью мама подписала бумаги?
- Ах мы какие у-умные, - зловеще улыбнулся Бартом, - Какие всезна-айки, - добавил он и сделал резкий выпад, захватывая Адель мёртвой хваткой. - Дрянная девчонка! Дрянная! - зашипел, а в следующее мгновение дико заорал.
Ну а кому понравится, когда в предплечье со всей силы, с животной радостью впиваются девичьи крепкие зубы?
Конечно, мало приятного кусать потную, дряблую конечность отчима, но выпад удался. Захват резко ослаб, и Адель смогла отпрыгнуть от ненавистного человека в сторону. Вид рассвирепевшего Бартома, схватившегося за место укуса, объяснил всё без слов. Адель развернулась и ринулась вон из кофейни.
- Я на тебя жалобу в магическую палату напишу! - яростно выкрикнула она, едва ли не сбивая с ног тьера Жерди.
- Ты всё равно ничего не докажешь! - заорал ей