Не отрывая взгляда от пейзажа, жадно отпиваю кофе со сливками. Я жаворонок. Не понимаю, как можно спать, когда за окном такая красота!
— А вот и персики подоспели! Доброе утро, Белоснежка. — В дверях вырастает садовник или как он сам себя называет, завхоз Петр Васильевич.
Важно поправив длинный ус, он водружает ведро с фруктами на стол. К слову, Белоснежкой дед Петя прозвал меня за высветленные волосы.
Я завтракаю, наблюдая за похожими на сладкую вату розовыми облаками. Старики возятся с плодами, ворчат друг на друга, а мне не терпится поговорить с Сэм...
Бесшумно взбираюсь на второй этаж и осторожно приоткрываю дверь ее спальни. Неужели, соня до сих пор нежится в кровати под мерный всплеск волн? Мой взгляд спотыкается об упругую попу, повисшую в пространстве. «Собака мордой вниз» — так называется эта поза.
— Шестак, ты не могла припереться на пять минут позже? — возвращая телу привычное состояние, бормочет Саманта. — Мое сознание практически дошло до истинного знания! А тут ты, Белоснежка, как снег на голову.
— Прости, Сэм, — отвечаю чуть слышно, наблюдая из окна за бегающими по двору курами.
Смуглая ладонь Саманты ложится на плечо и мягко его сжимает.
— Эй... Что с тобой, бро?
— Я хочу вернуться в город, Сэм, — собрав твёрдость в голосе, отвечаю я. — Отпуск затянулся, ты не находишь?
Она смотрит на меня так жалостливо, что хочется провалиться под землю. Как же надоело вызывать у людей чертово сострадание!
— Я не знаю, Ди. Ты уверена, что забыла о нем? А если ты их встретишь в парке? — Сэм расхаживает по комнате, деловито потирая руки. — Или на каком-нибудь медицинском форуме? Или... или приедешь в банк, а там ОНА?
Саманта избегает называть по имени мужчину, которого я любила. К слову, его зовут Мирослав.
— Прекрати, Саманта. Жизнь продолжается. И в ней есть вещи похуже безответной любви. Знаешь, о чем я жалею? — плюхаюсь на кровать подруги и обнимаю подушку.
— О чем же, Ди?
— Я навязывала себя. Продавала задёшево, как будто меня и полюбить не за что. Наверное, так и есть, — поднимаюсь с места, не в силах выдерживать сочувствующий взгляд Сэм. Определенно, в прошлой жизни она была сестрой милосердия или матерью Терезой!
— Я слишком хорошо тебя знаю, Шестак. Выкладывай, для чего тебе понадобилось возвращаться в город? — прищурившись, спрашивает Саманта. Ее кудрявые чёрные волосы беспорядочно лежат на плечах, полные губы решительно сомкнуты... С Невской шутки плохи!
— Значит, ты не переубедишь меня? Меня не за что любить, Сэм?
— К черту любовь! Выкладывай, что ты задумала? — Саманта упирает руки в бока, окончательно растеряв умиротворение.
— Я хочу найти Арину.
Глава 2
Диана
Саманта задумчиво сверлит взглядом экран ноутбука. Я пью третью чашку кофе и любуюсь утренним небом через кухонное окно. Баба Дуня месит тесто на сливовый пирог, а Пётр Васильевич перебирает фрукты для варенья.
— Ты сумасшедшая, Ди, — выковыривая из персиков и слив косточки, шепчет Саманта. — Ты сбрендила без мужской ласки, вот что я скажу! Когда ты в последний раз трахалась?
Когда... Очень давно. Так давно, что я успела позабыть, какого это — быть с мужчиной. Плавиться в его руках, вздрагивать от жалящих кожу поцелуев, стонать его имя, надрывая голос, чувствовать себя желанной. Нужной. Необходимой. Черт, воспоминания, как радиоактивная волна, отбрасывают меня в прошлое, возвращая иссушающую душу боль. Она, как раковая опухоль, выжгла мое сердце, превратив в пустыню. Бесчувствие. Безмолвие. Запустение. Вот кто я. Никто. Одно короткое слово. Глупые люди ищут любви, не подозревая, что она идёт в комплекте с болью. Но я не такая... Я слишком больно обожглась, чтобы наивным мотыльком лететь на этот огонь снова...
— Очень давно, Сэм, — отвечаю так, чтобы не услышала Евдокия Андреевна.
— Как ты объяснишь отцу своё решение? Он был против два года назад, не станет помогать и сейчас.
— Я выросла, Саманта. Обзавелась связями и уважением коллег. Мне не восемнадцать, Сэм. Я могу обойтись без папы. — Недовольно фыркаю, бросая персики в таз для варенья.
— Пора жить дальше, Ди. — Сэм мягко сжимает мои кисти. — Найди красавчика и оторвись по полной. Черт, семь лет прошло! Неужели, ты думаешь...
— Да, да, я верю! — отбрасываю плоды в сторону и торопливо выхожу на открытую террасу. Рыдания сковывают горло, как костлявая рука. Зачем я вообще завела этот разговор? Мне никто не верит, даже подруга. И вряд ли поверит частный детектив, к которому я намереваюсь идти. Всхлипывания тонут в размеренном плеске волн, подхватываются морским ветром и уносятся прочь, в царство призраков...
Сэм молчит и делает вид, что ничего не случилось. Правильная тактика, скажу я вам. Я сыта по горло пренебрежением и жалостью мужчины, которого искренне любила, и в жалости от подруги нуждаюсь меньше всего. Хотя... Разве он виноват, что не испытывал ответных чувств? Конечно, нет. А вот я виновата во многом... Если говорить словами Сэм: я боролась за свою любовь, как могла. Подло, грязно, неправильно. Да, черт возьми, это все про меня. Поверьте, я устала себя бичевать за неразумные поступки, но и просить прощение мне не перед кем.
— Я пойду поработаю, Саманта. — Обиженно поджав губы, произношу я.
— Постой, Шестак. Тебе не мешает позагорать. — Ухмыляется она, растягивая губы в хитрую улыбку и поглаживая свои шоколадные предплечья. Ей точно загорать не надо!
— Вот сучка, — усмехаюсь и пинаю ее в бок. Вот так мы и миримся. Пожалуй, знойную мулатку я тоже с чистой совестью могу причислить к любящим меня людям.
— Бери ноут и побежали к морю. Я поплаваю, пока ты будешь писать свою бурду.
Сэм высыпает сахар в медный таз со сливами и передаёт его Петру Васильевичу. Не успеваю я огрызнуться на ее язвительное замечание в отношении моего романа, Саманта убегает в комнату за пляжными полотенцами. Вы наверное подумали, что мне, измученной безответной любовью, впору писать любовный роман? Ха! Как бы не так. Я пишу остросюжетный триллер-боевик с закрученным детективным сюжетом. Главный герой моего романа — одинокий следователь Буковски. Правда, о своём увлечении писательством я не распространяюсь. Знает только Сэм.
День близится к полудню. Солнце щедро рассыпает золотую крупу по морской поверхности. В глазах рябит от ослепительного свечения похожих на самоцветы солнечных искр. Я надеваю «авиаторы», водружаю на плечи рюкзак с ноутбуком и бутылкой лимонада, и торопливо шагаю к небольшой крытой беседке на берегу.
Сэм