Слушать про дзен и самадхи (Прим. автора: самадхи — состояние просветления, дзен — погружение, глубокое созерцание) мне неинтересно, поэтому я ускоряю шаг и оказываюсь в беседке первой. Ставлю ноутбук на табурет, раздеваюсь, щедро обмазываю тело кремом от загара. Пока Сэм болтает по телефону, водя носком сандалии по гальке, я проверяю почту.
Счастливые клиентки клиники Шестак шлют мне фото своих носов и подбородков, виртуозно исправленных с помощью моего вмешательства. Разрез глаз, губы, лопоухость, второй подбородок...
Среди десятков благодарственных писем я обнаруживаю послание от незнакомого адресата. И, открыв его, теряю дар речи... Выпучив глаза, перечитываю снова и снова, боясь поверить.
— Ди, ты выглядишь, как пьяная обезьяна. Это ты так от порнушки своих клиентов ошалела? Эй, Диана? — Саманта мрачнеет, мгновенно угадав мое состояние. — Что случилось? Кто-то умер? Не молчи!
— Ваша дочь воспитывается в любящей семье. Пожалуйста, не ищите ее. Если вам небезразлична судьба девочки, прекратите вмешиваться в ее жизнь. Закон на нашей стороне, — дрогнувшим от переполняющих меня эмоций голосом, читаю я. — Вот такие дела, Сэм. Арина жива, слышишь? Мне никто не верил, а моя девочка жива!
Глаза Саманты наполняются слезами. Она обнимает меня и гладит по голове. Радуется со мной, задвинув подальше шуточки и скептицизм.
— Кто это пишет, Ди? Расскажи мне, ты что-то накопала? — сбивчиво шепчет Сэм.
Барашки волн бьются о скалы и шипят, словно от боли. Белой воздушной пеной покрывают мелкую прибрежную гальку и осыпают щедрой порцией соленых брызг старую лодку Петра Васильевича.
Ты не зря приснилась мне, Ариша... Черт, мне хочется плясать от нетерпения, малышка! Кончики пальцев приятно зудят от предвкушения объятий. Плевать, что ты растёшь в «любящей семье» и «закон на нашей стороне». Я хочу, чтобы ты знала, кто твоя мама. Мысли путаются, слова сплетаются в какую-то нечленораздельную кашу. Сэм ждёт ответа, а я мычу бессвязно и рыдаю, рыдаю...
— Белоснежка моя. Принцесса Ди. Ты у меня самая лучшая, самая сильная... Не плачь...
— Я писала во все близлежащие детские дома, Саманта. Думаю, директор учреждения проговорилась усыновителям и зачем-то дала мой электронный адрес. — Отвечаю, прочистив горло. Я нервно потираю плечи, ёжась, словно от холода.
Шезлонг скрипит под тяжестью тела Сэм. Она поднимается, сбрасывает сарафан и тянет меня за руку к морю.
— Пойдём купаться, Шестак. Ежу понятно, что ты не просидишь в Крыму и дня. Сейчас же начнёшь шариться по приложениям и искать билеты. Я права?
— Да. Да. Да!
Я счастлива, Господи! Взявшись за руки, мы бежим, утопая голыми стопами в раскалённой солнцем гальке. Я бросаюсь в морские объятия и слушаю тихий шелест волн — голос невидимых призраков, подбадривающих меня...
***
Саманта слишком хорошо меня знает, чтобы ошибиться. Едва мои ступни касаются прохладной мраморной плитки прихожей, я забываю обо всем... Такая, как есть: соленая после моря, разгоряченная, в мокром купальнике я сажусь во главе кухонного стола и распахиваю ноутбук. Мы улетаем сегодня же, и это не обсуждается.
— Ди, ты хотя бы душ прими, солнце. — Бросает Сэм, устало поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Ты же не выгоняешь меня? А, Диана? — кричит уже из комнаты.
— Ну... Мне бы хотелось, чтобы ты поддержала меня, Сэм. Сюда вернуться ты можешь в любое время. — Кричу в пустоту, не отрываясь от экрана. — Я нашла билеты на ночной рейс! Ты меня слышишь, Сэм?
На секунду мне кажется, что мы с Самантой походим на истеричных сестричек из «Золушки» — Дризеллу и Анастасию. Те тоже постоянно ругались и перекрикивали друг друга.
— Ну что вы раскричались, как чайки? — разводит руками Евдокия Андреевна. Женщина прихрамывает, устало поправляя неизменный белоснежный фартук. По секрету, их у неё десяток. И меняет она их каждый час.
— Я нашла усыновителей Арины. — Выпаливаю, не удосужившись подготовить почву.
— Ох... — новость лишает бабу Дуню сил. Она беспомощно оседает на кресле, морщится и прижимает руки к груди. — Дианочка, как же так?
Только сердечного приступа сейчас не хватало! Вот я лапша! Бессердечная, эгоистичная дура.
— Сейчас, сейчас, баба Дунечка, сейчас, родная. — Бегло отсчитываю двадцать капель корвалола и укладываю женщину на диван. — Что же вы так меня пугаете? Вот как я теперь уеду?
— Все нормально, детка. Это все Петя со своими сливами. Глянь, сколько мы наварили варенья. — Евдокия Андреевна взмахивает слабой кистью в сторону тазов и вёдер, остывающих на столешнице. — С собой-то возьмёте? Виола любит сливовое. — Баба Дуня некстати вспоминает мою мать.
Я сжимаю сухие, морщинистые кисти женщины и согласно киваю. Пускай думает, что мы общаемся с Виолой, как мать и дочь, делимся женскими секретами, поддерживаем друг друга... Вы верно догадались — я и здесь потерпела фиаско. Зря Сэм называет меня принцессой Ди — я самая настоящая Мисс Неудача.
— Диана! Диана! — Саманта громко топает по ступенькам, спускаясь с лестницы. Ее милое личико искажает недовольная гримаса. — Тебе отец не может дозвониться, Ди. — Добавляет уже тише, протягивая свой айфон.
Сердце пропускает пару глухих ударов. Больно толкается о рёбра, как пойманная в силки маленькая птичка. Я боюсь отца. Опасаюсь рассказать ему о письме незнакомца и своём желании возобновить поиски. Тогда для чего он звонит именно сейчас? Мониторит мою почту, следит за мной?
— Да, пап... — выдавливаю хрипло, встречаясь с жалостливым взглядом Сэм. Сама знаю — выгляжу беспомощной, нашалившей маленькой девочкой.
— Диана, кончай валять дурака и возвращайся в город! Ты нужна мне здесь! — рычит в динамик отец.
— Что-то случилось?
Баба Дуня решительно поднимается с места и одёргивает фартук. Неуклюже шаркает к кастрюлям с вареньем, достаёт из шкафчиков банки... Суетится, желая успеть приготовить лакомство до нашего отъезда.
— В город приехал Тимур Багров, — в голосе отца сквозит неприкрытая тревога. — Я рассчитываю на долгосрочное сотрудничество, Ди. Если ты будешь умной девочкой, обзаведешься перспективным мужем. Ты слышишь меня?
Запускаю пятерню в спутанные от морской воды волосы и выхожу на террасу. Я не хочу демонстрировать злость и негодование, вмиг обуявшие меня, но выходит плохо — от моего напора дверь громко клацает.
— Слышу, папа. — Сухо отвечаю. Я не хочу ругаться по телефону, оперировать доводами или приводить доказательства его неправоты — отец не услышит меня.
— Твой рыжий красавчик скоро станет отцом, поняла? Так что забудь о нем. Выброси всяких сосунков из головы, Ди. Подбери сопли и приезжай домой.
— Хорошо,