Дыра в ноге медленно кровоточила. Морщась от боли, Тобиас промыл ее отваром тысячелистника. Затем он перевязал ногу чистым полотном и не раздеваясь лег на кровать. Перл уселась рядом, молча хлеща хвостом. Тобиас закрыл глаза. Время снова потянулось тягуче и зелено, и боль немного отступила.
Пуля застряла в бедре, а Тобиас не был врачом, как и все остальные обитатели его леса. Чему быть — тому не миновать. Выживет или нет. Если выживет, то поправится, а если умрет, то в тени старого дуба. Может, настало время. Лето приходило и уходило, и так было четыреста раз на его веку.
Тобиас закрыл глаза и постарался заснуть.
* * *
— Финч! Финч! Где вы? Финч!
Крик доносился откуда-то снаружи. Тобиас тихо застонал, когда время ускорилось, позволяя слышать человека. Рана на бедре ныла, но не той тупой пульсирующей болью, что предваряет выздоровление. Кто же его потревожил? Черт, кому вообще известно его имя на этом белом свете?
Только одному человеку — и лето уже прошло. Тобиас закрыл глаза.
— Мистер Финч! — донесся крик и серия ругательств, когда человек зацепился полами пальто за колючий куст. — Каким образом…
Лицо Куманики появилось в шатком окне, по-кошачьи поблескивая глазами-солнцами через толстое стекло. Сквозь заросли остролиста и терновника Тобиас мельком увидел каштановые кудри и серое пальто. Разумеется, это был Сильвер. Разумеется, Сильвер знал его имя.
— Эй? — кричал незваный гость. — Ау?
Парень не найдет хижину, если лес не позволит, хоть сто лет ищи — упрется носом в дверь и не заметит ее. Куманика моргнула, как бы спрашивая: «Может, столкнуть его в яму?»
— Нет, — пробормотал Тобиас и поморщился, когда нога ответила болью на попытку пошевелиться. — Нет, впусти его.
— Где… О-о! — послышалось за дверью, и тут же Сильвер в нее постучал. На сей раз он не стал дожидаться приглашения, и даже к лучшему: Тобиас не был уверен, что у него хватит сил произнести хоть слово.
— Должно быть, я заплутал, — услышал Тобиас, когда Сильвер вошел в дом, а затем каким-то образом очутился прямо у кровати. Парень двигался нечеловечески быстро, или Тобиасу было хуже, чем он думал. — В Халлертоне болтали о том, как подстрелили Нелюдима. — Сильвер посмотрел на него сверху. — Так что я решил проверить… О боже!
Он заметил пятно крови, натекшей с бедра Тобиаса.
— Господи, — прошептал Сильвер и протянул руку, словно хотел прикоснуться к мужчине. Ладонь зависла над больной ногой, потом над плечом, у лба, но никуда так и не опустилась. — Вы лежите уже три дня? Что, если бы… Господи, помоги, неужели вы собирались истечь кровью в полном одиночестве посреди леса? Вам так ненавистно общество людей?
Тобиас молчал, потому что говорить было очень трудно. Время не могло замедлиться, когда рядом человек. Лес не мог вырвать Тобиаса из этого мгновения. Куманика по-прежнему настороженно наблюдала в окно. Тобиас знал, что будь это в ее силах, она ворвалась бы внутрь, чтобы угрожающе прижаться к плечу Сильвера и вновь замочить его пальто слезами.
— Я этого не допущу! — воскликнул Сильвер. — Вы мой арендатор. Я заплачу за доктора. Вам нужен врач. И переехать. Это место не годится для раненого. Господи! О чем думали эти воинственные идиоты?! Они приняли вас за вора?
Казалось, он и не ждет ответа, за что Тобиас был признателен.
— Мы сейчас же перевезем вас в мой дом, — заявил Сильвер, на этот раз его рука коснулась плеча Тобиаса и на мгновение крепко сжала. — В течение часа, как только я все организую.
* * *
Очнувшись, Тобиас обнаружил себя в кровати, мягкой, как мох, и прохладной, как свежая вода. Боль в ноге пульсировала ровной, исцеляющей силой, а не тлела, как прежде, жаром гниения и смерти. Он сразу понял, что скоро поправится.
Из открытого окна дул легкий ветерок, принося в комнату запах свежескошенной травы, и с краю на перинах в самой непринужденной позе, вытянув лапы, лежала Перл. Тобиас попытался сесть, но не смог. Он повернул голову и почувствовал странную и озадачивающую тяжесть, но затем пришло осознание: его волосы вымыли и заплели. Очевидно, кто-то нашел Тобиаса оскорбительно неопрятным. Впрочем, его неряшливое нутро не вычистить никаким мылом — на постельном белье уже появились грязноватые разводы.
Тобиас не узнал комнату, куда его положили, но в этом нет ничего удивительного, ведь с тех пор, как он наведывался в поместье, дом сменил пару десятков хозяев и пережил по крайней мере два пожара. Комната была незатейлива в той простоте, что таит в себе мощь: кирпич и штукатурка, высокие потолки, массивная мебель. На маленьком столике у кровати Тобиас приметил кувшин. Ему хотелось пить, но дотянуться до воды он не мог. Что ж, в конечном счете кто-нибудь зайдет его навестить. Не бывало такого, чтобы человека клали в этакую кровать да в такой-то комнате, а потом просто про него забывали.
— А, мистер Финч, — улыбнулся Сильвер, входя в комнату. — Рад, что вам уже лучше.
Тобиас молча на него уставился.
— Воды?
Когда Тобиас кивнул, Сильвер подошел и сел на краешек кровати, затем налил немного воды в чашку и поднес ко рту больного, придерживая, пока тот напьется. Тобиас чувствовал себя беспомощным как младенец. Отчасти в этом была виновата рана, в остальном же сказывалась удаленность от леса. Тобиас чувствовал лишь его отголосок где-то на границе садов поместья.
— Боюсь, мне придется нарушить нашу сделку, — произнес Сильвер.
— Что?
— Сократить арендную плату. Я с большим удовольствием сделал бы это, но, видите ли, при просмотре амбарных книг обнаружился забавный факт. Кажется, вы вообще не должны ничего платить.
Тобиас промолчал.
— На самом деле последние упоминания о лесном доме я нашел в записях четырехсотлетней давности. Можете поверить? Похоже, Рафелы попросту забыли о его существовании. Так что сожалею, но чтобы объяснить ваше присутствие доктору, мне пришлось не опустить, а назначить вам плату. Отныне вы у меня на службе.
Тобиас продолжал хранить молчание.
— Я не хотел бы, чтобы вы решили, будто я… То есть я не собираюсь задавать вам никаких вопросов… О том, что вы делаете в моем лесу и тому подобное.
Тобиас фыркнул.
— Что такое? А, мой лес. Да, знаю, я переехал всего несколько месяцев назад.
— По закону он все равно ваш, — заметил Тобиас.
— Но разумеется, вы знаете здесь каждую травинку и думаете, что я могу засунуть закон куда подальше. Это очень кстати, потому что, видите ли, если кто-нибудь начнет интересоваться, вы мой егерь. Я должен был что-нибудь придумать. «Нелюдим» — не слишком бы удовлетворило мою мать.
— Вашу мать?
— Каким-то образом она в курсе всего, — вздохнул Сильвер. — И шлет мне кошмарные письма. Я не могу рисковать и допустить, чтобы она явилась