Читать «Тени убийства»

1889

Кора Оукли откинулась на кружевные подушки. Пот струится по лбу, течет по носу и по верхней губе, скапливаясь в солоноватую лужицу в морщинке в углу рта. Она этого почти не замечает. Щупальца боли тянутся от пульсирующей челюсти к плечу через шею. Правая сторона лица горит огнем. Зуб вырван три дня назад, и дантист обещал, что скоро заживет.

Почему мужчины без конца лгут? Кора дотронулась до распухшей щеки и скривилась.

Комната в башне принадлежит ей с тех пор, как она впервые ступила ногой в Форуэйз. Здесь почти сплошная бархатная полутьма, только на кровать падает кружок света от лампы на ночном столике. Фарфоровая лампа разрисована фиалками. В пузатом стеклянном абажуре горит огонь, питаемый залитым в основание горючим, сердито мечется и скачет, как пойманный чертенок, желающий вырваться на свободу и сделать какую-то пакость.

«Надо сменить покои, — решила Кора. — Нехорошая комната. Никогда мне не нравилась».

Эту комнату ей отвел Уильям. Его апартаменты в другом конце дома. Не совсем нормальное устройство для супружеской пары, но так хочет Уильям — известно почему.

Как бы услышав мысленный оклик, он вошел в открывшуюся дверь с небольшим подносом и сказал, ставя его на столик у лампы:

— Ну вот, я все исполнил. Бакстер приготовил по рецепту Перкинса.

Кора взглянула на знакомый пузырек с рукописной этикеткой «Laudanum» и надписью ниже в скобках (настойка опия).

— По сведениям Бакстера, появляются новые средства от зубной боли. А я ответил, что ты предпочитаешь известные, уже испробованные лекарства. — Он помолчал, как бы ожидая ответа, и, не дождавшись, кратко перечислил: — Вода, стакан, чайная ложечка. Сразу примешь? — И протянул к бутылочке руку.

Кора перекатила из стороны в сторону голову на подушке. Пусть он скорей уходит. Она сама знает, как принимать настойку. Опий стал старым другом, к которому взываешь из пучины черной тоски и уныния. Можно будет спокойно заснуть, забыть о безумной боли в воспаленной десне с дыркой на месте бывшего зуба. Но даже перспектива сна порождает тревожную дрожь предчувствия. В последнее время сны полны кошмаров. Сплошное отчаяние. Неужели никогда не будет покоя ни во сне, ни наяву?..

— Ну хорошо. — Уильям наклонился, запечатлел на влажном лбу бесстрастный поцелуй. — Доброй ночи.

Шагнул к двери — Кора обрела дар речи, окликнула его.

Он оглянулся, взявшись за круглую дверную ручку, вздернув темные брови. Даже в нынешнем плачевном состоянии видно, как он хорош собой. Понятно, почему в ту пору в него с первого взгляда влюбилась легкомысленная девчонка семнадцати лет. Без памяти влюбилась в насквозь испорченного мужчину.

С максимально возможной при флюсе четкостью Кора проговорила:

— Утром я увольняю Дейзи.

— Не заботится о мальчике подобающим образом? — холодно уточнил Уильям.

— Мне не нравится ее поведение.

— В каком отношении? — Хоть он стоит в тени, на лице написано недовольство, в тоне сквозит презрение.

«Считает меня дурой», — поняла Кора. Но из-за боли невозможно спорить. Вместо этого она сказала:

— По твоей милости я в глазах всех знакомых выгляжу смешной и жалкой.

— Чепуха, — бросил он и толкнул дверь.

— Это слишком, — проговорила она, с трудом ворочая языком. — Так дальше продолжаться не может. Я больше не вынесу.

Он не ответил, вышел, она бросила вслед:

— С этим необходимо покончить, Уильям!

Осмелилась вымолвить слово, которое нельзя оставить без ответа. Он круто развернулся:

— Покончить?

Боль и отчаяние придали храбрости.

— Буду просить развода.

Уголок его губ дернулся, как бы в усмешке, но он только сказал:

— Возможно, к утру образумишься.

И ушел.

— Ну, тогда доброй ночи, мистер Уотчетт, — сказала Марта Баттон, закрыла и заперла дверь за садовником, задвинула для полной надежности верхний и нижний засовы, проверила окна. Удостоверившись, что на кухню проникнет лишь самый настырный грабитель, бросила вокруг удовлетворенный взгляд.

По кухонной утвари надо бы хорошенько пройтись графитом — утром это сделает Люси. Пускай работает. Ястребиный взор миссис Баттон упал на два стаканчика на столе рядом с бутылкой шерри. Она сунула в буфет бутылку, сполоснула стаканы, вытерла насухо, поставила на место. Секунду поколебавшись, схватила со стола блюдце и тоже вымыла. Все это можно было бы оставить для Люси, только есть вещи, к которым не следует привлекать внимание прислуги, в отличие от скучной и тягостной чистки плиты. Не то что миссис Баттон с мистером Уотчеттом не имеют права выпить по стаканчику шерри и посплетничать по вечерам, но нижестоящие должны всегда питать уважение к вышестоящим и не иметь никаких оснований посмеиваться за их спиной.

Уже поздно. Уотчетт засиделся дольше обычного. Миссис Баттон вышла в холл. Там еще мерцает единственная газовая лампа, тихонько шипя, а в других помещениях нижнего этажа темно. Атмосфера в ночном доме тяжелая, насыщенная чьим-то невидимым присутствием. На старинных дедовских часах почти одиннадцать. Миссис Баттон направилась к парадной двери еще раз проверить засовы. Разумеется, двери последним проверяет мистер Оукли, но хозяин сегодня выглядел рассеянным. Рано ушел, еще до десяти. Слышно было, как поднялся наверх. Конечно, заметила миссис Баттон Уотчетту, ему есть о чем подумать.

«Так я и знала, мистер Уотчетт. Как только эта самая Дейзи Джосс переступила порог.