Образ комнаты растаял, его сменил иной, более загадочный.
Пустой город, прекрасный, как столица Единого мира, Ллорндер, в котором находилась академия. Эти же белокаменные здания, мостовые, мощённые зелёным камнем, редким и умиротворяющим, раскидистые деревья, создающие приятную тень для прохожих… Но только не было ни одного прохожего, а стены некоторых домов были обильно испачканы чем-то бурым. Тода догадывался, что это было, судя по характеру пятен. То тут, то там он замечал проломы в стенах, засохшие брызги крови, вывернутые из земли булыжники. Что-то очень сильно смущало юношу, только понять, что же именно, он сумел лишь в момент, когда город начал таять перед ним, освобождая место новому образу. Тишина, абсолютная тишина, ни пения птиц, ни шелеста листвы… Так звучал мёртвый город.
Он снова увидел восемь тёмных фигур. Тёмных от того, что прямо перед ними бушевала стена пламени, испуская нестерпимо яркий свет и неимоверный жар. Среди рёва пламени молодой человек различил голоса как мужские, так и женские. Он мог бы назвать по имени обладателей этих голосов, если бы его спросили. Ведь это были те самые Восемь. Но что они делали, ему было неизвестно.
«Наверное, оттачивают мастерство, не иначе», – именно это подумал бы каждый ученик в Академии, предстань его глазам это же зрелище. Ведь то были легендарные Восемь, привнёсшие в мир магии всё то, что спустя много веков воспринималось как само собой разумеющееся. К примеру, силу стихий.
Однако Тода чувствовал небывалую мощь, силу, пронизывающую его насквозь. Это не была тренировка. Легендарные маги творили нечто такое, что затрагивало все их силы.
Две фигуры отделились от остальных и, взявшись за руки, направились прямиком в ревущее пламя. Какой бы силой они не обладали, Тода был абсолютно уверен, что этим двоим конец. Как только фигуры приблизились к огню вплотную, их объяло пламя, разом усилившееся. Он слышал их крики. Но то не были крики боли, ужаса или отчаяния, нет, то были слова какого-то заклинания.
Что-то происходило. Огонь как будто начал съёживаться, стена бешеного пламени стремительно собиралась в нечто, имевшее форму. Пламя становилось… Твёрдым? Тода не мог подобрать описания открывшемуся его глазам зрелищу. Стена огня обратилась в человеческую фигуру. Или банемида, судя по размерам.
Те двое, что были в пламени, стояли нагие, припав на колени, покрытые копотью. На их головах не было ни волоска, а обильные участки тел покрывали жуткие ожоги. Остальные шестеро продолжали нараспев читать заклинание. Человек из огня извивался, корчился, становился то больше, то меньше. Тоде показалось, что тому безумно больно.
И только эта мысль пронеслась в голове юного мага, как вдруг существо закричало. Этот жуткий вопль разорвал действительность, и Тода выпал во тьму.
***
– Великий Магистр Руи?
– Ничего страшного, говори при нём. Ты сказал, дело срочное?
– Д-да, ваше магичество… Это ужасная новость…
– К делу ближе, – в голосе магистра явственно послышались нотки нетерпения. Он никогда не любил тех, кто попусту тратил время, особенно его.
– Госпожа Энайя… Убита.
Возникло тяжёлое молчание.
Тода, только успевший очнуться, был на грани нового обморока. Ведь это немыслимо. Одна из Восьми, могучая госпожа Энайя, обладала огромной магической силой. Как и кто мог дерзнуть убить её, к тому же преуспеть в этом?!
Решив и далее изображать спящего, юноша вслушался в диалог.
– Жаль. Она была лучшей женщиной, – проговорил его отец традиционную в таких случаях фразу, – когда это произошло?
– Сегодня, ваше магичество… Она сама послала нам сигнал и…
– И?
– И она передала вам несколько слов, Великий Магистр.
– Каких же? – Тода догадывался, почему отец сам не получил сообщения – он был занят магическим отправлением сына, что требовало закрытия от мира и прочих магов. Даже сам Иннекони не смог бы в такой момент до него достучаться.
– Слово в слово, Великий Магистр: «Руи, твой сын выполнит нашу волю, отправь его скорее к остальным».
В кабинете отца повисла гнетущая тишина.
– Сын?
Притворяться было бессмысленно.
– Да, отец?
– Отправляйся к себе. Собери всё необходимое для похода. Не медли.
Молодой человек аж чуть не рухнул с кушетки.
– Похода? Куда? Не понимаю…
– Ты идёшь в долгий путь, лишнего не бери. Мелик пойдёт с тобой. Он же введёт тебя в курс дела.
Тода посмотрел на стоявших напротив стола отца двух магов, одним из которых и был Мелик. Самоуверенный и гордый. По лицу второго можно было явственно прочитать облегчение.
– Всё-таки я хотел бы узнать, что происходит? Куда ты меня отправляешь? – он был готов кричать. Тода ещё не отошёл от ужасного видения, а теперь это.
Великий Магистр Руи, его отец, один из Восьми, медленно прошагал к нему и положил свою руку на плечо юноши, глядя ему в глаза. В этот миг он казался таким слабым и старым, будто древний лист пергамента. Сдавленным голосом тот произнёс:
– К тем из Восьми, кто ещё жив.
***
Тода стоял в своей комнате и растерянно обводил её взглядом. В ней не было ничего такого, что раскрывало бы его характер. Ни рисунков, ни безделушек из детства. Стол, шкаф, койка и стул. Большего, по сути, молодому магу при Академии и не было нужно.
Конечно же, он мечтал когда-нибудь восседать в кабинете отца за его роскошным столом из редкой древесины бабоа, дерева, которое больше не росло на просторах Единого мира. Он часто представлял себе, как он смотрит из-за этого стола на стеллажи с древними книгами и фолиантами самых разных эпох…
Но теперь ему хотелось оставаться в своей скромной комнатушке, в привычной обстановке, безопасной и даже уютной.
Кто-то убивает магов. Он думал, что это не более чем слухи, пока не подслушал донесение Магистру… Госпожа Энайя… Почему? Маги являлись основой общества. Они помогали людям, защищали их от бед и болезней, лечили травмы и принимали роды. А магические умения банемидов славились своей незаменимостью в строительстве и металлургии.
Однако то, что юноше показал отец, и то, что маги в опасности, пока не складывалось у него в голове в целую картину.
Кричащий человек из пламени…
В Академии существовали твёрдые запреты на определённые заклинания и направления изучения. Под них попадали все изыскания относительно возвращения жизни умершему и придания жизни неживому. Стихийная магия была нужна и изучалась лишь в качестве инструмента для облегчения быта населения и его защиты. Один из постулатов магии прямым текстом запрещал создавать жизнь из не жизни. Каждому неофиту ежедневно вбивали это в голову. Кара за подобные эксперименты была очень суровой – лишение магических сил и знаний. Данную процедуру мог провести только магистр и только с одобрения Совета.
Однако получалось, что основоположники магических учений, легендарные Восемь, первыми и согрешили в этой области. Тода знал, что цель, безусловно, должна была оправдывать средства в данном случае. И, видимо, оправдала, ведь он рос в мире