Каждое слово Темной Госпожи несло губительную правду. Рейстлин с ужасом почувствовал, что его связь с Кринном прервалась: своей сокрушающей силой Такхизис отрезала его от Врат. Он оказался заточен в преисподней, в самом сердце огненного пекла, без чаянья не только на победу, но даже на возвращение домой. И тотчас, словно бы в насмешку, голос дракона на миг уподобился женскому шепоту из кошмаров:
«Игры в бога для тебя окончены, дитя. Последнее слово перед тем, как мы приступим к перевоспитанию?»
И маг Маджере понял, что ему осталось лишь одно.
Бежать.
* * *
Реальные воспоминания о прошлом прихотливо сплетались с ночными кошмарами Рейстлина. Во сне чудовищный дракон настиг его, и боль пронзила тело тысячей кинжалов. Но волею рока он почему-то не погиб, а продолжил бродить по Бездне, как слабый призрак, лишенный магии. Отныне и во веки веков его участью стала бескрайняя красная равнина. Невозможно и вообразить судьбы ужасней вечного заточения в пустоте: для мага не было ни выхода из темницы, ни надежды на избавление в виде смерти. Сам того не ведая, он отчаянно метался в бреду, но беспробудное забвение держало его мертвой хваткой.
Затем сюжет сновидения исказился. Рейстлин выманил Такхизис за Врата, уничтожил ее и обрел безраздельную власть над Кринном, и целый мир теперь принадлежал ему, как богу. Вот только после битвы мир этот лежал в руинах: некогда цветущие континенты обратились в выжженные пустоши, океаны наполнились ядом, а небеса затянула смрадная мгла. Чародей попытался создать в своих владениях новую жизнь, но все, что у него получались — слизни и черви, да комья бесформенной черной плоти. Он истово исправлял творения, однако делалось только хуже, и Кринн все более уподоблялся извращенному кошмару. В конце концов, скверна возобладала над бытием и поглотила самого Рейстлина.
В то время как темные видения терзали разум мага, его немощное тело погибало от лихорадки. В сознание он почти не возвращался, а если все же размыкал глаза, то успевал лишь сделать несколько глотков лекарства. События реального мира проходили мимо него, и посему чародей не ведал, что у Дэйнерис и ее драконов в делах наступил разлад.
На четвертые сутки после того, как «Буревестник» миновал Кедровый Остров, долгое плаванье благополучно завершилось в порту Астапора. Этот город, наряду с Юнкаем и Миэрином, являлся одним из оплотов работорговли Эссоса, осколком древнего государства Гис. Воздвигнутый из красного кирпича, Астапор походил на тесный удушливый лабиринт, пропитанный пылью и ржавчиной минувших веков. Через центр города протекала река Червь, широкая и мутная, со множеством топких островов, на которых высились ступенчатые пирамиды. В пирамидах традиционно селилась гискарская знать, и пред ликом этих огромных сооружений все прочие — дома обычных жителей, лачуги бедняков и рабские бараки — были жалки и ничтожны.
На пристани Дэйнерис встретила делегация правителей Астапора, зовущих себя Добрыми Господами. До них уже дошли слухи, что Матерь Драконов желает купить Безупречных. Глава господ, высокий лысый старик по имени Граздан мо Ульхор, пригласил принцессу погостить в своем доме. Дени вместе с драконами, Джорахом, хворым Рейстлином и двумя десятками дотракийцев поселилась в пирамиде Граздана. Девушке предстояли важные дела: нужно было сторговаться с господами за Безупречных и добиться ссуды у Железного Банка. Как следствие, хотя бы Дени и тревожилась за больного чародея, она более не могла безотлучно за ним следить.
Впрочем, эта проблема разрешилась довольно просто. Узнав о затруднении принцессы, Граздан порекомендовал ей обратиться к некоей целительнице из Волантиса. Звали ее Талиса Мэйгир, она странствовала в землях Гиса, помогая равно и свободным, и рабам. Юная шатенка с карими лучистыми глазами и мягким голосом, она сразу понравилась принцессе, а волантийка, в свою очередь, дала согласие присмотреть за магом. Оставив Рейстлина на попечение Талисы, Дени с головой погрузилась в решение различных вопросов.
Железный Банк оказал принцессе довольно прохладный прием. Встреча прошла натянуто — впрочем, она знала, что с этим заведением иначе не бывает. Когда представители Банка увидели драконов, их мнения разделились. Один скептически изрек: «Они малы, и не факт, что вырастут. Последние их рода умирали, не успев окрепнуть». Но другой возразил: «А если все же окрепнут? Не стоит делать поспешных выводов. Нужно больше данных для принятия резолюции». Банкиры уверили Дэйнерис, что она получит ответ через несколько дней, и отправили ее восвояси.
В ожидании решения принцесса бодрилась, как могла, но ее тревога усиливалась час от часа. Слишком многое было поставлено на кон: возможный отказ означал отсутствие денег, отсутствие войска, крушение всякой надежды упрочить свое положение. Дени устала от жизни на птичьих правах, от бегства при любой угрозе, замаячившей на горизонте. А новая опасность, меж тем, не заставила себя долго ждать.
На следующий день после встречи с банком Дэйнерис пригласил к себе в пирамиду один из Добрых Господ. Звали его Кразнис мо Наклоз, и принцесса в жизни не видела человека уродливей. Рыжебородый, жирный, как откормленный боров, в розовом токаре (1) с золотым подбоем, Кразнис словно бы растекался на сиденье в своем кабинете. Пахло от работорговца всеми мыслимыми пряностями, а в особенности сильно почему-то малиной. Смерив принцессу долгим взглядом из-под нависающих бровей, он спесиво пробасил:
— Я слышал, в Железном Банке твоих драконов заклеймили жалкими червями. Возможно, это правда, но драконы — редкая диковина, а я большой любитель диковин. Так что у меня к тебе есть деловое предложение. Продай драконов мне, а я заплачу легионами Безупречных.
— Нет, — отрезала принцесса холодно, — драконы не продаются, и это не обсуждается.
Нимало не смутившись отказом, Кразнис расплылся в ухмылке:
— Прямо сейчас в Астапор направляется муж из знатного рода, с отрядом в триста наемников и сундуками, набитыми золотом. Если ты не купишь Безупречных, они достанутся ему.
— И кто он, этот покупатель?
— Твой брат, принцесса. Визерис Таргариен.
От этой новости Дэйнерис на миг охватило безотчетное отчаянье: земля покачнулась у нее под ногами, в глазах потемнело, в висках застучала кровь.