Рутина

Герой «Рутины» вырос на бесплодной земле. Он – тень богов прошлого, депрессивная эманация, блуждающая по развалинам в поисках следов пиршества. Но все пирушки оборачиваются мрачным трансгрессивным опытом, любовные похождения оставляют только пустотные следы брызг семени, а призвание – обращается рутиной. Но в этой книге есть все, кроме уныния: она не провоцирует жалость, а действует направленно, оскорбляет, ранит и тревожит до судорог. «Книги и девок можно брать с собой в постель», – писал Вальтер Беньямин. И пожалуй что одной только «Рутине» из всей современной русской прозы пристрастный немецкий критик открыл бы вход в свои покои.

Содержит нецензурную брань!

ФрагментЛетом в Москве хорошо, если воспринимать ее как курортный город. Мы устроили на крыльце общежития ВГИКа настоящий оазис. Через окно протянули длинный тройник, подключили синтезатор, гитару и комбик. Михаил Енотов дирижировал, настраивал, подключал провода, шутил и следил за техникой, ведь уговор был такой: если хоть немного умеешь играть, инструмент в руки не берешь. Поэтому гитару мучил оператор Илья Знойный, водил ногтями по струнам, и это было для меня, человека музыкально безграмотного, равносильно саундтреку к фильму «Мертвец». На клавишах играл одногруппник Михаила Енотова сценарист Дима «Джим» Булатов (Булатов – Окуджавович – Окуджармуш – так он и стал просто Джимом), молодой православный гопник из поселка Дивеево. Джим выбирал какой-нибудь синтетический гул и жал на клавиши, интуитивно изобретая собственные аккорды. Сигита – моя девчонка, длинноволосая литовская принцесса – ела булку, запивая дешевым пивом. Просто присутствовала, в этом она была мастер, профессиональная убийца времени. Я держал в руках мегафон, взятый у студента-продюсера, и читал в него стихи, а иногда просто нес бред.