Читать «Снайперские дуэли. Звезды на винтовке»

Уважение к меткой стрельбе было свойственно человеческому обществу еще с библейских времен — недаром одной из наиболее известных историй Ветхого завета является рассказ о том, как хрупкий Давид при помощи примитивного стрелкового оружия (пращи) метким выстрелом поразил куда более крупного и сильного Голиафа. Позднее французское рыцарство стало жертвой английских лучников в битвах при Креси, Пуатье и Азенкуре, чем еще раз было доказано преимущество «дистанционного» оружия перед «контактным». Однако лук требовал от своего владельца не только хорошего глазомера, но и недюжинной физической силы, поэтому подготовка стрелка была довольно длительным и дорогостоящим занятием. По-настоящему массовый стрелок-пехотинец появился лишь с распространением огнестрельного оружия, использовавшего для метания снаряда не мускульную силу, а энергию порохового заряда. Первоначально дальность стрельбы аркебузы и мушкета не слишком превышала дистанцию полета стрелы либо арбалетного болта, однако по мере совершенствования огнестрельного оружия (перехода к зерненому пороху вместо мякоти, распространению кремневого замка вместо фитиля, улучшению качества ствольной стали) его пули стали улетать на все большее расстояние.

С появлением нарезного ствола дистанция стрельбы резко увеличилась, и уже в XVIII веке германские государства обзавелись милиционными подразделениями, бойцы которых обзаводились нарезным оружием за свой счет. Большинство из них в мирной жизни промышляло охотой, отчего военнослужащий такого подразделения получил название «егерь», что по-немецки означало «охотник» (Jaeger). В бою егеря действовали в рассыпном строю, впереди основной массы войск, их задачей был вывод из строя вражеских офицеров и прикрытие собственных саперов. Позднее войсками похожего назначения, вооруженными короткоствольными крупнокалиберными нарезными штуцерами, обзавелись и остальные европейские державы, а наиболее массовое применение егерей пришлось на эпоху Наполеоновских войн. За океаном развитие нарезного оружия приобрело несколько иной характер — порох и свинец в британских и французских колониях Америки были дефицитом, поэтому калибр ствола уменьшился, а длина его увеличилась. Это обеспечивало как более полное использование энергии пороха, так и относительно высокую начальную скорость пули, благотворно сказывавшуюся на точности выстрела и его убойном действии. Получившееся оружие — «кентуккийская длинноствольная винтовка» исправно служила своему владельцу как на охоте, так и в сражении — во время Американской войны за независимость было сформировано несколько стрелковых подразделений, из которых наибольшей известности добились бойцы из Корпуса легкой пехоты полковника Дэниела Моргана, выбившие в бою под Саратогой большую часть британских офицеров, включая генерала Саймона Фрейзера. Это в немалой степени повлияло на победу американцев в сражении, ставшем поворотным пунктом всей войны.

Европейские и американские войны предопределили одно из назначений стрелков, обладавших оружием более дальнобойным, чем ружья линейной пехоты, — отстрел вражеских приоритетных целей. Ближе к концу XVIII века среди служивших в Индии британских солдат родился термин «to snipe», обозначавший стрельбу по бекасу («snipe»), требовавшую отличного глазомера от стрелка. В конечном итоге это привело к появлению слова «снайпер» («sniper»), которое в наше время является синонимом «меткий стрелок». Впрочем, помимо меткости от современного снайпера требуется ряд других умений.

При всем совершенстве кремневого замка, с определенного момента он стал основным фактором, отрицательно влияющим на точность стрельбы. Расположенный на полке порох намокал при дожде, давал опасную для глаз солдата вспышку и слишком медленно поджигал основной заряд. Положение улучшилось лишь в начале XIX века с появлением капсюльного замка — надежность и скорость воспламенения порохового заряда резко возросли, исчезла нервировавшая стрелка вспышка. Кроме того, появились легко досылаемые в ствол пули Минье с полостью в донной части, расширявшейся и входящей в нарезы при выстреле, — ранее бойцу приходилось буквально вколачивать круглую пулю в нарезы, проталкивая ее по стволу к казенной части. В результате резко возросла как скорость, так и точность стрельбы, последнее обстоятельство привело к заметному увеличению эффективной дальности выстрела. Итогом стало появление более эффективных прицельных приспособлений, а также всемерное развитие полевой фортификации — залп нарезных винтовок по тесно построенному пехотному подразделению приводил к ужасающему числу потерь. С момента «зарывания» пехоты в землю появилась еще одна специализация снайпера — ведение «беспокоящего» огня при позиционной войне.

Хотя к середине XIX века различия между вооружением линейной пехоты и оружием метких стрелков практически пропали, появилось другое приспособление, визуально выдававшее принадлежность винтовки снайперу — оптический, называемый иногда «телескопическим» прицел. В Европе на новомодное изобретение особого внимания не обратили, а вот за океаном, где разразилась война Севера с Югом, метких стрелков, вооруженных винтовками с оптикой, попытались свести в отдельные подразделения, взвалив на них как прежние «егерские» задачи, так и обязанность по «наведению террора» на противника. Надо отметить, что со второй задачей снайперы как Севера, так и Юга справились на «отлично», уничтожив заметное количество военачальников врага, а вот идея концентрации метких стрелков в одном подразделении себя не оправдала — куда более эффективным оказалось придание этих «специалистов» обычной линейной пехоте. В ходе военных действий выяснилось также, что от снайпера требуется умение тщательной маскировки — определив, что по нему ведется снайперский огонь, противник открывал ураганную стрельбу по всем подозрительным объектам.

Итак, уже в середине XIX века был примерно очерчен круг задач, возлагаемых на снайпера, требования к его оружию, а также перечень навыков, которыми должен владеть стрелок этого типа. Тем не менее, когда разразилась Первая мировая война, ни одна из сторон не имела в составе своих вооруженных сил снайперских подразделений. Вызвано это было твердой уверенностью военачальников в том, что боевые действия будут иметь скоротечный и маневренный характер, не ориентируясь на средства полевой фортификации. Разумеется, за полвека винтовки сильно изменились — в отличие от дульнозарядных систем времен Крымской войны и войны Севера с Югом, не позволявших перезаряжать оружие в положении «лежа», новые «магазинки» перезаряжались практически мгновенно при любом положении, били куда дальше и точнее, а также, благодаря бездымному пороху, не выдавали местоположения стрелка и допускали длительный огонь без необходимости чистки. Планировалось, что при действии в рассыпном строе пехотинцы, используя складки ландшафта, смогут добраться до противника с допустимым уровнем потерь. На деле все получилось совсем по-другому.

Насыщение пехотных частей пулеметами и возрастание дальности (включая стрельбу с закрытых позиций) и эффективности (за счет шрапнели и гранат) огня артиллерии привело к сильнейшим потерям при атаках. В результате вместо стремительного маневрирования пехота «зарылась» в землю, а линия Фронта покрылась густой сетью траншей. В этой ситуации крайне важным было иметь возможность непрерывно держать противника в нервном напряжении, в буквальном смысле