точностью до сантиметра, то в своей способности точно отсчитывать секунды сильно сомневался. Обдумывая, как привязать к имевшемуся эталону длины время, я перевалил гребень холма и остановился. Стука больше не было слышно, и я был не уверен, что смогу сохранить направление без этого далекого ориентира. Постояв и ничего не дождавшись, двинулся дальше. Еще четыре холма, еще один ручей, похожий на первый, но совсем крохотный, и лес внезапно изменился. Деревья переменились так резко, что была видна граница между ними. Вот здесь – светло-бежевые стволы, увенчанные поросшей черным волосом обширной кроной, а тут уже тоже как бы стволы, но почти белые, даже голубоватые, гладкие, тонкие, без ветвей вообще, только жесткие темно-бурые ленты, обильно торчащие из верхней трети растения. Какая-то метелка для смахивания пыли метров тридцать высотой. Деревья в новом лесу стояли гораздо плотнее, но ощущение лесопарка никуда не делось. Почва между уже родных серых кустиков была посыпана рыжими закорючками, слегка шипящими, когда я наступал на них. Ветра почти не было, и мне показалось, что стало немного темнее. Вечереет? Делать нечего, и я решил двигаться дальше до ближайшей воды. Если стук не возобновится, придется останавливаться на ночлег, так как первое возбуждение давно схлынуло и все сильнее хотелось спать. Миновав еще пару подъемов и спусков, удалось найти родник, бьющий в осыпи у основания холма. Небольшой обрыв создавал иллюзорную защиту, я понял, что смертельно устал и буду ночевать прямо под ним. Стемнело еще сильней, но ночь все не наступала. Ждать темноты не было смысла, и я уснул, завернувшись в просохшую куртку и подложив свитер под голову.

Спалось удивительно сладко, вот только будильник почему-то не светился на привычном месте. Я потянулся посмотреть, сколько времени, уперся локтем в камень и рывком вскочил – это не дом.

Темно. На фоне тускло светящегося неба видны темные силуэты деревьев. Болят ноги, спина. Я дернулся – черт! – ноги совершенно босые. Чуть в стороне нашарил кроссовки, рядом на камне – носки. Когда я их снял? Я ничего не помнил. Вроде все на месте. Поправив свитер, опять улегся на куртку. Сна не было ни в одном глазу – похоже, я хорошо выспался. На ощупь нашел родник, напился, умылся и вернулся к своему лежбищу. Несмотря на тусклый свет, исходящий от неба, осмысленно двигаться в темноте было невозможно. В животе скрутился сосущий клубок. Подумалось: «Удачно! Похудею немного, а то в старые джинсы, когда-то любимые, не смог влезть накануне».

Было тихо, пахло мокрым камнем и еще чем-то приятно кислым, вроде лимона. Несмотря на ночь, воздух оставался достаточно теплым, чтобы я не мерз даже без майки. Так или иначе, надо дожидаться рассвета. Таращась в тускло-серое небо, я незаметно заснул.

Проснулся уже без сюрпризов, хорошо понимая, что я не дома. Судя по ощущениям, я, мягко говоря, переспал. Даванул эдак часиков двенадцать. Стало светлее, но, похоже, до полноценного утра еще часа два. Повторив санитарные процедуры, обулся и немного порастягивал измученные непривычно долгой ходьбой мышцы. Решил не тратить время и пройти по лесу еще немного дальше, ориентируясь по белесому небу, которое светилось явно неравномерно, светлея как раз в направлении, в котором я двигался до этого.

Нарастало беспокойство, так как перспективы моих действий оставались крайне сомнительными. Было ощущение, что я просто двигаюсь навстречу голодной смерти. Я уже пробовал жевать местные кустики, но эффект был такой же, как и от жевания сена. Может, коровы и могут этим питаться, но я явно к ним не относился. Ничего примечательного в субстрате, который укрывал почву, я не нашел. Поэтому казалось логичным двигаться в поисках изменений – вдруг они к чему-то приведут? Сидеть на месте – это точно самоубийство.

Справа от небольшого овражка вдруг метнулась мне под ноги шелестящая темная молния, секундой позже ноги обвила веревка, и два тяжелых шара на ее концах больно стукнули меня. Я не удержался и упал на колени, подставив руки. Посмотрев в сторону оврага, я ничего не увидел и перевернулся, чтобы освободиться. Надо мной стоял, занеся над плечом копье, человек с выражением очевидного удивления на лице. Похоже, меня только что пытались убить, но мой вид поверг охотника в кратковременный ступор, и я, чувствуя облегчение и даже неуместную радость от этой встречи, поспешил этим воспользоваться. Выставив вперед и вверх ладони, я улыбнулся как можно шире и сказал первое, что пришло на ум:

– Здравствуйте!

На фоне черных макушек деревьев, подсвеченный зарождающимся утром, стоял и смотрел на меня молодой мужчина лет двадцати в темной рубахе и свободных штанах. Почему-то было очевидно, что он только что собирался проткнуть меня нетолстым копьем, которое держал в поднятой правой руке, но что-то остановило его. Я отчетливо понимал, что моя жизнь висит на волоске, поэтому замер, не двигаясь. Какой-то камень больно давил меня в ягодицу, начинала затекать спина от неудобного положения, и я старался не двигаться, но мозг уже создавал планы спасения – если он дернется, рванусь вправо перекатом, а там посмотрим. Лицо незнакомца имело странные непривычные черты – было ощущение, что мне повстречался американский индеец в исполнении европейского актера. Этакий Гойко Митич из моего детства. В целом европеоидные черты лица одновременно были незнакомыми, несомненно, чужими. Он нахмурился, отступил на полшага и, не убирая копья, показал мне рукой, чтобы я встал.

– Лиансафа!

Так, кажется, мое убийство откладывается. Я не понял, что он сказал, но жест был вполне очевиден, и я медленно поднялся.

– Угуртесафа, кхе! – негромко сказал молодой парень. – Ганнер? – вопросительные интонации были очевидны, но язык незнаком.

– Я вас не понимаю, – на всякий случай ответил я, поднявшись, и добавил: – Сорри, ай донт андестэнд ю, нихт ферштейн.

Похоже, мои слова тоже не нашли понимания, и мы уставились друг на друга, разглядывая. Рубаха на парне была однотонная, кажется, зеленая, без ворота, чуть выше колен, прямого кроя и без пояса. Рукава короткие, чуть ниже локтя. Из-под широких штанин виднелось некое подобие мокасин такого же зеленоватого цвета, как и рубаха. Длинные прямые черные волосы собраны в хвост. Не хватало только пера в волосах. Никаких вещей, кроме копья, у него не было.

Сзади зашуршало, и стало понятно, чего мы ждем. Кто-то ведь метнул в меня этот аркан, и сейчас этот кто-то осторожно подходил ко мне сзади. Захотелось в туалет, и я напрягся, ожидая удара. Поворачиваться было страшно, так как готовность незнакомца применить свое оружие не вызывала сомнения.

Тихо, еле слышно шуршал лес. В сумраке занимающегося рассвета все выглядело бесцветным и бледным. Веревка, обмотавшая мои ноги, давно упала, и при желании я