Читать «Медиум обыкновенный»

Тот март был нехорошим для Виктора Витиеватого. Все началось с его жены Ленки, которая стала пропадать по вечерам четверга и субботы в каком-то психологическом клубе с ужасным для уха названием «Эзотерика». Виктор со дня на день ожидал жену с предложением продать одну-единственную двухкомнатную квартиру, где они проживали втроем, с дочерью Аней. Продать и отдать деньги в пользу бедных, нылыпланетян, церкви мученников из Новой Зеландии, или приюту животных, или еще кому-нибудь, но лишь бы отдать. А отдавать Витя Витиеватый никому своего добра, заработанного честным мужчицким трудом охранника последние пятнадцать лет сутки через трое, никому не собирался. Потому как только заметил пропажу жены по четвергам и субботам, а также ее приход с блаженным видом домой сразу же спрятал все паспорта, документы на квартиру и на всякий случай медицинские книжки тоже. На авось!

Витя подумал о секте в первую очередь. Бросался в глаза первый знак беды, про который всегда писали в газетах или рассказывали по новостям, мол, родственник, наивно доверившийся каким-то мошенникам под видом психологов или всевидящих ведьм, переставал быть самим собой. То и случилось. Ленку было не узнать. Просто в один прекрасный день, сразу после четверга или субботы того злополучного марта, она перестала орать дурниной, как обычно это делала, когда что шло не по ее в доме. Это был нонсенс!

Во-вторых, вместо обычного «спасибо» супружница стала говорить «благодарю». Ох, как ему эти «благодарю» ухо резали! Наизнанку всю душу выворачивали! До тошноты! Прям харями-кришнами так и завоняло по квартире. А по ней и в самом деле стало вонять какими-то пакостями из Индии аккурат после 8 марта. Ленка уверяла, что вонь увеличивает денежный канал. У Ганиных, которые и сделали вонючий подарок на женский день после недавней поездки в Индию, этот вонизм увеличил канал так, что на дачном участке рос уже второй этаж. Витя Витиеватый был всеми ногами и руками за увеличение прибыли семьи, поэтому про вонючий дымок по квартире помалкивал, веря Ганиным и их открывшемуся каналу. Но с «благодарю» решил разобраться раз и навсегда, оно к деньгами отношения не имело.

Как-то за завтраком, держа будерброд с колбасой в руке, который Ленка ему сфарганила как обычно, сказал:

– Спасибо, Лена.

А она ему ласково так, аж аппетит весь пропал, шепчет:

– Правильнее, Витя, говорить «благодарю».

И давай сектанские свои теории развивать, мол, «спасибо» – это бога за тебя молить стану, а «благодарю» – свое божественное родное тебе, мол, дарю от души, бери – не хочу. Тут Витя вставил все, что имел про ее бога-кришну-харю и его место в его, Витиной двухкомнатной квартире, где отныне было запрещено молиться и дарить блага без дозволения Вити. С этим вопрос был закрыт.

Только вот Ленка стала пропадать хитро, в те самые сутки через трое, что пропадал Витя. Поэтому мужчина не сразу заметил, что его «разговоры по душам» не помогли душе жены от слова «совсем».

Последней каплей, упавшей в чашу терпения Вити, стала нечаянна встреча с супружницей в лифте. Лена, одетая как заправская медсестра перед хирургичекой операцией в белый халатик, одноразовые перчатки, калоши и с мусорным пакетом в руках, а также с тем самым «благодарящим» видом, намыленным явно по благим и честивым намерениям, куда-то намеревалась.

– Ты куда такая? – сухими губами прошептал Витя, с тоской отметив «ненормальную», несущую исключительно проблемы в семью Витиеватых, улыбку на лице.

– Пойду у подъезда окурков пособираю, – ответила жена и улыбка стерлась с симпатичного женского лица. На Витю стало страшно смотреть. Лена заметила, как сначала синеет, потом белеет лицо мужа и судорожно стала вспоминать первые признаки инсульта или инфаркта, и главное первые шаги в оказании помощи. Но помощь Вите была не нужна. Если только психиатрическая. Потому что там же в лифте Витя разошелся таким скандалом, а по-русски говоря, распсиховался как последняя истеричка, взывая к разуму жены.

– Пусть убирают окурки те, кто их накурил! – кричал муж. – Смотри что надумала! Ты хоть башкой своей понимаешь, что это бред! Бред! – не находил слов Витя, пытаясь объяснить жене элементарные вещи.

– А что такого? Я б чуток пособирала, чище б стало. Приятно ж, когда чисто?

Витя посинел, так и не найдя выражений душевному возмущению, которое ураганом сквозило в его теле и вырывалось через все щели.

– Если ты сейчас пойдешь собирать чужие окурки, завтра я пойду и … и подам на развод, – сквозь зубы прошипел Витя. В этот момент двери лифта открылись и на пороге их встретила дочка Аня, услышавшая последние слова отца.

– Папа? – отшатнулась Аня, потом посмотрела на ошарашенную мать и поняла, что в семье приключилась беда.

Лена, конечно, не пошла собирать окурки в тот вечер, потому что ей пришлось заделаться медсестрой. От возмущения, недопонимания со стороны родни у Вити сильно разболелась голова. Лена и Аня ухаживали как могли, но не помогали ни настой ромашки, ни обезболивающие, ни обещания Лены не ходить и не убирать чужой мусор даже ради мира во всем мире.

От сердца Вити чуть отлегло, что жена вразумилась нормальным человеческим понятиям, но задним умом он чувствовал, что она его обманывает, лишь бы успокоить. И задний ум болел от этой мысли.

Как на зло на следующий день нужно было идти на работу, но Витя не мог подняться с кровати. К голове будто привязали наковальню и кто-то усиленно по ней шмякал молотком, как только Витя делал движение рукой или ногой.

Вызвали скорую. Скорая не обнаружила ни одного симптома, ведущего к инвалидности, на которой настаивал Витя.

– У вас мигрень, – сказал фельдшер скорой помощи, убирая приборы в сумку. – Вы, наверное, тонкий, чувствительный человек, принимающий все близко к сердцу. Такое часто бывает с творческими натурами. Я выпишу вам направление на исследования, но поверьте, вам лучше обратиться за помощью к психологу. Тут нервное, – парень обратился к жене, многозначительно поглядывая на массивную лежачую фигуру на диване с закатанными глазами к потолку.

Вите было больно вдвойне. Сначала просто больно в голове. И вторая доза боли прибавилась от слова «психолог». Но мужчина решил не принимать близко к сердцу сказанное фельдшером. Решил потратить оставшиеся силы на обследования, с невыносимой тоской понимания, что возможно… что возможно, это последние исследования в его жизни.

Однако целая неделя больничного, взятого на разглядывание тела Вити под разными приборами, показала, что 39-летний мужчина здоров как бык и на нем спокойно можно пропахать несколько гектаров земли.

К боли в душе и в голове прибавились чувства вины и стыда.

Витя даже жалел, что у него не нашли четвертой стадии какого-нибудь сложного заболевания. Возвращаться на работу