Я поблагодарил её за помощь и удивился почему она не вызвала скорую.
На что Оксана лишь махнула рукой: – Пока они сюда доберутся. И из-за чего ехать? Обычный ушиб.
Однако этот обычный ушиб не позволил мне встать на ноги. В попытке подняться со старинного дивана, на который она меня уложила, голова закружилась, и я грохнулся обратно, потеряв на мгновение сознание. Немного погодя я очнулся и увидел её обеспокоенные глаза. Она смочила моё лицо водой и усиленно махала влажным платком.
– А как ты меня в дом затащила? – неожиданно спросил я, в очередной раз, восхитившись её тонким станом.
– Ой, да в экстренных случаях, откуда только сила берётся, – игриво ответила Оксана.
– И всё же? – почему-то я решил настоять, словно это было единственное, что интересовало меня в жизни в этот момент.
Я увидел, как напряглось её тело. Но тут меня отвлёк какой-то шорох, заставив позабыть о своём вопросе.
– Что это? – спросил я.
– Где? – попыталась изобразить недоумение Оксана, но звук стал громче, и препираться дальше не было смысла.
– Что это за звук? – снова спросил я.
Она не ответила. Но я схватил её за руку, уставившись прямо в глаза.
По её лицу пробежала тень, и заметно волнуясь, она сказала: – Наверное, мышка. Сейчас сбегаю и принесу кота.
Она выскочила из комнаты быстрее, чем я успел, что-либо сказать или сжать сильнее пальцы на её руке.
Оксаны долго не было. Я предпринял ещё одну попытку встать и, держась за стены немного огляделся. Я находился в продолговатой комнате похожей на веранду с выходом во двор. Передо мной было две двери. Левая вела в просторную кухню с обеденным столом посередине, а вторая дверь вела в коридор, из которого шёл поворот направо с двумя сквозными помещениями, а слева имелось ещё две двери, занавешенных шторами. Сквозняк колыхал их, давая понять, что в закрытых помещениях есть окна. Любопытство заставило меня толкнуть одну дверь. Она была заперта. Уже ни на что, не надеясь, я потянул за ручку второй, и та со скрипом поддалась, открыв тёмное помещение. Нащупав правой рукой выключатель, я зажёг свет. Висевшая на потолке лампочка тускло осветила крохотное помещение, которое, скорее всего, было кладовкой, набитой различными травами и семенами, сушившимися на расстеленных газетах. Какие-то ветви свисали с натянутого шнурка, перекрывая и без того небольшое пространство. Я уже хотел уходить, как мне показалось, что на полу что-то юркнуло под корзину. Отодвинув её ногой, я увидел глубокую нишу, как из-под сундука и продолговатое отверстие в плинтусе. Видимо в этом доме живёт много мышей, невольно вздрогнул я, представив нашествие маленьких серых тварей. Задвинув корзину обратно, я поковылял на свой диван.
Оксана вернулась без кота. На её безмятежном лице царила улыбка. Она сказала, что тётка с мужем уехали и если я хочу, то могу провести ночь здесь. Почему-то эта перспектива меня не обрадовала. Нарастало внутреннее беспокойство. Сославшись на этикет, я неспешно ретировался к себе домой.
Спал я отвратительно. Кондиционер ни как не мог охладить мой разгорячившийся мозг. Принимая очередную порцию холодного душа, я вдруг понял, что меня так насторожило. Её улыбка. Она запечатлелась очень отчётливо. Такая нежная, чарующая и одновременно жестокая. Звериная жестокость. Не голливудская, когда изображают женщину вамп, а именно жесткость хищника, готового растерзать свою жертву. Мучаясь от кошмаров и головной боли, я еле дотерпел до утра, чтобы не уехать в город. Риск попасть в аварийную ситуацию был слишком велик. Однако когда вышло солнышко, и очередная таблетка аспирина всё-таки помогла забыться на короткий сон, я почувствовал себя лучше. В трусах и в майке я отправился в кухню. Металлическая ручка двери блеснула передо мной солнечным лучом, подставляясь под руку. Но тут я остановился как вкопанный. Через стеклянную дверь я увидел, как Оксана хозяйничает на моей кухне.
Глава 3
Оксана суетилась по кухне в коротком сарафанчике приятного салатового цвета.
– Доброе утро. А я решила тебя проведать. Смотрю, ты ещё спишь. Вот и завтрак пока тебе тут приготовила, – улыбнулась она, обнажив белые зубки.
И тут же ночной кошмар вернулся. Улыбка её отличалась от всех других женских, которые мне когда-либо приходилось видеть. То как она это делала, говорило о пренебрежении и собственном превосходстве над бедной жертвой. Я шлёпнул себя по бёдрам пытаясь подобрать уместные слова приветствия. И это прикосновение к ногам тут же мне дало знать, что я неподобающе одет. Одно дело вечерняя игра в кошки-мышки по саду и совсем другое обнаружить у себя в доме женщину, приготовившую сытную тарелку невообразимо благоухающих жареных колбасок с варёной картошкой и внушительной порцией салата. Она уловила мой бегающий взгляд от двери к столу.
– Да будет тебе, церемонится. Садимся есть, – сказала Оксана, выключая чайник и наливая кипяток в кружки к уже ждущему его там растворимому кофе.
Мне нравится варить натуральный кофе в турке. Но сегодня я не привередничал, а быстро сдался, почувствовав прилив бодрости только от одной этой картины еды. И без второго приглашения я схватил столовые приборы.
Оксана села напротив. Первые минуты мы ели смотря в свои тарелки. Надо сказать, было очень вкусно. Я покупал иногда эти колбаски и удивлялся, как ей удалось поджарить их до такой аппетитной корочки, да так, чтобы они не сильно напитались маслом. Понимая, что молчание становиться неловким именно с этого я и начал наш разговор. Секрета особого не было. Надо лишь смазать сковороду небольшим количеством сливочного масла и регулярно проворачивать колбаски. Разговор снова забуксовал. Я стал растянуто жевать и улыбаться, чтобы хоть как-то изобразить общение.
Оксана хитро посмотрела на меня и как бы невзначай вопрошающе