Читать «ОБМАН ИНКОРПОРЕЙТЕД»

Обслуживающий механик поймал компьютеры Субинфо, собственность «ОбМАН Инкорпорейтед», на извращенном поведении. Пятый компьютер Субинфо передавал информацию, которая не была обманом.

Провинившийся аппарат подлежал разборке для определения причины сбоя. А также адресата, которому отправилась правдивая информация.

Скорее всего, обнаружить получателя верной информации не удастся. Однако служба контроля автоматически регистрирует все, что передается компьютерными банками данных на Терре. Информация, похоже, касалась крысы. Согласно данным контрольной службы, она жила в колонии себе подобных на мусорной свалке Оукленда, штат Калифорния.

Что важного может содержаться в информации о какой-то крысе? Над этим вопросом раздумывал главный механик «ОбМАН Инкорпорейтед» Льюис Стайн, перекрывая энергию, питающую Пятый компьютер Субинфо, и готовясь разобрать его. Разумеется, он мог бы спросить об этом у самого компьютера… но запрограммированная на обман машина наверняка солжёт — пусть даже самой корпорации. Ирония ситуации была не по душе Стайну. Данная проблема всегда возникала при необходимости демонтажа одного из компьютеров.

Можно бы спросить у любого другого компьютерного банка данных, подумалось Стайну. Восстановив на минуту электропитание Пятого Субинфо, он постучал по клавишам на пульте терминала. «Кому ты передал данные?» — осведомился механик.

БЕН АППЕЛЬБАУМ, РАХМАЭЛЬ.

— Замечательно, — сказал Стайн. По крайней мере, он кое-что понял. Видимо, некий житель Терры по имени Рахмаэль бен Аппельбаум знал теперь о крысах куда больше положенного, пусть даже на подсознательном уровне.

— Кажется, вы нынче много думаете о крысах, мистер бен Аппельбаум, — пробормотал Стайн. — И сами удивляетесь почему. — Он снова отключил питание компьютера и принялся за работу.

* * *

Бреясь перед зеркалом в своей ванной комнате, Рахмаэль бен Аппельбаум размышлял о восхитительном вкусе чизбургера — не о целом чизбургере (они редко попадаются), а о чудесных высохших кусочках, разбросанных там и сям среди кофейной гущи, кожуры грейпфрута и яичной скорлупы.

«Схожу-ка я к Бобу в „Здоровяк“, — решил он, — и закажу себе чизбургер на завтрак».

Но тут же подумал, что во всём виноваты проклятые сны.

Точнее говоря, это был один постоянно повторяющийся сон. Он всегда снился ему около трёх часов утра. Несколько раз он просыпался, вылезал из постели, смущённый и встревоженный яркостью сна, и смотрел на часы. Это место, которое ему снилось, было ужасным. И всё же, когда он находился там — во сне, — оно казалось ему замечательным. Больше всего его беспокоило, что место ему нравилось. Оно казалось знакомым, он словно считал его своим домом.

Впрочем, так же поступали и другие люди…

Люди. Они не выглядели именно людьми, хотя и разговаривали как люди.

— Это моё, — заявил Фред, вцепившись в горсть сухого собачьего корма.

— Чёрта с два, — сердито возразил Рахмаэль. — Я заметил его первым. Отдай а не то получишь.

Они с Фредом подрались из-за пригоршни собачьего корма, и Рахмаэль всё-таки победил. Он его не ударил, а именно укусил.

«Странно», — думал Рахмаэль, продолжая бриться.

«Придётся посетить психиатра, — решил он. — Возможно, это воспоминания о прежней жизни. За миллионы лет до превращения в человеческое существо я находился в самом низу эволюционной шкалы. Подумать только, кусать людей! Или, скорее, животных. Да, Фред был каким-то животным. Но мы говорили с ним по-английски».

Во сне он сохранял в тайнике груду ценностей, о которой не знали другие обитатели поселения. Он подумал об этих предметах, которые лелеял и которые ему удалось собрать с таким трудом. В основном, конечно, это была пища — для него не было ничего важнее. У него было много верёвки, тонкой коричневой верёвки, смотанной в клубок, посреди которого имел обыкновение спать днём. Моток верёвки успокаивал, баюкал его, внушал ему мирные сны. Кроме одного кошмара, который постоянно возвращался к нему, пока он спал на верёвочном ложе.

В кошмаре присутствовала огромная широко разинутая пасть рыбины, усеянная большими страшными зубами, которая норовила сцапать его, причем с явным смаком.

— Господи, — произнёс Рахмаэль. — Может быть, я сейчас не бреюсь в ванной, а просто вижу это во сне. Может, я сплю сейчас в груде веревки и вижу хороший сон — вижу сон, где я…

«Где я — человек», — подумал он.

«Отсюда следует, что в поселении я не человек. Это объясняет, почему я кусаюсь и почему кусается Фред. Сукин сын, добавил он про себя. Фред знает, где лежит куча собачьего корма, и не говорит никому из нас. Я найду его, найду этот клад.

Однако, пока я этим занимаюсь, этот самый Фред (либо кто-то другой) найдёт мой клад и украдёт мою верёвку. Мою чудесную верёвочку, которую так трудно было тащить в потайное местечко, она то и дело цеплялась за что ни попадя… Я буду защищать эту верёвочку даже ценой собственной жизни, решил Рахмаэль. Любой сукин сын, который попытается стянуть её, поплатится своей физиономией».

Он посмотрел на наручные часы. «Нужно торопится. Уже поздно, я снова проспал. И не могу выкинуть сон из головы. Он был слишком отчётлив для сна. Возможно, то был не сон, а некая непроизвольная телепатия. Либо контакт с альтернативной вселенной. Вот, наверное, и разгадка: он отображает другую Землю, на которой я родился животным, а не человеком.

Или меня используют для микроволновой передачи, подключая мой мозг в качестве передатчика без электронного интерфейса. Такие штуки бывают, они есть у полицейских».

Он очень боялся всемирной сети полицейских агентств. Особенно худшего из них, обычно называемого «ОбМАН Инкорпорейтед». Его боялась даже советская полиция.

«Во сне меня подсознательно облучают психотронными сигналами, — подумал он. И тутже осознал параноидальность этой мысли. Господи, ведь ни одному нормальному человеку такое не придёт в голову. И даже если «ОбМАН Инкорпорейтед» действительно передавала ему во время сна микроволновую телепатическую информацию ,какое это имеет отношение к крысам?

Крысы!

«Я и есть крыса, — понял он. — Ложась спать, я возвращаюсь на сотни миллионов лет назад, во время, когда я был крысой. Тогда мне в голову приходят крысиные мысли, и я ценю всё, что ценят крысы. Это объясняет мою драку с Фредом за собачий корм. Всё просто: воспоминания приходят скорее из палеокортекса, чем из неокортекса[1]».

Вот и анатомическое объяснение. Вся проблема в разрастании слоёв мозга; ведь там есть старые слои, которые пробуждаются во время сна.

Как же плохо жить в полицейском государстве, подумалось ему. Мыслишь, воображаешь — но полиция тут как тут. Становишься параноиком и думаешь, что они облучают тебя информацией во сне для достижения подсознательного контроля. На самом деле полиция этим не занимается. Полиция — наш друг.

«А может, именно эту идею внушают мне подсознательно?» — внезапно поразился он. «Полиция — наш друг». Чёрта с два!

Он продолжал бриться,