– Мне сообщили, глерд, что вы в такое опасное для королевства время хотите поотдыхать, читая королевские хроники?
– Во славу отечества, – пояснил я и, наткнувшись на ее непонимающий взгляд, пояснил: – В вашу славу, ваше величество, ибо вы и есть наше отечество… или хотя бы его символ. Или и как отечество вполне даже. Я, как знаток, в диком восторге.
Она поморщилась.
– Следуйте за мной.
– В пыточную? – спросил я деловито. – Веревку свою брать или казенную дадут?
– В библиотеку, – отрезала она и, повернувшись к сопровождающим, сказала холодно: – Все свободны.
Принцесса снова улыбнулась мне с сочувствием, следовать за королевой – опасно и страшно, я ответил ей понимающим взглядом, но королева моментально перехватила и нахмурилась еще больше.
Я на всякий случай слегка наклонил голову и опустил взгляд, это как бы признание доминантности того, перед кем стоишь, королева прошла мимо так близко, что на меня пахнуло холодом, как от всей Антарктиды.
Я послушно двинулся следом. Даже фрейлины остались на лестнице, а королева неспешно прошествовала через малый зал, потом еще и еще, слуги почтительно распахивают перед нею двери, а я двигался следом, словно заносящий ее подол на поворотах.
Наконец очередной слуга распахнул перед нами тяжелую массивную дверь. Навстречу пахнуло незнакомо-знакомым запахом. Я принюхался, на аромат книг не похоже, у моих родителей была огромная библиотека, досталась от деда, до сих пор помню, как чихал и кашлял.
Королева величественно ступила первой, слуга придержал для меня дверь, тем самым признавая мой статус. Хотя я не столь знатен, как всякие тут высокородные, но иду с самой королевой, она допускает в королевскую библиотеку именно меня, а это значит, на какое-то время я выше всех, кому допуск сюда закрыт.
Стены из настолько массивных глыб, что их точно не люди складывали, хотя, конечно, египтяне вообще нечто ужасное возводили, чтобы враги смотрели и ужасались.
– А здесь мило, – сказал я.
Голос прозвучал неестественно громко, словно эхо еще и усиливает звуки.
Королева проронила на ходу, не поворачивая головы:
– Вы о чем, глерд?
– Романтика подземелий, – сказал я с чувством. – Что нас манит в них?.. Но все же что-то манит и влечет. А такая волнительность в душе, что как бы вообще… А вы, ваше величество? У вас должна быть одухотворенная душа, вы же королева!
Она не удостоила меня ответом, слуга некоторое время нес древко факела, а когда сумерки сгустились, перевернул его дважды, и верхушка беззвучно вспыхнула ярким пламенем.
Я постарался не выказывать изумления, этот факел явно горит без всякой копоти, заметно, да и сам способ зажигания надо будет запомнить, вдруг да получится.
Королева двигалась вперед уверенно, мы шли сзади и старались не наступать ей на волочащийся по ступенькам подол, хотя меня почему-то подмывало вроде бы невзначай прижать подошвой сапога. Нет, платье не сдернется с королевы, просто иногда желания возникают не от ума, а у меня такие возникают почему-то чаще, чем у человека нормального.
Лестница привела в обширный зал с низким полотком и массивными колоннами, удерживающими земную твердь. Я окинул взглядом столы с манускриптами, толстые кипы рукописных и несшитых листов, тут только сообразил, почему нет запаха книг.
На самом деле под запахом книг я понимал запах мельчайшей древесной пыли, а эти фолианты то ли из пергамента, то еще из чего-то, но точно не из привычной мне бумаги, так как даже саму бумагу раньше делали из шелка, тряпок и прочего уже забытого материала.
– Это она и есть, – произнесла королева, в ее голосе я уловил некий оттенок грусти.
– Весьма, – заявил я. – Недурственно. Художественный беспорядок, мне ндравится. Я и сам эстет временами. Спонтанно, так сказать, если к селу, но не к городу.
Она сказала со вздохом:
– За сотни лет так и не удалось разобрать, упорядочить, распределить в каком-то порядке.
– По важности, – спросил я, – или по нужности?
Она окинула меня надменным взглядом.
– Глерд…
– Ваше величество?
– А как по-вашему, это не одно и то же?
– Ваше величество, – воскликнул я. – Вы же сами знаете, в вашем правительстве… я имею в виду ваших советников, есть люди важные, а есть нужные.
Она поморщилась.
– Я говорю о книгах.
– Книги тоже, – ответил я со вздохом, – делятся на важные, нужные и красивые. Я вообще-то предпочитаю нужные. А вы?
Глава 3
Из-за стеллажей медленно выбрел, с кряхтеньем разгибая спину, косматый и толстый гном, хотя, конечно, не гном, гномов не бывает, а низкорослый и толстый старик с лохматой бородой.
– Ваше величество! – проскрипел он.
Не удостоив меня ответом, она обратила царственный взор на сгорбленного гнома.
– Фернандель, покажите этому глерду здесь все, что этого… глерда заинтересует.
Гном поклонился, спросил со значением:
– Ваше величество…
– Да?
– Все, – уточнил он, – это все?
Она наклонила голову.
– Да. Глерд Юджин волен читать все, что изволит. Чтение не наказуемо. Наказуемо не чтение, а если он вынесет из чтения могущее повредить королевству.
Он наклонил голову, а я поинтересовался смиренно:
– А если вынесет то, что может повредить королевству, но не применит во вред?
Она ответила холодно:
– Я все сказала.
Мы оба поклонились, все – это как бы все, а она повернулась и пошла обратно.
Я проводил ее взглядом, а когда двери за ее королевским величеством захлопнулись, словно отрезали от нас вселенную, повернулся к Фернанделю.
– Ну, любезный, королевское повеление нужно исполнять. Вы мне показываете, что тут и как, а я усердно читаю. Или смотрю картинки, если интересные.
Он ответил недружелюбно:
– В рукописях нет картинок.
– Чего-чего? – спросил я в неимоверном огорчении. – Тогда с чего это меня сюда принесло? С картинками всегда интереснее.
Он спросил сухо:
– Вы что именно хотели?
Я пожал плечами.
– Королевство в опасности, потому нужно какое-то мощное оружие. Или то, что может быть оружием. При модернизации.
Он проворчал:
– Королевство всегда в опасности. Любое. Постоянно. И всегда все ищут оружие.
– Только люди и муравьи воюют друг с другом, – сообщил я. – Потому и совершенствуются. Воевали бы друг с другом кабаны или волки – они б стали венцом творения и царями природы! Потому что за царский венец приходится платить кровью. А для этого нужно оружие все более мощное… Так как?
Он посмотрел на меня искоса.
– Я ничего не знаю про оружие Древних.
– А полудревних? – спросил я. – Мне вообще-то все сойдет. Я скромный и непереборчивый. Лишь бы много и побольше.
Он буркнул:
– Я могу показать, где у нас самые старые рукописи, свитки, отдельные листы из древних книг, неведомо как уцелевшие… Но читайте сами, у меня совсем другие заботы.
– Намного более важные? – спросил я.
Он ответил высокомерно:
– Разумеется! Я составляю полную генеалогию родословного древа династии Орнидов. Со всеми боковыми ветвями.
– Ого, – сказал я потрясенным голосом. – Да-а, ради этого стоит жить!.. Ладно, не буду мешать.
Он сказал высокопарно:
– Это самое умное решении в вашей жизни.
– Хорошо-хорошо, – сказал я. – Вот на том столе, говорите?
Он кивнул.
– Да. И на полках вдоль той стены.
Я скользнул взглядом по стене, полки с манускриптами закрывают ее всю от пола и до потолка, а тянется эта стена о-го-го.
Когда я под взглядом Фернанделя сел и открыл первый манускрипт, он вскрикнул шокировано:
– Как вы можете?.. Это грубо!.. Нужно открывать специальной дощечкой… Вот она. Пользуйтесь только ею!
– Может быть, – поинтересовался я, – вы мне и перелистывать будете? Чтоб свои драгоценные слюни не тратить? Ваши наверняка дешевле.
Он фыркнул и ушел с таким оскорбленным видом, словно я предложил что-то совсем уж непристойное.
Я еще только посмотрел на все эти тысячи томов и уже ощутил тоскливое бессилие, смешанное с дурнотой. Искать неизвестно где и непонятно что, и если знатоками как-то умно объяснено, как именно древние греки вычислили размер Земли, расстояние до Луны и до Солнца, их массу, то совсем непонятно, как Демокрит сумел сделать открытие, что все в мире состоит из атомов, а именно в этом и есть фокус древних. Возможно, они чувствительнее, у них озарения происходили чаще.
Да, некое озарение, согласен. Кто-то сумел использовать мощь Солнца для создания порталов в пространстве, мало кто вообще-то знает, что все мы существуем только благодаря Солнцу, оно превращает неживую материю в живую с помощью фотосинтеза, а уж мы жрем эти листья, а также друг друга, не замечая, что находимся в атмосфере Солнца…
Найти бы записи этого умника, я же не простой древнегрек, у меня широкие познания, хотя никто из моих знакомых это не назвал бы познаниями, но я чувствую, что с моим багажом я бы понял, как он это сделал.
А что сделал древнегрек, могу и я.
Фернандель то и дело проходит мимо полок, смотрит вроде бы на книги, но вижу, с каким жгучим нетерпением косит в мою сторону. Наконец не выдержал, подошел как бы невзначай, с подозрением заглянул в манускрипт, разложенный у меня на столе.
– А что именно ищете? – спросил он. – Как создавали оружие… или где спрятано?
– Все ищу, – пояснил я.
– Все, – ответил он с легким презрением, – это слишком много. Всего не найти никогда.
– Любые зацепки ищу, – пояснил я, – чтобы помочь родному отечеству в лице нашей обожаемой королевы. Пока хрень какая-то…
Он дернулся.
– Глерд, что вы говорите?
– А кому нужны, – спросил я, – записи, за сколько покупали рыбу на базаре три тысячи лет тому?.. Тоже мне, хроники…
– Здесь все, – сказал он нравоучительно. – Так было заведено. Каждый шаг королей важен. От этого зависело, каким быть королевству.
– Долой самодержавие, – пробормотал я. – Это я так, была такая форма правления. Самодержавное самодержавие.
– В библиотеке масса всего, – сказал он нравоучительно. – В древние времена случались вещи, непостижимые не только нам, простым людям, но даже высшим магам.
– Нынешним?
– Ну да, – сказал он. – И сама магия была иной.
– Правда? Как это?
Он ответил нехотя:
– Может быть,