– Золотые слова, – согласился я. – А вон там дверь, как я понял, в подвал?
Он ответил с огромной неохотой:
– Там самые древние записи. Но с ними нужно обращаться крайне осторожно.
– Закрыты заклятиями? – спросил я. – Прочтешь – и сразу копыта в сторону?
Он поморщился.
– Нет, но рукописи очень хрупкие.
– Идем туда, – сказал я решительно. – Ее величество изволили велеть! Кто мы, чтобы роптать?
Он вздохнул, явно жалея, что не прикрыл от моего взгляда дверь какими-нибудь ящиками.
– Хорошо, я открою. Только там неуютно…
– Стерплю, – заверил я. – Знания – сила! В погоне за знаниями можно все стерпеть. Даже подвалы.
Он буркнул с заметной неприязнью:
– Подвалы вообще-то самое надежное место. Подвалы и пещеры. Время над ними не властвует, это наверху все сносит. Быстро – человеческими руками, ветрами и дождями – медленнее, но все равно все ровняет с землей. А здесь тысячи тысяч лет неизменно…
Я кивнул.
– Даже перепады температуры исключены. Я слыхал про термопреферендумы, хотя и не понял, что это такое. Хорошо, открывайте.
Он с натугой потянул на себя дверь, я помогать не стал на тот случай, чтобы остаться чистеньким, я сюда не ломился, меня впустили, так и скажу королеве. Если, конечно, спросит, а она может.
Широкая каменная лестница уходит вниз, по обе стороны сами собой вспыхнули факелы. Я сделал вид, что не обратил внимания, это для народа магия вредна, но королям все можно, заразы.
– В глубинах, – сказал он почти равнодушно, – огромные пещеры, которые даже пещерами язык назвать не поворачивается.
– Исследованы?
Он пожал плечами.
– Кому они нужны? Раньше там жили гномы, хотя поговаривают, что и сейчас живут.
– Вымерли?
– Или ушли глубже, – ответил он. – В старину там были настоящие города. Туда переселились те, кому не понравились три солнца.
Я насторожился.
– А что, их когда-то не было?
– Есть и такие легенды. Правда, многовато их. Некоторые говорят вообще про одно, как будто такое вообще возможно!.. Ладно, я вас пока оставлю. У меня работа…
Он ушел, а я уже с волнением ринулся заглядывать во все рукописи, пробегая взглядом по одной-двум строкам, чтобы определить, о чем речь вообще.
Как-то само собой воспринимается, что читаю с легкостью, хотя не латиница и не кириллица, вообще непонятно что, однако раз мы все люди, то какие-то общие принципы остались, так что здесь я не только понимаю всех, но и читаю, чему, наверное, способствует разлитая повсюду магия.
Мне кажется, она способствует не только этому, нужно только прислушиваться, потому прислушивался изо всех сил и наконец ощутил, что к одним толстым свиткам тянет больше, к другим меньше.
На всякий случай тихохонько, боясь спугнуть легкое, как эфир, ощущение, открыл рукопись, от которой теплом не веяло, а потом ту, которая казалась как бы милее.
Первая оказалась регистром всех конюшен королевства, а во второй шли рассуждения неведомого мага, как обращаться с Духами Природы, то бишь элементалями, и чем элементаль Огня опаснее элементаля Воды и почему элементали воздуха опаснее весной, чем летом.
Тоже хрень, но ближе к моим поискам. Прислушиваясь, я медленно, почти по сантиметру, продвигался вдоль полок и всматривался, посылая свой запрос.
Откликается совсем немного, но на этот раз я решил ничего не трогать, пока не обыщу все-все, и, вот уж я молодец и вообще гений, где-то ближе к концу полок ощутил странное тепло от одного из самых потрепанных манускриптов, самое интенсивное, хотя, если бы не вслушивался так, что из кожи лезу, не услышал бы в нормальном состоянии.
Ага, вот оно, рассуждение неведомого умника древности, что особо сильные чародеи умели брать магию прямо из Солнца. Звучит немыслимо, если для человека этих времен, но я-то знаю, что мы не только чувствуем гравитацию Солнца и его магнитные бури, но и живем в его атмосфере.
Корона Солнца – самая внешняя и самая горячая его часть, распространяется от Солнца в виде солнечного ветра, что прет у Земли со скоростью пятьсот километров в секунду, а иногда и в тысячу, это и представить страшно.
Земля защищена мощным магнитным полем, а сам поток плазмы несется дальше и дальше, за Юпитер, Сатурн, и все это окружено гелиосферой.
Мы тысячи лет пользовались солнечной энергией, запасенной в деревьях, зерне, угле, нефти, газе, вот только сейчас начали использовать напрямую с помощью солнечных панелей, а древние наткнулись на какой-то подобный способ чисто случайно, овладели и успешно пользовались.
Я читал и читал, позабыв обо всем. Оказывается, для того чтобы суметь создавать те порталы, человеку прежде всего нужно почувствовать себя частью этого, как бы сказать точнее, сверхорганизма.
Древние мудрецы путаются в терминах и объяснениях, да и как объяснить в их время, что Солнце генерирует чудовищную энергию, но вся уходит бесполезно в пространство, а на Землю попадает лишь стомиллиардная или стотриллионная часть, неважно, да и та пропадает зря.
Кто-то из древних мудрецов, свихнувшись от великого ума, представлял себе вообще всякие дикие вещи, он и вообразил себя частью чего-то огромного, и это огромное по его заказу создало портал. Он шагнул в него и оказался в другом королевстве.
К счастью, мудрец сумел поделиться своим открытием с другими, и еще двое таких же полоумных научились создавать порталы. Хотя, как гласит рукопись, удавалось даже им не сразу, а после долгих попыток.
Фернандель несколько раз заглянул в подвал, даже прошел мимо меня, такого начитанного, наконец не утерпел:
– Вам что-то еще нужно?
– Сгоняй за пончиками, – велел я.
Он набундючился.
– Что-что?
– Ну за пирожками, – уточнил я. – Или за гамбургером. Тут что, вообще не кормят?
– Нет, – отрезал он, – здесь не кормят. Здесь, если вы еще не поняли, библиотека, а не конюшня!
– В конюшне людей тоже не кормят, – сообщил я. – Уж и не знаю почему. А самому жрать овес, отнимая у коней…
Он сказал сухо:
– А вы попробуйте. Судя по вашему поведению, вы способны отнять у бедных коней даже сено.
– Ладно, – отетил я, – сдохну, но науку не брошу. Пусть вам будет стыдно. Науки юношей питают, отраду старым подают… Я уже так начитался, что совсем старый. Вон шея скрипит…
Он надменно задрал нос и удалился, а я продолжал лихорадочно думать, что я вот, как современный человек и понимающий настоящую картину мира, как раз могу вообразить себя частью Солнца и не свихнуться, так как все живое в самом деле его часть, от самых мелких амеб и до человека, все растения, даже камни, пронизаны его лучами, его энергией.
Мы живем в самой внешней части атмосферы Солнца и самой горячей, но не замечаем ее точно так же, как не замечаем плотного воздуха, всем нам по-детски кажется, что двигаемся в безвоздушном пространстве…
Эволюция идет от простейших все выше и выше, миром правят самые высшие, они преобразовывают вселенную, и преобразовывают не мышцами, то от простейших, а интеллектом.
Я пересмотрел остальные книги на тему Великой Магии Древних, от которых идет неведомое тепло, что не настоящее тепло, но все-таки тепло. То же о магии, но уже отвлеченные рассуждения и некие туманные общие принципы, словно кто-то просто нагоняет листаж для диссертаций.
Похоже, та гениальная догадка была единственной, что дала некий результат, а все остальное такое же знахарство, как и сейчас, и только иногда результат работы великих чародеев, которым повезло либо выжить при свете трех лун, либо наткнуться на подземные скопления магии.
Фернандель не появлялся долго, а когда наконец вошел в эту часть библиотеки, я ощутил по его виду, что он подкрепился вовсю, даже винцом пахнет мощно и призывно.
Я поднялся ему навстречу, поясница затрещала, хочется есть, во рту пересохло.
Он спросил с сытой солидностью:
– Что-то еще?
Я кое-как разогнулся, помахал руками, разгоняя застоявшуюся кровь. Раньше думал, что она может застаиваться совсем в другом месте, но, оказывается, я тоже умный или хотя бы похож на умных своей страстью к чтению в неудобных позах.
– Нет, – ответил я. – Спасибо за помощь. Сколько я тут просидел?
– Остаток вчерашнего дня, – сообщил он, – всю ночь, а сейчас уже утро… нет, ближе к полудню.
– Что наука с нами делает, – пожаловался я. – Ладно, все здесь было очень даже интересно. Начитался на три жизни вперед. Жаль, что в нашей жизни все это как бы…
Он приятно улыбнулся.
– Неприменимо?
– Именно.
– Сожалею…
Но вздохнул он с облегчением. Мне кажется, все же опасался, что полезу в личные хроники династии Орнидов, а там наверняка много и любопытного, и пикантного. Всем простолюдинам и подлым людишкам страстно хочется знать подробности жизни великих людей, а еще больше – просто знаменитых, знаем, проходили.
– Рад был помочь, – ответил он. – Еще придете?
– Вряд ли, – сказал я. – Во всяком случае, не планирую в ближайшие сто лет. Я уже весь начитанный настолько, что мои дети останутся неграмотными.
Он довольно заулыбался.
– Всего хорошего!
Да уж, мелькнула опасливая мысль, хорошее тоже есть, но опасное. Суметь настолько ярко и полно во-образить себя частью этого мира, чтобы воспользоваться сокрушающей мощью энергии Солнца?
Он провел меня до самого выхода из библиотеки, словно боялся, что передумаю и вернусь, а когда взялся за ручку двери, сказал с той гордостью, что паче гордыни:
– Жаль, вы не видели наше основное сокровище…
– А чё за? – спросил я.
Он ответил с напыщенностью:
– В дальнем схроне есть особая книга, что сама себя пишет. Заполняет страницу за страницей, творит летопись событий. Такого чуда нет нигде больше!
Я сказал с сомнением:
– Ну, не знаю… Кажется, я понимаю, почему она в самом дальнем углу