Читать «Ричард Длинные Руки – воин Господа»

Тяжесть вдавила в землю. Подались в стороны и затрещали ребра, лопнула грудь, а сердце расплющилось в кровавую лепешку. Я очнулся, весь дрожа от ужаса. Пот прошиб с такой силой, что рубашка стала мокрой, будто пробежался под теплым дождем.

Рот мой хватал воздух с хрипами, будто я превратился в умирающего астматика. В животе было холодно и тяжело, пальцы вцепились в шкуру... нет, уже в настоящее толстое одеяло. Череп трещал. Кто-то огромный и ужасный, с подлинно космической мощью, вошел в меня ночью, а теперь трепещущее сознание яростно выталкивало остатки жути, но тьма уходила медленно, по своей воле.

Сквозь сон я услышал сдавленный вскрик. И хотя волны ужаса бросали меня, как щепку среди звезд, я собрался с силами, руки проломили хрустальный небосвод, я выпал в черноту ночи в своей комнатке. Сильно пахло маслом и растопленным воском, в зарешеченное окно лился свет луны, по выскобленным доскам пола медленно передвигался светлый прямоугольник призрачного света.

В коридоре послышались голоса, дверь с треском распахнулась. В проеме возник человек с мечом в руке. За его спиной – еще один, уже с факелом. Багровый огонь ударил по глазам, как палкой. Я съежился и закрылся ладонью.

– Жив, – проревел густой голос, я узнал по реву Бернарда. – Лучше бы нашествие саранчи, чем этот мой оруженосец...

– Отдай мне, – предложил другой голос.

– В обмен на твоего коня?

– Да иди ты...

Человек с факелом толкнул Бернарда в спину. Они вошли, огляделись по-хозяйски, сдвигая, а то и переворачивая мебель. Бернард сунул меч в ножны. Я поднялся, сел на ложе. Сердце еще колотилось, словно банка пепси катилась с горы, подпрыгивая на камнях. Черный ужас уходит чересчур медленно, рубашку хоть, выжми, а жаркие капли пота собрались на лбу, крупные, как виноградины.

Человек с факелом зажег светильник, факел воткнул в подставку на стене. Бернард всмотрелся в мое бледное лицо с вытаращенными глазами.

– Ну что скажешь? – спросил он грубо.

– А что случилось?

– А ты взгляни..

Оба скалили зубы. Я проследил за их взглядами. Тени от их крупных фигур раздвинулись, на полу стали видны тускло поблескивающие темные капли. Бернард приблизил к полу косматый, похожий на огненную горгону факел. Капли оказались с выпуклыми спинками, похожие на божьих коровок, но я с холодком вдоль хребта признал кровь. При ярком свете выпуклые капли заблестели красным, пурпурным, даже багровым, как зарево заката. Цепочка их торопливо бежала к двери, а те, что уже добежали, собрались в лужицу размером с ладонь. Полдюжины капель все еще медленно сползали по дверному косяку на пол. За ними оставались бледно-розовые следы.

– Это не моя кровь, – запротестовал я. Бернард оскалил зубы в нерадостной усмешке.

– Понятно. К счастью, и не моя, хотя могла быть и моей. Не здесь, а там... где ты предложил мне попробовать метнуть свой могильный молот. Хорошо, что я не притронулся к тому, что держал мертвяк...

Мертвяк мой молот никогда не держал, но спорить я не стал, лишь ошалело смотрел по сторонам, старался унять бешено прыгающее сердце. Во сне, когда меня не душил кошмар, я заваривал кофе, нетерпеливо переминался перед дверями лифта, бегом из подъезда и до близкого метро, эскалатор, платформа, третий вагон от хвоста... Второй воин молча скалил зубы. Он кивнул на молот, улыбка стала шире, словно играл на бритве. Я смотрел тупо, потом сообразил, что молот совсем не в той позиции, как я поставил. Я ставлю возле постели ручкой вверх, он тогда похож на любопытного суслика, а сейчас, как сытый удав, разлегся плашмя.

Бернард посуровел. Улыбка исчезла, а голос громыхнул, напоминая мне привычные раскаты на рассвете, когда я не сразу мог врубиться: то ли гроза приближается, то ли Бернард защищает от ехидного Асмера непорочность зачатия Девы Марии.

– Кто-то пытался выкрасть твой молот, – сообщил Бернард. – Странно, ведь о нем позабыли в суматохе, как приехали. Я тоже забыл, что он у тебя не совсем простой... Но кто-то узнал! И даже попробовал... К счастью, не все про этот молот знали.

Воин добавил:

– Бернард, мы найдем быстро. Беольдр уже велел закрыть выходы. Проверим всех, у кого раздроблены пальцы.

Бернард взглянул на пятна крови, обронил со злым удовлетворением:

– Бери больше... Всю кисть раздробил, не иначе.

– Хорошо бы руку, – сказал его напарник мечтательно. – А лучше – ноги. Чтоб долго не искать.

Они посмотрели на мое бледное лицо, захохотали. Потом Бернард сказал серьезно:

– Ладно, Дик, вымой рыло, оденься в чистое и будь наготове. Нас обещали допустить к королю.

Он говорил значительно, я тоже ощутил важность события, поднялся, остатки сна слетели, как вспугнутые воробьи.

– Ого! На раздачу пряников?

Он посмотрел подозрительно, а это страшно и пугающе, когда огромный и без того угрюмый Бернард смотрит подозрительно.

– Это что?

– Ну, – сказал я торопливо, – раздача слонов... наград, повышений, грамот... э-э... жалованья. Повышений в звании. Мы ж задание выполнили?

Он в раздражении пожал плечами, половина слов незнакома, потом внезапно широкое лицо, грубое и высеченное словно из камня, словно бы проявило признаки человечности.

– Молодец, Дик, – громыхнул он. – Уже начал говорить «мы». Кто ты, не знаю, но держался хорошо. Не оробей перед королем. Слона тебе не обещаю, но монаршее благоволение будет.

– Наверное, – добавил второй.

– Наверное, будет, – согласился Бернард. – И еще...

Он прервал себя на полуслове, глаза прикипели к моей груди. Я ощутил, что амулет леди Мирагунды выскользнул в распахнутую на груди рубашку и нагло смотрит на бледную луну кроваво-красным глазом.

– Что это у тебя?

– Где? – спросил я.

– Не прикидывайся, – бросил он серьезно. – Такие камешки вороны в гнезда не таскают!

– Так и я вроде не совсем ворона, – ответил я. – Хотя, конечно, временами...

– Не прикидывайся, – повторил он. – Я бы на твоем месте от такого амулета подальше, подальше.

– А на своем? – спросил я и сделал движение взять амулет в ладонь.

Бернард отпрянул с неожиданной скоростью для его массивного тела. Лицо пожелтело.

– Не трогай, – сказал он быстро. – Лучше вообще не притрагивайся!

– Да что это?

– Это фамильный знак... Древних Королей! Говорят, они вообще не были людьми. По крайней мере, человеку лучше с этой штукой дел не иметь, А уж доброму христианину – тем более.

Я опустил руку, Бернард с облегчением выдохнул. Второй нетерпеливо постукивал себя по боку, железо отзывалось глухим звуком, словно плотно сидело на дереве. Бернард кивнул, оба пошли к двери, уже забыв обо мне, слишком занятые проблемами выживания Зорра. Я перевел дух. Рассказывать о неожиданном баронстве, когда я получил этот амулет, не стоит. Не поверят – раз, второе – не с моим суконным рылом простолюдина щупать баронесс. Вздернут без лишних слов за оскорбление высшего сословия...

Странно, после их ухода я почувствовал, что сердце уже не трясется, как атомное ядро. Сильные, грубые, но такие