Читать «Ричард Длинные Руки»

На экране разбитые вдрызг машины сменяли окровавленные тела жертв, суетящиеся фигуры спасателей, панорама перекрестка. Очень сексуальная телеведущая, умело накрашенная, с рекордно вздернутыми тончайшими арками бровей, что отличало ее от прочих стандартных телевизионных куколок, строгим голосом, что делало ее еще сексуальнее, перечисляла тех, кто не успел затормозить, рассказывала, кто как врезался, сколько из машин вытащили убитых и кто откинулся по дороге в больницу.

На широком экране с разверткой в сто мегагерц вообще очень хороши все эти сцены с выламыванием дверей, а четыре колонки со звуковой платой от «Saund» в точности передают скрежет раздираемого металла, стоны и предсмертные хрипы.

Сейчас в СМИ конкуренция, операторы лезут друг другу буквально на головы, стараясь не пропустить кадр. Вон, например, мужик в машине завалился на руль, ему баранкой вогнуло грудь. А женщину на соседнем сиденье после удара о лобовое стекло отбросило обратно. Она лежит с запрокинутой головой, лицо в крови, сломан нос и нижняя челюсть, а левая щека распорота чем-то острым так, что прямо из щеки в кровавую щель торчат зубы.

– А зубы фарфоровые, – заметила Алина.

– Металлокерамика, – возразил Анатолий. Вспомнил, что обещал с Алиной больше не спорить, себе дороже, поспешно согласился. – А может, и фарфоровые. Во всяком случае, не натуральные. Слишком ровные и белые.

Владимир подошел, заглянул с ленивым интересом.

– Чем это ей щеку так?

– Подставкой для мобильника, – сообщил Анатолий. – Они щас с голоса, руками лапают только лохи.

Особый металлический треск из динамиков, на экране двое крепких мужиков вскрывают искореженную машину, как консервную банку. За дверцу зацепили крюком, трос натянулся, народ разбежался, только мужественный оператор отступил всего на шаг. То ли фанат профессии – такие ради кадра лезут и под бомбы, – то ли по опыту знает, что ни трос не сорвется, ни дверью не достанет.

Затрещало, хряснуло. Отвратительный скрежет, дверца аккуратно отогнулась. Двое спасателей быстро и умело вытащили водителя. Вместо лица кровавое месиво, а грудь в самом деле пробита рулевой колонкой едва ли не до позвоночника. Один спасатель подал условный знак, и врачи из «Скорой» продолжили курить, прислонившись к высокому боку машины.

– Ага, – сказала Алина радостно, – этого в морг! Спорим, что сегодня убитых будет больше, чем вчера?

– Подумаешь, – возразил Анатолий, – сегодня ж пятница!.. Конечно, сегодня убитых будет больше.

– А какой вчера дождь лупил? И асфальт скользче, чем сегодня!

Женщину вытаскивали с предосторожностями. Даже врачи отбросили сигареты и подошли ближе. Как только окровавленное тело показалось из машины, санитары переложили его на носилки, бегом понесли к фургону с большим красным крестом.

Тут же на экране появился перекресток Профсоюзной с Дмитрия Ульянова: три машины всмятку, одну выбросило на обочину, перевернуло. Телекамера ухватила денежный момент, когда через выбитое окно, прямо по торчащим осколкам стекла острым как бритвы выбирается обезумевший человек с окровавленным лицом. Скула срезана, глазное яблоко вывалилось из раздробленной впадины и болтается на щеке.

Блеснуло, на экране появилась розовощекая кинозвезда и начала показывать, как именно она использует тампакс, и щебетать, почему предпочитает именно эту фирму. Анатолий взвыл: всегда реклама на самом интересном, схватил пультик и сердито ткнул в сторону телеэкрана. На первом канале фильм: президент фирмы трахает секретаршу, на втором – лихой ковбой заходит в незнакомый дом, просит напиться и, увидев незнакомую женщину, лезет под юбку. Понятно, тут же коитус. На третьем канале мужичок с солидным брюшком трахает племянника, на четвертом – школьник учительницу, на пятом – немецкий бюргер соседскую козу.

Анатолий фыркнул: перебрали с сексом, можно объесться и сладостями. Даже я, к современному телевидению привычный, решил, что уж очень не то. Сразу же начинают бурно дышать, извиваться, страсти-мордасти, хотя на самом деле все настолько рутинно, хоть со знакомой, хоть незнакомой, что думаешь о чем угодно, только не о том, что делаешь, будто живешь отдельно от тела.

– Какая цветопередача, – сказал Анатолий с завистью, – ты даешь! Сто мегагерц?

– И по вертикали, – сказал я, – и по горизонтали. Зря, что ли, я брал с дэвэдэшником?

– DVD отмирает, – сообщил Анатолий. – Сейчас умельцы наловчились брать видеокассеты и перегонять в MPEG-4 на простые болванки для сидюков. В сто раз дешевле! А качество то же.

– Ну да, – возразил я, задетый за живое. – Так тебе DVD и отомрет! Оно даже не развилось как следует. Ну кому пока нужны лазерные диски на семнадцать гигабайт? Что на них записывать? Все библиотеки мира поместятся на одном...

Анатолий со вкусом начал расписывать новые возможности программ, а на экране все сменялись телеканалы, – мой ящик берет их две сотни, – мелькали женские лица, пистолеты, бешено мчащиеся автомобили, постели, голые задницы, снова автомобили, опять задницы... Изображение было настолько неотличимо от реальности, что, когда неожиданно в экран плеснула морская волна, я чуть не отшатнулся. Алина сказала торопливо:

– Давай обратно. Щас рекламная пауза кончится. Интересно, тот вылез из машины?

– Вряд ли, – сказал я. – Лобовой удар...

– А почему наши не взрываются? – спросила Алина обиженно. – В американских фильмах машины всегда ба-бах! Да так красиво, будто не легковушки, а цистерны с бензином. Даже с напалмом. По нескольку раз бабахают.

Анатолий торопливо щелкал, телеканалы сменялись с такой скоростью, что мы едва успевали увидеть картинку.

– Давай обратно, – сказал я, как глухому.

– А какой был канал? – спросил Анатолий.

– Ну ты и лозер!

– Непривычный я, – сказал Анатолий, оправдываясь. – У меня всего двенадцать каналов. Всегда успеваю простым перебором... Черт, как неудачно! Да нет, тот мужик наверняка откинул копыта.

– Там осталась еще половина передачи, – уличила Алина.

– Нет, такую рекламу дают под конец, – сказал я. – А мужика могут спасти. Если «Скорая» успеет... А что глаз вывалился, так не вытек же! Обратно вставят. Сейчас и не то делают.

Один Борис даже не повел глазом в сторону экрана. Перед ним мерцал свой, в просторечии называемый то монитором, то дисплеем. А сам Борис, согнувшись в «компьютерном» кресле, с наслаждением расстреливал из бластера мечущихся по экрану полигонных монстров. На него бросались из-за каждого угла, прыгали с крыш, выскакивали из люков, расщелин, но крестик прицела находил их всюду. Иногда на экран плескало красным, это драли самого Бориса, он шел от «первого лица», и тогда его пальцы спешно тыкали в «горячую клавишу» аптечного пузырька.

Анатолий посмотрел, сказал с интересом:

– Графика обалденная. А как AI?

– Противника? – спросил Борис. Анатолий хмыкнул.

– Не твой же! Твой на точке замерзания, знаю. Иначе занялся бы пошаговыми. А эти – для спинно-мозговиков.

– Сам ты... В пошаговые надо сутками, а тут побомблю минут десять, засейвлюсь и пойду спать. Или работать.

– Да ладно тебе, работник. Знаю твои работы. Покажи, какой ты с виду.

Борис с неохотой вышел в консоль, на экране появился дюжий молодец, как две капли воды похожий на молодцев с плакатов