— Нет. Простите, как бы правильно вы ни говорили, но мне искренне жаль этих детей, которым вы не оставляете ни малейшего шанса на нормальную жизнь, — опустив глаза, сказал монах.
— У чудовищ, хоть и нечистокровных, нет и не может быть никакой нормальной жизни среди настоящих людей. Они всегда останутся тварями, насмешкой над замыслом божиим. Единственное предназначение, которое им определено — быть инструментами в наших руках в борьбе с теми, кто их же и породил. Как девчонка попала к вам? У нее есть хоть какая-то родня?
— Нет. Её принёс в пункт оказания помощи после урагана Катрина в Новом Орлеане один из членов уличной банды и назвал адрес, где нашёл её, прежде чем сбежать. Когда спасатели отправились туда, то обнаружили только тело изнасилованной и убитой молодой женщины. Было похоже, что ублюдки из банды забрались в дом, чтобы помародерствовать, но наткнулись на несчастную с ребенком. Надругавшись и убив её, они, видимо, все же вспомнили о совести и решили отнести младенца туда, где о ней позаботятся.
— Совесть у членов банды мародеров? Не смешите меня, брат, — презрительно фыркнул военный. — Таких чудес не бывает.
— Ну что же, значит, стоит это отнести на необыкновенное обаяние самой Эммы. У нас её обожают абсолютно все.
— Ну вот, теперь становится понятнее, почему я узнаю о способностях этого ребенка только сейчас.
Монах смущенно опустил голову.
— Найденная женщина была матерью девчонки? — уточнил военный.
— Нет. Экспертиза не установила их родства. И никаких документов, указывающих на личность самой покойной или девочки, не было найдено.
— Соберите девчонку в течение часа. Я заберу её, — это прозвучало как четкий приказ.
Монах ушёл отдать распоряжения, а майор ещё долго следил тяжелым, хищным взглядом за играющей девочкой с ясными большими глазами.
— Пожалуйста, вы уж позаботьтесь там о нашей малышке, — со слезами на глазах вцепилась в руку военного полная кухарка.
Все остальные работники приюта стояли поодаль и глядели на него, как на изверга, когда он усаживал малышку на заднее сидение автомобиля.
— Всенепременно! — холодно ответил мужчина в синей форме и, стряхнув ладонь пожилой женщины, забрался в салон.
— У тебя очень красивая форма! — кроха улыбнулась мужчине такой лучезарной и искренней улыбкой, от которой перевернулась душа. Так, словно солнце вышло из-за мрачных свинцовых туч и в единое мгновение осветило его душу до самых тайных закоулков, одновременно согревая и очищая. И на один короткий миг исчезла вся долго копимая злоба и застарелые обиды, и осталось волшебное ощущение свободы.
— Я тоже хочу, когда вырасту, носить такую же! — продолжила девочка, возвращая его в реальный мир.
— Ну, если хочешь, значит, получишь! — пробормотал военный, сглатывая ком в горле и потирая то место, где вдруг заболело в груди.
Тринадцать лет спустя.
— Подполковник Лейн!
— Да, господин полковник?!
— Насколько я понимаю, вашей так называемой «дочери», уже исполнилось восемнадцать?
Крупный мужчина в синей форме заметно напрягся и побледнел.
— Так точно, сэр, — тем не менее четко ответил он.
— Ну так, думаю, пришло время заканчивать эти игры в милую семейку и начать использовать девицу по прямому назначению! Мне всегда казалась крайне глупой эта ваша затея с выращиванием подобного создания в домашних условиях. Но раз прежнее руководство базы было не против…
— Господин полковник, данное решение имело под собой строго практическое обоснование. Вы ведь знаете, какова смертность среди этих ублюдков, особенно в пору полового созревания.
— Да уж. Эти адские детки реально рвут друг другу глотки, пока не научатся справляться со своим гневом и не установят свою долбаную иерархию!
— Вот именно. А те способности, что уже в раннем возрасте проявила Эмма, совершенно уникальны. Нам пока не попадался никто с подобным набором качеств. Вот и было принято решение растить девочку отдельно от всего этого стада бесноватых, чтобы просто сохранить её для дальнейшего использования. И нужно отметить еще один немаловажный момент. Этого ребенка никогда нельзя было удержать там, где ей быть не хотелось. Так что требовался особый подход.
— Ладно-ладно, я понял, что все ваши действия были оправданы, Лейн.
— Абсолютно. К тому же я весьма тщательно занимался её воспитанием и созданием у неё правильного мировоззрения и образа врага. Да и её физической и военной подготовкой я могу вполне гордиться.
— Но как бы там ни было, подполковник, время игр прошло. Девчонка должна переселиться на базу и начать уже делать хоть что-то, чтобы оправдать затраченные на неё ресурсы. Так что прямо завтра она должна прибыть в распоряжение майора Дейо.
— Слушаюсь! — отчеканил мужчина с каменным лицом, пряча глубоко внутри панику. Он всегда знал, что этот день наступит. Только почему он пришёл так скоро?
Девушка последний раз оглядела безликую комнату, в которой провела столько лет своей жизни. Односпальная жесткая койка, серые невзрачные стены, одно узкое и высокое, как бойница, окно, деревянное распятье над постелью. Маленькая тумба, в которой еще недавно хранились все её небогатые пожитки, с легкостью уместившиеся теперь в рюкзаке, висевшем на плече. Ничего, что бы указывало на то, что эта комната принадлежала именно ей большую часть её осмысленной жизни. Но это был единственный дом, который у неё был, кроме приюта. Другого она не знала, и покидать, хоть и холодную, но привычную обстановку было немного страшно. Да, она понимала, что пришло время двигаться дальше, пора стать взрослой и начать, наконец, приносить реальную пользу, оправдывая ту заботу и усилия, что были в неё вложены.
— Эмма, на выход! — резкий окрик заставил её вздрогнуть. — Девочка, пора!
— Да, отец, я знаю, — покорно откликнулась она и вышла из комнаты.
В коридоре её ждал крупный мужчина в форме насыщенного синего цвета с большими серебряными нашивками. Такая же скоро должна быть и у неё, только серебра намного меньше. Его еще заслужить нужно, а это не будет легко. Но она готова пытаться, ведь не зря же отец лично тренировал её каждый божий день в любую погоду все эти годы. Из всех детей, что он мог взять в свой дом, он выбрал именно её. Потому что верил, что она станет лучшей. И все эти годы она старалась ни в чем не разочаровывать родителя. И впредь тоже собиралась делать так, чтобы он мог ею гордиться. Просто теперь она выросла,