Читать «Зеленая шишка»

• Добрый ветер, добрый ветерЛист сорвал с кленовой веткиИ оставил на земле,И оставил на земле.
• Лист в кораблик превратился.В даль далёкую пустилсяЯ на этом корабле,Я на этом корабле…

Когда я напеваю эту песенку, мне вспоминается одна история, которая произошла давно.

В те далёкие дни ворвались в нашу страну фашистские солдаты. И затопали их сапожищи по нашим дорогам, загрохотали гусеницами их тяжёлые танки… Ворвались фашисты и в маленький литовский городок, где жила девочка Лена со своими родителями.

Отец Лены был известный в городе скульптор. И его скульптура -два каменных льва, играющих в мяч,- стояла в городском парке, рядом с прудом. Большой лев поднялся во весь свой огромный рост. В одной лапе он держал каменный мячик, а другую протянул над маленьким львом, который всё старался дотянуться до мяча, но никак не мог. Это был очень маленький лев, можно сказать, львёнок.

Лена дружила со львами. Она приходила к ним каждый день. Одной стороной Ленин дом примыкал к парку, и ей не нужно было идти через ворота. Можно было сразу спуститься со второго этажа по лестнице и выйти в парк.

Лена бежала к пруду и ещё издали здоровалась:

- Доброе утро, львы. А я иду в лес.

И львы - может, ей это так казалось - чуточку наклоняли свои лохматые головы. Лена осторожно гладила лапу маленького льва и бежала дальше.

Лес был почти рядом. Обогнёшь пруд, пробежишь по тропинке мимо старого дуба, пролезешь через дырку в каменном заборе, спустишься в овраг - а там уже начинался лес.

Когда немцы вошли в город, Лена была дома. Улица грохотала от тяжёлых машин, в окно доносились чужие, незнакомые слова. И этот грохот, и эта чужая немецкая речь напугали Лену, и она заплакала.

Мама гладила её по чёрным волосам.

- Не плачь, Леночка, не плачь, Белочка.

- Знаешь, мама,- сказала Лена,- они теперь увезут с собой папиных львов.

- Ну что ты,- успокаивала мама.- Нет, львы останутся. А немцев скоро прогонят.

- Чи-у! Чи-у!

- Здравствуй, птичка,- прошептала Лена.

- Чи-у, чу-чу! - крикнула птичка и запрыгала вдоль ручья.

Это была удивительная птичка, самая удивительная, какую Лена встречала в лесу. Пёрышки её переливались на солнце, и она, как золочёный шарик, скакала вдоль ручья. Конечно, птичка умела разговаривать,и все птицы умеют разговаривать с Леной-ведь она часто поёт им песенку:

• - Чи-у, чи-у! Чи-у-чу!Я -чу!Ты - чу!Мы с тобою чи-у-чу!

Этой песенке научил Лену старый дрозд. И когда птички слышат Лену, они всегда отвечают ей.

А эта птичка - совсем удивительная: она порх! - и нырнула в воду,

- Эй, чу! -крикнула Лена.- Скорее на берег!

Она хотела броситься за птичкой в воду, а золотой шарик вдруг выскочил сам и зачичикал:

- Чи-чу-ру-чи-чи… (На птичкином языке это значило: «Просто я умею нырять».)

- А я умею лазить по деревьям,- похвасталась Лена.- Хочешь, покажу?

- Чирк-чик! - крикнула птичка.

- А-а, не веришь? - Лена кинула корзинку, встала на пенёк и, ухватившись за нижние ветки, стала взбираться на дуб.

- Га-чу-чу! - пискнула снизу птичка.- Куда ты, Белочка?

- И мама зовёт меня Белочкой! - крикнула Лена.

Она лезла всё выше и выше. Потом оглянулась. В той стороне, где овраг, Лена увидела солдат. Они шли из города. Лена быстро спустилась с дерева, подняла корзинку и побежала домой.

Дверь их квартиры была открыта. Лена вошла в комнату и испугалась: в доме всё было перевёрнуто.

- Мама! - позвала Лена.- Ма!..

Никто не отозвался.

На полу Лена увидела мамину косынку и фуражку Сени, её старшего брата. Она осторожно, чтоб не наступить на косынку, шагнула вперёд, закричала:

- Мама! Мама! Мама!

И снова никто не откликнулся. Дом был пуст. В раскрытое окно папиного кабинета врывался ветер, шевелил на полу бумаги

Лена схватила мамину косынку, побежала вниз.

На улице к ней подошла незнакомая женщина. Она провела рукой по чёрным путаным волосам девочки и прижала её голову к своему шершавому пальто.

- Не надо входить туда,- сказала шёпотом женщина и показала на дом.- Пойдём. Ты будешь жить у меня. А потом за тобой приедет мама.

Лена глянула в грустное лицо женщины и заплакала.

Уже несколько дней Лена не выходила на улицу. Она знала, что ей нельзя гулять, потому что её могут схватить немцы и увезти, как увезли её отца, маму и Сеню.

Новый дом Лены, не каменный, как прежний, а деревянный, находился на краю города. У Лены теперь не было своей комнаты, как прежде, а только сундук. Большой кованый сундук. На нём Лена спала. Сундук стоял за занавеской, которая никогда не отдёргивалась.

И Лена про себя так придумала. Однажды она заблудилась в лесу. Пришла в чужой дом и спряталась за занавеской. Тут же вместе с ней прятались полка с книжками и маленькая резная скамеечка.

Лена подолгу смотрела на занавеску. И даже полюбила её. Там были нарисованы красные цветы и красные птицы. Занавеска всегда светилась. Птицы и цветы, как во сне, оживали и тихонько кружились, будто танцевали, и Лена шёпотом напевала им песенку:

• - Чи-у, чи-у! Чи-у-чу!Я -чу!Ты - чу!Мы с тобою чи-у-чу! -

и немножко с ними разговаривала.

К Лене в её закуток приходил играть сын женщины - мальчик Лёша. Он был немного старше и часто рассказывал ей сказки.

Лена теперь не смеялась. И не плакала. А только слушала. И вот однажды…

В дверь постучались. Было совсем темно. Лёшина мама вышла в коридор, прислушалась.

- Кто там? - спросила она.

- Свои. Откройте.

Мама отодвинула щеколду и впустила соседку, тётю Наташу. Вместе они вошли в комнату. Тётя Наташа поставила чёрную сумку на стул, развязала платок и вдруг заплакала.

- Ты что?!-спросила Лёшина мама.- Что?!

- Ой! Ой! Что они натворили! - всхлипнула тётя Наташа.- Я ведь только из Забелин. К себе ещё не заходила. Вижу, свет у вас… Ой!- и вытерла рукой глаза.

Мама прикрутила фитиль керосиновой лампы. Теперь огонёк едва поднимался, точно маленький светлячок, готовый спрятаться или улететь.

- Они выгнали весь народ из Забелин и погнали автоматами за овсяное поле, к оврагу,- и детей, и стариков, и всех.- Тётя Наташа опять всхлипнула.

Лена помнила Забелины - это ближайшая к городку деревня. Она там не раз бывала и овсяное поле знает, и овраг…

- А потом велели мужикам забелинским выйти,- рассказывала тётя Наташа.- По списку выкликали и спрашивали, которые из Забелин в партизаны ушли… А потом согнали мужиков в середину, и шестеро фашистов с резиновыми палками…

- Били! - вскрикнула мама.

- Ой, били! А командовал всем Казимирыч. Женщины кричат, плачут, дети ревут, а он только командует: «Добже!»

- Звери! Звери! - заплакала Лёшина мама.

- Как обтишалось, я и побежала в город,- сказала тётя Наташа. Она вытащила из сумки хлеб и два куска сала. Положила на стол, оглянулась на занавеску с птицами: - Я вам оставлю. Вы уж