— То есть?
— Вы же ученый. Не мне вам объяснять.
— И все же?
— Существуют открытия, которые можно назвать преобразующими. Они меняют не только и не столько соотношение сил в мире, энергетику и экономику, не только военную стратегию, и уровень жизни, но и сам уклад, психологию людей. В эти моменты мар трясет как от лихорадки, но государственные системы… Они очень быстро приспосабливаются. Они созданы, чтобы выживать.
Ну вот и в такой вот момент это новое изобретение, если оно будет исходить от нас, от ТНУ, перевернет все. Вы меня понимаете?
— Я уловил вашу мысль, Мейер.
— Вот и отлично. Будем считать, что первую ступень мы перешагнули. Теперь поговорим о вас. Вы уже достаточно отдохнули?
— Если это можно назвать отдыхом.
— Да, конечно, мы вынуждены были на некоторое время изолировать вас, пока шло выяснение вашей личности, а также всех вопросов, связанных с прибытием объекта Икс. — Мейер кольнул напряженным взглядом Ивашова, словно стараясь что-то прочесть на его лице.
Но у Александра не дрогнул ли один мускул.
«Так, — подумал он, — они до сих пор еще ничего не знают. Мейер предполагает, что объект Икс прибыл недавно. Значит, их информация, мягко выражаясь, неполная».
— Трест вынужден заниматься проверкой всех, кто попадает сюда. Сами понимаете, конспирация.
— Ну и как проверка?
— Мы рады, что к нам попал столь масштабный ученый с Востока. Каюсь, я все время терзался мыслью, что западный образ мышления представлен здесь слишком широко. Это обедняет. Для истины необходимо многообразие, верно?
Ивашов пожал плечами.
— Что же дальше?
— Вам будут предоставлены все возможные условия, — поспешил заверить его Мейер. — Сами понимаете, на научное оборудование Трест не скупится. Все условия для плодотворной работы, все условия для полнокровной жизни. Да, мы вовсе не отшельники в скиту!
— Непохоже! — иронично сказал Александр и обвел взглядом свою серую комнату.
— Что вы! — усмехнулся Мейер, — это всего лишь изолятор. С сегодняшнего дня вы переправитесь на нижние этажи, ближе к лабораториям. Мне кажется, что там вам понравится больше.
Ивашов снова пожал плечами.
— Еще раз прошу простить нас за вынужденную изоляцию и неудобства.
Александр рассматривал Отто. Мейер воодушевился, и на щеках его играл слабый румянец. Воодушевление, конечно, вполне можно было отнести за счет волнения, когда он говорил о так близком ему Тресте и его проблемах. Но Ивашов чувствовал, что краска на лице собеседника скорее выдает скрытую радость. Мейер торжествовал, что найден контакт с русским ученым, что нет грубого открытого протеста, что они говорят как два образованных человека. А когда говоришь с человеком на одном языке, его нетрудно убедить.
— Хочу вас предостеречь, — доверительным тоном сообщил Отто, — роботы Треста информированы о свободе перемещения каждого из нас. Это продиктовано в первую очередь антиразведывательными соображениями. Материалы, хранящиеся в Институте, не должны попадать наружу, и кроме ученого персонала Треста никто не должен проникнуть в здание. Поэтому я покажу вам те пределы, в границах которых вы сможете передвигаться. Байцер, этот и другие занимаются каждый своей территорией, их на каждом этаже дежурит несколько. Все это я вам объясню. А теперь идемте…
Отто не обманул. Кабинет, не в пример изолятору, был просторен. Удобная мягкая мебель, обширные книжные полки с разноязычной художественной и научной литературой, широкий стол, информационный блок с телевизором и телефоном. Все располагает к общению и отдыху. Соседняя комната — прекрасная спальня. В отличие от первой, выдержанной в светло-коричневых тонах, здесь все в синеве и глубоком ультрамарине. Огромное ложе, словно для десятерых, шкафы, тумбочки, зеркала… Роскошь!
Ивашов заглянул в платяной шкаф, врезанный в стену. Вечерний темный костюм, халаты, домашняя одежда, два форменных голубых комбинезона, как у Мейера. Все подогнано по росту и размеру. Да, здесь детально им интересовались!
Захлопнул дверцы и вышел из спальни. Осмотрел стол. На нем пачка чистой бумаги, десяток разнообразных авторучек.
Рядом со столом массивный информационный блок. Магнитофон, телевизор, может быть, даже видеотелефон. Ага, вот это дисплей, объединенный с ЭВМ. Все по последнему слову техники!
Александр отошел в сторону. Обстановка смотрелась внушительно. Она расковывала, помогала отрешиться и сосредоточиться. Рядом с рабочей зоной, где стояли стол и информационный блок, располагалась, по-видимому, зона общения. Широкий диван и напротив, через маленький столик, три массивных мягких кресла с подлокотниками. На стенах картины. Заинтересовавшись, он подошел к одной. Скуповатые коричневые тона, детализированное письмо. Перед ним висело известное полотно незабвенного голландца Брейгеля «Притча о слепых». Шесть удивительных фигур, пришедших из средневековья. Колоритный, впечатляющий образ человеческой ограниченности. Александр вгляделся получше и увидел кракелюр, сеть мелких трещинок, пронизавших красочный слой картины. Неужели подлинник?
Каким-то образам Тресту стали известны и привязанности Ивашова, как, например, преклонение перед философскими работами Брейгеля и Босха. Александр перешел к следующей.
Это была «Вавилонская башня» того же автора. Картина, разглядывать и размышлять над которой можно часами. Символ гордыни и тленности…
Раздался короткий певучий звук. Ивашов оглянулся к экрану дисплея. Оттуда, улыбаясь, на него смотрело лицо Мейера.
— Ну как, устроились?
— Брейгель настоящий?
— К сожалению, пока нет. Но это очень хорошая копия, восемнадцатый век. Вам нравится?
— Спасибо, неплохо. Не слишком ли много места для меня одного?
— Успокойтесь. Чего-чего, а места у нас достаточно. Отдыхайте, расслабляйтесь. Справа на блоке список фильмов, которые при желании можно просмотреть по общей сети Треста. Внешнее телевидение мы не транслируем. Ну, сами разберетесь! И не забывайте: завтра я вам продемонстрирую наши лаборатории… Некоторые из них. Повторяю, у нас прекрасные условия.
— Не забуду.
— Насчет еды, питья и прочего вызывайте Клару. Кнопка вызова рядом со столом и в спальне.
Ивашов кивнул.
— Ну, до завтра, профессор!
Александр махнул рукой.
Мейер отключился.
Оставшись в одиночестве, Ивашов, опустился в кресло и глубоко задумался. Происшедшее и происходящее требовало серьезных размышлений. Что делать ему, как поступить? Единственное, что он может и должен сделать — это постараться скрыть свою тайну. Но имеет ли смысл сразу откровенно заявлять о том, что он будет молчать? К чему это приведет? Каков будет ответ Треста?
Ведь они наверняка готовы пойти в буквальном смысле на все, лишь бы заполучить в свои руки секрет Звена контакта!
Самым разумным в данной ситуации кажется одно: притаиться и выжидать. Как гласит мудрейшая японская пословица, терпение сильнее самурайского меча. Наверняка всевозможные спецслужбы различных стран уже ищут его. Иначе и быть не может, ибо дело грозит не только международным, но и, можно сказать, космическим скандалом. Значит, необходимо выиграть время. А для этого нужно, пожалуй, сделать вид, что его, Ивашова Александра Константиновича, известного советского математика, заинтересовало предложение таинственных трестовцев. Хотя нет, сразу соглашаться не стоит, могут заподозрить неладное. Нужно для порядка поломаться, изобразить нерешительность и метания, что, кстати, тоже дает выигрыш во времени.
Но во всем этом есть своя загвоздка: как быть со снами? Ведь он