Читать «Покоритесь воле Ночи»

© Д. Кальницкая, перевод, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016

Издательство АЗБУКА®

Посвящается всем тем прекрасным людям, которые устроили Всемирный конвент фэнтези в Остине. Спасибо вам!

Надвигаются льды. Возможно, они предвещают конец света, но смертные внимают лишь своим сиюминутным желаниям.

Священные охотники скакали на юг. Из семидесяти Посланцев, выехавших из холодного Спармаргена, осталось лишь восемнадцать. Многие были ранены или изувечены. Пятерых пришлось привязать к седлам. Только подъехав к воротам, охотники обнаружили, что умер Дренгтин Скайр, и уже давно – тело успело остыть. Щуплая лошаденка, несшая его, казалась испуганной.

Ворота ничем особенным не отличались – обычный проем в изгороди из железных кольев. По эту сторону царила ледяная стужа, в воздухе носились колкие снежинки, обезумевший ветер бесцельно швырял сухие листья. За изгородью, возможно, было чуть теплее, и тяжелые, набухшие от влаги листья он уже не мог поднять с земли.

Бледные, оборванные скитальцы с привязанными к волосам костями и маленькими черепами смотрели на замерзший лес. Среди похожих на скелеты голых деревьев проглядывало серое каменное строение. Каждый священный убийца надеялся, что жертва отыщется именно здесь и их тяжкое странствие наконец закончится.

Среди них был и Крепночь-Избранник – божье создание, принявшее некое подобие облика человеческого. На левой руке у него было семь пальцев, на правой – шесть, на ногах – то же самое. Был он совершенно безволос, туго натянутую кожу, отливающую болезненным зеленым светом, испещряли бурые пятна, на худом лице проступали резко очерченные скулы, глаза напоминали кошачьи, а во рту было не счесть острых мелких зубов.

Его породило воображение Харулка Ветроходца, с одной-единственной целью, и цель эта находилась сейчас на расстоянии полета стрелы.

Крепночь-Избранник послал перепуганного жеребца вперед, не обращая внимания на выцветшие броские буквы на воротах: «БЕРЕГИСЬ ВОЛКОВ И ОБОРОТНЕЙ!» Да он и читать-то не умел.

Как и многие его спутники. А уж на языке этой земли и подавно.

Проехав четыреста ярдов, Крепночь-Избранник остановился. В сотне шагов впереди возвышался небольшой замок. Подъемный мост, перекинутый через ров с водой шириной восемь футов, был опущен.

Без посторонней помощи пересечь текучую воду Крепночь-Избранник не мог. А вода во рве была проточной.

Но вода ничего не меняла.

В грудь божьего создания вонзилась стрела. Железный наконечник, пробивающий доспехи, и почти четырнадцать дюймов толстого, вырезанного из дуба древка вышли у него из спины. От удара Крепночь-Избранник качнулся в седле, а потом выпрямился и застыл, словно камень.

Ломкий холодный ветер кружил вокруг, Крепночь-Избранник чувствовал его дыхание.

И ничего не мог поделать.

На подъемный мост из замка вышли двое стариков. Один нес железную лопату, другой – заржавленную мотыгу. Первый старик взял дрожащего от ужаса скакуна за поводья и повел прочь. Пройдя сотню ярдов, они остановились, и старик с мотыгой скинул всадника в овражек.

Потом старики закидали неподвижное тело землей, сучьями, камнями и палой листвой.

Стемнело. Время тянулось медленно. На деревьях тихо расселись во́роны и стали наблюдать. Волки явились посмотреть на павшее божье создание и порадоваться его несчастью.

Наконец охотники нашли своего спутника и выкопали тело. Один преломил тяжелое древко и вытащил стрелу. Крепночь-Избранник стряхнул с себя землю и листья и поднялся на ноги. Сидевшие на ветвях во́роны оживленно обсуждали эту презабавную шутку. Волки не подходили близко, но всем своим видом выражали беспощадное презрение.

Среди Посланцев были шаманы. Вместе с Крепночь-Избранником двинулись они на замок и смирили силу текучей воды. Крепночь-Избранник пересек подъемный мост и явил волю своего бога в маленьком замке. Там его поджидало около дюжины людей, вот они – совсем рядом.

Ослепительная вспышка. Оглушительный грохот. Боль впивается в тело тысячей игл. И теперь уже настоящая смерть настигла Крепночь-Избранника и всех, кто шел за ним следом.

Тела еще сотрясались в предсмертной агонии, а волки уже набросились на тех, кто не побоялся надписи на воротах.

Трое юных всадников, которых командир оставил ждать за изгородью, бросились прочь, чтобы рассказать о постигшей отряд беде.

Вслед за ними, насмехаясь, летели во́роны.

Ночь не испытывает особой любви к тем, кто считает себя ее слугами. Двое из трех всадников пали жертвами безжалостных мелких Орудий. Третьему удалось вернуться, но он сошел с ума и не мог сообщить ничего полезного.

Однако само его возвращение уже являлось новостью.

Бог вознаградил несчастного так, как и вознаграждают обычно боги, – поглотил своего слугу.

Ветер терзал, словно ржавая пила. Никто из старожилов не мог припомнить в Люсидийской пустыне таких холодов, ведь зима еще даже не вступила полностью в свои права. Кое-кто видел снег и раньше – вдалеке, на вершинах самых высоких гор.

С каменной башни Тель-Муссы открывался невероятный вид на лиги и лиги вокруг. Эту дозорную башню построили западные рыцари, участвовавшие в священных походах, чтобы следить за захватчиками из Каср-аль-Зеда, потом крепость захватил Индала аль-Суль Халаладин, Меч Господень, после победы над неверными у Кладезя Дней, а теперь она превратилась в прибежище для отчаявшихся беженцев из Дринджера, которые нанялись в услужение Муктабе Ашефу аль-Фартеби ед-Дину, каифу Каср-аль-Зеда.

Злобный ветер трепал седеющие волосы и бороду Нассима Ализарина. Нассима прозвали Горой, и был он столь велик, что лишь могучие скакуны с западных земель могли выдержать его. И в походы он брал целый табун таких скакунов, потому что они быстро выбивались из сил.

Нассим медленно повернулся. Неверные с толком выбрали место для башни, хотя и построили ее на старинном фундаменте. С тех самых времен, как люди научились воевать, по пролегавшей внизу дороге прошествовали в обоих направлениях сотни армий. Нассиму подумалось, что вскоре здесь промаршируют новые войска.

С юга к башне приближался всадник. Согнувшись в седле, он, казалось, был охвачен отчаянием. Скорее всего, это возвращался Костыль. Старик объезжал заставы ша-луг вдоль дальних границ западных государств. За всадником, на горизонте, будто злобный сфинкс, темнел Гериг, твердыня неверных, которую не мог захватить ни один смертный. В Гериге засело Братство Войны. Иногда эти стойкие воины-монахи подбирались к Тель-Муссе, надеясь выманить ша-луг. Но Гора не поддавался на такие уловки. В самые хорошие времена число его сторонников, рассеянных по всей Обители Мира, не превышало четырех сотен. Война с бывшим другом, Гордимером Львом, военачальником ша-луг, шла ни шатко ни валко. Многие воины-рабы осуждали убийство сына Нассима, Хагида, но не считали эту гнусность достаточным основанием, чтобы братья ша-луг подняли друг на друга меч.

Главной добродетелью в Аль-Праме почиталась покорность, а у ша-луг – военная дисциплина.

На обзорную площадку к Нассиму поднялся мастер призраков аль-Азер эр-Селим. Он выругался, проклиная пробирающий до костей ветер, но едва слышно: Гора не терпел, когда