Читать «World Of Warcraft. Traveler: Извилистый путь»

Бо́льшая из двух лун Азерота, Бледная Госпожа, шла на убыль, но диск Голубого Дитя все еще пребывал в фазе полнолуния, меньший по размеру, и света обеих небесных сфер, даже в отсутствие костра, было вполне достаточно для дела, которым занимался в эту минуту Арамар Торн. Положив на колени блокнот, Арам, зажав в руке порядком укоротившийся карандаш, наконец-то рисовал одного очень близкого, но до сих пор не запечатленного на страницах блокнота человека.

Позируя, Макаса Флинтвилл чувствовала себя неловко.

– Не надо позировать, – сказал ей Арам. – Просто постарайся не слишком вертеться.

– Хорошо. Прекрасно, – сказала она, однако спина ее так и осталась прямой, а поза – закостеневшей и мучительно неловкой.

Арам привык к тому, что Макаса всегда держится прямо. Но, сколько он ее знал, в собственной коже ей всегда было вполне удобно и уютно, и потому на рисунке эту неловкость и закостенелость пришлось постараться сгладить. Макасе Флинтвилл было семнадцать, но держалась она, точно женщина лет тридцати, а то и пятидесятилетний боевой генерал. Метр семьдесят восемь ростом, стройная, мускулистая, темнокожая; темно-карие глаза, черные волосы в мелких кудряшках… На борту «Волнохода» она стриглась как можно короче – так, чтобы стрижка повторяла форму головы. Однако их путь сквозь джунгли Фераласа длился уже почти месяц, и, хотя любой сторонний наблюдатель, несомненно, назвал бы волосы Макасы очень короткими, Арам, хорошо зная сестру, не сомневался: сама она давно думает, что ее прическа «недопустимо неопрятная».

«Сестру»… Теперь считать Макасу сестрой казалось вполне естественным. Поверить было невозможно, что всего месяц назад Арам, скорее, назвал бы ее «заклятый враг». Многое им с тех пор довелось пережить, и в доказательство этого у обоих имелись шрамы – и не только на теле, но и на душе. И теперь, рисуя тонкие темные рубцы поперек лба и левой щеки Макасы, Арам вспоминал их первую встречу семь долгих месяцев назад…

Отец Арамара Торна, капитан «Волнохода», покинул семью, когда Араму было шесть лет. Официально Грейдон Торн нанял Арама в качестве юнги, но на самом деле – с тем, чтобы наконец познакомиться с сыном.

Пока капитан Грейдон Торн пытался научить сына всему на свете, от фехтования до множества сведений о флоре, фауне и разумных обитателях Азерота, его второй помощник Макаса Флинтвилл взяла на себя нелегкую задачу: сделать из двенадцатилетнего мальчишки, никогда в жизни не то что не бывавшего в плавании, а даже не видавшего моря, моряка. Следовало признать, к учебе Арам в обоих случаях отнесся без малейшего интереса и прилежания. Ему попросту не хотелось быть на корабле с любым из них двоих, и скрывать это он даже не пытался.

В добавок, сам того не желая, Арам встал между Макасой и Грейдоном, к которому она относилась как к отцу… Одним словом, сказать, что в первые шесть месяцев знакомства Арам с Макасой не поладили, было бы шедевром преуменьшения.

Нарисовав множество неизвестно где и как полученных шрамов на неприкрытых руках Макасы, Арам занялся отделкой оружия и амуниции: абордажной сабли и секиры на поясе, длинной железной цепи через плечо и лежавшего рядом щита, обитого несколькими слоями гасящей удар сыромятной кожи.

Но за последний месяц все изменилось. Трагически разлученные с Грейдоном и «Волноходом» во время пиратского нападения на корабль, Арам с Макасой спаслись бегством в шлюпке и оказались совсем одни в диких, враждебных землях. Только теперь они подружились. Сколько раз, увидев, что он вынимает из кармана блокнот, Макаса лишь рычала:

– Даже и не думай помещать меня в эту треклятую книжонку!

И он неизменно отвечал:

– Обещаю, что не стану рисовать тебя, пока сама не попросишь.

И Макаса, конечно же, никогда не просила об этом. До самого сегодняшнего утра, когда она, к великому удивлению Арама, улыбнулась и сказала:

– Пожалуй, попрошу. Я слышала, это – добрая магия.

«Добрая магия»… Все то, что теперь связывало их… Они прошли через трудности и утраты, через опасности и трагедии. Но вместе – выжили, а заодно не только примирились друг с другом, но и осознали, что же связывает их. Свое истинное родство. Свое… братство.

Прервав работу, Арам поднял взгляд. Бледная Госпожа опускалась за каменную громаду Небесного пика, где накануне, взяв с них последнее обещание и вверив им последнюю заботу, умер их друг, ночной эльф Талисс Серый Дуб.

Макаса в первый раз пошевелилась, оглянувшись через плечо туда, куда смотрел Арам. Высоты Небесного пика остались в долгом дне пути позади, однако оба они все еще могли видеть, как блестит в свете Синего Карлика водопад, у подножья которого Талисс обрел прошлым утром вечный покой. Повернувшись к Араму, Макаса печально кивнула: она понимала, куда устремлены его мысли. Забыв о необходимости позировать, она снова стала самой собой, и Арам поспешил запечатлеть на бумаге сочувствие в глазах сестры, заслуженное с таким трудом.

Да, Макасе не представилось ни возможности, ни времени, чтобы узнать и полюбить Талисса, как Арам, но это было неважно. Она понимала, что у Арама на душе, и этого было довольно. Сказать по правде, довольно было одного того, что ради спасения ее брата калдорай пожертвовал своей тысячелетней жизнью и принял в спину два арбалетных болта, предназначавшихся Араму. Этого было более чем достаточно, чтобы ночной эльф навсегда остался в храме ее памяти, как друг, соотечественник и настоящий герой.

Арам ощущал отсутствие Талисса куда острее и принимал его куда ближе к сердцу: общество мудрого, неизменно веселого ночного эльфа ненадолго заполнило пустоту, порожденную смертью отца. Теперь же для него были потеряны оба – и Грейдон, и Серый Дуб. «Не потеряны, – сказала бы Макаса. – Мертвы. Они мертвы. Прими это. Прими, и не пытайся подсластить». Жестким человеком была она, эта Флинтвилл, непоколебимо честным и прямым, но со временем Арам научился ценить эти качества.

– Мркса? – с надеждой спросил странный тонкий голосок.

Это был Мурчаль – их юный, маленький, зеленый, длиннорукий и длинноногий товарищ-мурлок; тело – практически одна огромная голова с большущими, проникновенными щенячьими глазами навыкате. Вдвоем с еще одним их спутником по имени Клок они вернулись в лагерь, неся с собой охапки хвороста.

Макаса с досадой покачала головой:

– Нет. Никаких костров. Я же сказала: мы все еще слишком близко к Забытому Городу и не станем поднимать в небо столб