– Нет, – успокаивает меня Катюшка. – У зубного.
– Ну ладно. Скажи ей, пожалуйста, что я на месте.
– Хорошо. – И из трубки летят короткие гудки.
Час. Нет, я не согласна томиться неизвестностью еще целый час. Я знаю одного человека, который может помочь мне прояснить ситуацию. Человека зовут Викой, и работает она у нас… Как вы догадались? Конечно секретаршей.
В приемной пусто. Начальство нас своими ранними визитами не балует, является, как правило, часам к одиннадцати. Похоже, за время моего отпуска эта традиция изменений не претерпела.
– Вика, привет, – говорю я и кладу перед ней небольшую коробочку.
– Что это? – вздрагивает Вика. – Привет.
– Маленький презент из знойного Египта.
– О-о… – тянет Вика, разворачивая упаковку и вынимая на свет божий деревянную шкатулочку. – Ты меня балуешь.
– Знаешь ли, – отвечаю я, устраиваясь в кресле, – это мое хобби – баловать окружающих.
– Знаю, – кивает Вика, вертя шкатулочку в руках. – Съездила хорошо?
– Отлично!
– Как погода? Не подкачала?
– Нет, – я развожу руками, – как видишь.
– Вижу, – с ноткой зависти говорит Вика. – Загар отпадный. Тебе очень идет. А волосы выгорели? Или мне кажется?
– Наверное, немного выгорели. – Я провожу рукой по волосам. – Я обычно не ношу шляпы.
– А мне, представляешь, – уныло делится Вика, – только на август подписали отпуск.
– Но август – это же неплохо. Самое время. Не ноябрь же.
– Но я не дотяну до августа, – мрачно вздыхает она. – Сдохну по дороге.
Вика – катастрофистка. Ей везде мерещатся трудности и сложности, жизнь для нее полна проблем, и даже если в пределах видимости в какой-то конкретный момент проблем не наблюдается, Вика тут же созидает их сама. При этом она прекрасная секретарша: аккуратная, исполнительная, ответственная и компетентная. Вот есть только один грешок… Впрочем, один мой хороший знакомый утверждает, что это профессиональная болезнь всех секретарей. У водителей – радикулит, у преподавателей – ларингит, а у секретарей – словесное недержание. Или, точнее будет сказать, тайнонедержание. Вика страдает этим недугом в умеренной форме. То есть выбалтывает далеко не все конторские секреты и далеко не всем. Но ведь я принесла шкатулочку…
– Вика, – я приступаю к допросу, – будь добра, расскажи мне, что это вдруг случилось с нашими девушками?
– А что с ними? – Вика отрывает взгляд от подарка и недоуменно смотрит на меня.
– Встретила Лену Изотову – она в какой-то умопомрачительной юбке на два размера меньше, чем ей требуется, – фыркаю я. – Потом наткнулась в коридоре на Ксюху с вырвиглаз ежиком на голове. И Лина тоже обнажила пузо.
– Лина?! – поражается Вика. – Лину еще не видела. Говоришь, обнажила пузо?
– Надела брюки с такой заниженной талией, что… – Я качаю головой.
– Плохо ей, да? – сокрушенно спрашивает Вика.
Вика Лину любит. Они, можно сказать, подружки.
Вместе ходят на обед, вместе болтаются по магазинам, иногда даже проводят вместе выходные.
– Да нет, – честно отвечаю я, – не плохо. Наоборот даже. Но просто непривычно.
– Надо будет взглянуть. – Вика задумчиво вынимает из факса только что полученное письмо и кладет его перед собой.
– Взгляни обязательно, – киваю я и продолжаю:
– Так что с ними? Какая-то эпидемия? Вирус неизвестного свойства?
– Почему же неизвестного? – хихикает вдруг Вика.
– Все известно.
Я вопросительно смотрю на нее:
– И?..
– А твоя Галина Викторовна ничего тебе не рассказала? – прищуривается Вика.
Я досадливо щелкаю пальцами:
– Не видела ее еще. Прилетела вчера вечером, не стала ей звонить. А сегодня она торчит у зубного.
– Ну да, ну да, – смеется Вика, – поэтому ты прибежала ко мне.
– Каюсь. – Я шутливо склоняю голову. – Давай рассказывай, что тут без меня произошло.
– У нас новый сотрудник! – триумфально объявляет Вика.
– Мужик? – догадываюсь я.
– Ага, – подтверждает она.
– Молодой?
– Тридцать восемь.
– Симпатичный?
Вика молчит. На лице ее бродит легкая улыбка, она прикрывает глаза и мычит:
– Мм…
– Я не уловила, – я осторожно беру ее за локоть и трясу, – что твое «мм…» значит?
– Симпатичный, – наконец выдыхает она.
Я откидываюсь на спинку кресла и задумываюсь. Мужчина… Само по себе это не событие. У нас не чисто женский коллектив. Процентов на сорок мужской. Результат целенаправленной Галкиной деятельности. Она терпеть не может баб, поэтому роль свою как начальника отдела персонала видит в том, чтобы укомплектовать наш офис как можно большим количеством представителей сильной половины человечества. Но в последнее время дела идут туго. Хотя смотря с чьей точки зрения взглянуть. Если с позиции Ксюшки и Катюшки, то – куда уж лучше. Молодняка в нашей конторе теперь хоть отбавляй. На любой вкус. И брюнеты, и блондины, и атлеты, и интеллектуалы. И главное – почти все холостые. А в нашей возрастной группе – увы! – дела швах. Есть, конечно, отдельные экземпляры, даже не скованные брачными узами. Но все они изучены вдоль и поперек. Ловить там нечего. Скучно. Новый мужчина тридцати восьми лет от роду – это как праздник.
– Ты еще не всех видела, – продолжает веселиться Вика. – Софья тоже вздрогнула. И Ритка.
– А ты? – спрашиваю я, оглядывая ее скромный деловой костюмчик.
– Забыла? Я замужем, – фыркает Вика.
– Ну, так, для спортивного интереса, – замечаю я.
– Знаешь, в моем положении это рискованное занятие.
– Да, и каково же твое положение?.. – начинаю я.
Закончить мне не удается. Дверь приемной распахивается. Вика от неожиданности вздрагивает и роняет шкатулку. Я ныряю под стол, чтобы поднять ее, и, когда появляюсь опять на свет божий, первое, что вижу, – это красную от смущения Вику, нервно поправляющую волосы.
– Э-э.. – мямлит она. – Доброе утро. Это, – она машет рукой в мою сторону, – наш специалист по бюджетированию Ольга Николаевна. А это, – взмах рукой в сторону, – наш новый заместитель директора по производству Максим Александрович.
Я следую взглядом за ее рукой. Черт!
Глава 2
Если бы я знала, что увижу, когда выберусь из-под стола с зажатой в руке шкатулкой, там бы и осталась. Лежала бы себе на коврике и в ус не дула. Но предвидение не осчастливило меня на этот раз, хотя, бывает, балует иногда своим вниманием. Я выпрямляюсь, осторожно ставлю свой подарок на стол, машинально киваю в ответ на приветственный кивок высокого мужчины, вошедшего только что в приемную, и опускаю глаза. Потому что абсолютно не могу выдержать его взгляда.
Одно из самых