Я увидела его в октябре. Мы старательно отсидели обязательную лекцию, на которой все были скрупулезно пересчитаны, и неслись с Жаннетой по широкой лестнице вниз – к выходу, к свободе. Он поднимался нам навстречу. Спокойно, неторопливо, помахивая папкой.
– Ого! – выдохнула я, затормозив.
– Что? – завертела головой Жаннета. – Где? Кто?
– Вон, видишь. – Я указала глазами на него.
Он уже почти миновал нас, не обратив конечно же на нас никакого внимания.
– Ну и что? – пожала плечами Жаннета. – Ничего особенного.
Может быть. Дело вкуса. Но я его запомнила. И похоже, полюбила. Влюбилась, это точно. Высокий, темноволосый, синеглазый – он действительно не был красив в общепринятом девичьем понимании этого слова, но в нем чувствовалось нечто. Или я это сама придумала? Кое-что определенно додумала, потому что знала о нем немного. Можно сказать, совсем ничего. Только как зовут, где учится, где живет. Остальное: чем интересуется, как говорит, что думает – оставалось для меня тайной за двадцатью семью печатями. Пустотами, которые необходимо было срочно заполнить. Душа просила этого. Месяца два я упоенно заполняла их своими собственными выдумками, но, когда моя фантазия исчерпалась, решила, что неплохо было бы плеснуть в них чуточку реальности. Реальность можно было получить только из первых рук – от него самого.
Но как это сделать? Он учился на пятом курсе, а значит, принадлежал к особой касте – выпускников. Мне, зеленой третьекурснице, там ничего не светило.
– Глупости! – фыркала Жаннета. – Какая разница! Третий, пятый курс – чепуха!
Для нее да. С ее-то внешними данными. Катрин Денев в юности – только темной масти – вот что такое была Жаннета. Мужики складывались и утрамбовывались под ее ногами. Сами по себе. Со мной такого не происходило. Я хоть и выкрасила свои русые волосы в ультраплатиновый цвет, сделала вертикальную химию, но особого шарма мне это не прибавило. Мужиков было раз-два и обчелся, причем эти «раз-два» совершенно не были мне нужны. Ясно, что такой ход событий не сотворил из меня уверенной и раскрепощенной особы. И как в таких условиях было рассчитывать на знакомство с ним?
– Надо брать судьбу в свои руки, – подзуживала меня Жанка. – Идешь к нему и разговариваешь за жизнь.
– За жизнь – это о чем? – спрашивала я.
– Обо всем, – отвечала она весьма неопределенно, очерчивая в воздухе рукой большие круги. – Главное – не вываливать на него сразу же свою страстную любовь.
– Да? – разочарованно тянула я. – А как же?..
Жаннета с жалостью смотрела на меня и, пару раз тяжело вздохнув, принималась меня учить. Жаннета обладала недюжинным опытом по части обольщения особей мужского пола. Жабой никогда не слыла, делилась всем, чем могла, с подругами. Я была ближайшей из них, поэтому весь декабрь и начало января Жаннета, не жалея сил и свободного от зачетной недели и сессии времени, тренировала меня.
К 10 января я созрела. Жизнь действительно следовало брать за горло. Сколько можно мучиться! Получают только те, кто действует решительно. Основное правило – сохранять спокойствие.
– Молодец! – подбодрила меня Жаннета. – Давай дерзай!
Я тщательно накрасилась, распушила свою химию, втиснулась в узкие джинсы и отправилась дерзать.
Я благополучно миновала вахту в общежитии, где он обитал, поднялась на третий этаж, подошла к заветной двери и вдруг подумала: «А что, если его просто-напросто нет дома?» И застыла в неопределенности, с поднятой рукой. Уфф! Это было бы не здорово. Конечно, пришлось бы повторить попытку, куда денешься, если все уже запланировано? Но где взять запал на второй заход? Вот это был вопрос. Опять месяц тренинга? Ужас! Я тряхнула головой. Нет, буду решать проблемы по мере поступления, подумала я и… постучала в дверь.
– Войдите, – прозвучал мужской голос.
И я вошла. Зачем я это сделала?
Он жил в блоке на две комнаты. Я вошла в небольшой коридорчик, тесно заставленный – холодильник, плитка, вешалка, что-то еще. Сознание автоматически отмечало все, что попадало в поле моего зрения, и сигнализировало: «Опасность! Запал кончился!» Господи, что ж так быстро? Я вес же рассчитывала минут на десять его активности, чтоб успеть выпалить все, что было отрепетировано. Нет, не то, что советовала Жаннета. Известно ведь, что мы вечно просим чужого совета, но никогда ему не следуем. Я втайне от нее готовила свой собственный вариант речи, зубрила именно его и именно его собиралась сейчас обнародовать. Если бы Жанка узнала об этом, то стала бы бушевать, потому что содержание спича отличалось от предложенного ею, как кислород отличается от углекислого газа, как лето отличается от зимы, как безмолвная рыба отличается от говорливого попугая. Я решила не ходить вокруг да около и сразу же, только переступив порог, объявить о своих чувствах. Вот такой я уродилась – прямоту почитала за высочайшую ценность. С тех пор изменилась, конечно, но опять-таки не об этом сейчас речь. Он стоял в дверях своей комнаты.
– Здравствуйте, – сказала я.
Нужно же хоть с чего-то начинать разговор.
– Здравствуйте, – с некоторым недоумением в голосе ответил он.
– Можно к вам на несколько минут?
– Ко мне? – изумился он.
Я кивнула.
– Да, пожалуйста. – Он растерянно пригладил волосы и посторонился, пропуская меня в комнату.
Спросите меня, что в той комнате находилось, я отвечу вам: он. Никаких других подробностей я не запомнила. И его-то запомнила весьма смутно. В чем он был одет? Как причесан? Выглядел лучше, чем в прочие дни, или нет? Не знаю. Все, что до сих пор всплывает в моей памяти, – это стук в ушах, колики в животе и онемение левой ноги. Да, еще меня неприятно поразил мой голос. «Неужели я всегда так скриплю?» – успело мелькнуть в голове.
Я вывалила на него все. Мне хватило пяти минут. Через пять минут он стоял красный как помидор и растерянный донельзя.
– Э… – вымолвил он.
Я молчала. И ждала. Он должен был ответить. Сказать, как он рад. Как счастлив, что такая замечательная девушка обратила на него свой взор. О том, что еще несколько минут назад он и понятия не имел о «замечательной девушке», я как-то не думала. И еще должен был сказать, что теперь все будет хорошо. Просто обязан. Но он почему-то продолжал молчать и краснеть. Теперь уже побагровели руки и, кто знает, может, даже ноги, чего