Обычно он сразу бросался помогать ей снимать пальто, Дежкина уже к этому привыкла. Но в этот раз Игорь просто спрыгнул со стола.

Наступила какая-то неловкая пауза. Дежкина сначала никак не могла понять, почему именно неловкая, но потом заметила, что девица, сидящая на ее рабочем месте, с бесцеремонным любопытством ее рассматривает.

И от этого все остальные тоже глядят на нее с каким-то любопытством.

— Что-то не так? — спросила Клавдия, мельком глянув на себя в зеркало и удостоверившись, что все вроде в норме.

— В каком смысле «не так»? — переспросил Левинсон, не удосужившись вслед за Игорем слезть со стола.

— У меня что, борода выросла, или от меня пахнет мужским одеколоном?

— Да нет вроде, — пожал плечами Игорь.

— Ну слава богу, — Дежкина облегченно вздохнула. — А то вы на меня как-то странно глазеете и даже не удосужились поднять задницы со стола.

Левинсон с Веней мигом поспрыгивали со стола, а девица вдруг захихикала.

— Простите, а вы, собственно, кто? — строго спросила Дежкина у девицы.

— Я? — Та, не переставая улыбаться, продолжала с интересом разглядывать Дежкину. — Я — Калашникова.

— А, понятно. И поэтому вы сидите на моем месте?

— Как, вам разве не сказали? — Девица густо покраснела и суетливо вскочила с кресла.

— А что мне должны были сказать? — Дежкина заняла свое место и, ласково улыбнувшись Игорю, сказала: — Миленький, слетай вниз в столовую за заварочкой, не в службу а в дружбу.

Заварочка у нее стояла в ящике стола, полная банка. Но нужно всех срочно поставить на свои места.

Игорь вздохнул и поплелся к выходу.

— Дежкина, новую хохму слышала? — попытался было перевести все в шутку Левинсон, но Клавдия строго посмотрела на него и вежливо поинтересовалась:

— Вы ко мне по делу, Евгений Борисович?

Это «вы» резануло ухо не только Левинсону, но и ей самой. Но остановиться Клавдия не могла. Ее несло.

Каким-то непонятным женским чутьем она вдруг почуяла, что эта девица, неизвестно зачем оказавшаяся в кабинете, лишает ее той безраздельной власти, к которой Клавдия привыкла и которую считала чем-то само собой разумеющимся. Тут не было ни ревности, ни ущемленного самолюбия. Тут была обыкновенная и такая извечная борьба за территорию. За территорию, на которую теперь безнаказанно вторглась более молодая и привлекательная самочка. И вот уже самцы начали распускать перед ней хвосты. Ну и необходимо было во что бы то ни стало восстановить статус-кво.

Левинсон незаметно ретировался из кабинета, Игорек убежал за заварочкой, остались только эта Калашникова (ну и фамилия, не дай бог иметь такую. Наглая, как тот автомат) и Веня.

— Веня, а ты какими судьбами? — поинтересовалась Дежкина, решив игнорировать девицу до тех пор, пока это возможно. — Из института, что ли, вылетел?

— Да нет пока, — заулыбался тот. — Я, собственно, к Игорьку приходил… В общем, мне уже пора.

— Ну-ну, заходи еще, — лучезарно улыбнулась Клавдия. — А то посиди еще.

— Нет, спасибо, мне уже пора. — Локшин попятился к двери. — Пока, Ирочка.

— Чао… — жеманно мурлыкнула девица и послала ему воздушный поцелуй.

Есть такая категория женщин, которые, как только появляются в какой-нибудь компании, так сразу вокруг них начинают виться мужчины, причем все без исключения. И женщины эти не обязательно первые красавицы. Они могут быть даже не очень красивы. Но мужиков на них тянет как на мед. Пахнет от них, что ли, как-то по особенному? Все остальные женщины этих особ инстинктивно чуют и инстинктивно ненавидят, видя в них более сильных соперниц.

И Клавдия не была исключением, потому что Ирочка была именно такой девицей.

Когда они остались в кабинете вдвоем и игнорировать эту женщину-автомат не было уже никакой возможности, Клава смерила ее взглядом с ног до головы и сказала:

— Я вас слушаю.

Калашникова невинно улыбнулась:

— В смысле?

— Вы по какому делу? — официальным тоном поинтересовалась Клавдия.

— Как, разве вам не сказали?

— Вы меня уже второй раз об этом спрашиваете. — Сама не зная зачем, Дежкина вынула из сумочки очки и надела их, словно отгораживаясь от этой особы еще больше. — Нет никто мне ничего не сказал.

— Странно, — простодушно пожала плечами Ирочка, — мне сказали, что вас предупредят. Меня послали к вам на стажировку. Я после МГУ, после юридического.

Да, что-то такое ей говорили. Но Клавдия почему-то представляла худого очкарика с прыщавым лицом и слипшимися волосами. А тут… Глядя на ее фигурку, на ее манеры, так и подмывало спросить: «Милочка, ну зачем вам юридический, вам бы на танцы…»

— Дежкина Клавдия Васильевна, — официально представилась Клавдия. — Следователь по особо важным делам Московской городской прокуратуры.

Тут вернулся Игорь. Почему-то смущаясь и не глядя Клавдии в глаза, как будто вчера дал ей клятву верности, а сегодня уже успел изменить, он поставил на стол пакетик заварки и поспешил обратно к двери.

— Постой, ты куда? — окликнула его Клава. — А чайку с пирожками?

— Спасибо, Клавдия Васильевна, но мне сегодня еще… Дело Морозовых, потом в архиве покопаться надо… В общем, я не… — и не договорив, смылся за дверь.

Клава пожала плечами и спрятала заварку в стол, с досадой заметив, что девица снова изучает ее взглядом.

— Ладно, раз пришли на стажировку, — сказала она, — значит, нечего зря время тянуть. Вот вам дело Лобцева, прочтите внимательно, сделайте выписки. Отдельно все, что касается его рабочих контактов с Норильском, отдельно его встречи с людьми из Тюмени. Все подробно — даты, время, место, темы разговора, список присутствовавших. Завтра к утру мне все это понадобится.

Это не понадобится Дежкиной ни к утру, ни даже к следующей неделе. Потому что послезавтра это дело уходит в ФСБ, прилипнув к какому-то более важному. Так часто бывало. А фээсбэшники начнут все крутить по-новому, не удосужившись даже внимательно изучить то, что нарыли в прокуратуре. Но надо же было чем-то занять эту девицу, чтоб не вертела задом перед мужиками.

До обеда Клавдия сделала несколько телефонных звонков, написала квартальный отчет, позвонила домой узнать, все ли в порядке. Максим, как она и опасалась, после ее ухода завалился дрыхнуть, а в институт так и не пошел.