Читать «Большой заговор»

Из милицейской сводки дежурного по городу:

«В 23 час. 11 мин. на двадцатом километре Минского шоссе неизвестными была обстреляна автомашина «Ауди-100» гр. Толкунова Ф. С. В результате обстрела было пробито переднее колесо автомашины. На скорости свыше 120 километров в час автомобиль потерял управление и врезался в бетонное ограждение шоссе. Гр. Толкунов Ф. С. был отправлен в клинику им. Склифосовского в критическом состоянии. На место происшествия выехала следственная бригада. Объявлен план «Сирена».

Примечание. Гр. Толкунов Ф. С. является прокурором …ского района г. Москвы».

Игоря Порогина похоронили на далеком подмосковном кладбище.

И в тот же день на Москву свалилась жара. Это была какая-то доменная плавка, кипение в адовой смоле, безвоздушность армейского противогаза и светлая мечта о слякотной зиме.

Вечером Клавдия и Ирина посидели вдвоем, выпили вина и помянули Игоря.

— А он был в тебя влюблен, — тихо сказала Клавдия.

— Я знаю, — кивнула Ирина. — Я все видела…

И она замолчала, прервав себя.

Клавдия внимательно посмотрела на подругу и обомлела. Как же она раньше не догадалась?!

— Прости, я не знала, — сказала она. — Я думала, у тебя кавалер…

— Да мы скрывали. — Ирина еще ниже опустила голову. — А кавалера того давно нет.

— Прости. Господи, какая ж я дура.

— Не надо, Клавдия Васильевна, — попросила Ирина, и Клавдия услышала в ее голосе еле сдерживаемый надрыв.

— Ну и глупо, — сказала Дежкина жестко. — Ничто на свете не стоит того, чтобы скрывать любовь. Я смотрела на вас и думала — какая получилась бы замечательная пара. А вы!..

— Да мы уже собирались сказать вам, — виновато проговорила Ирина.

— Прекрати, — попросила Дежкина. — Ты ни в чем не виновата, это я виновата. Я думала, что люблю вас, а оказалось — вы меня боитесь.

И Ирина, и Клавдия испытывали какое-то неясное утешение от этого самобичевания. Они просто боялись остановиться и окончательно, совсем-совсем, бесповоротно понять — Игоря больше нет.

Следователь Московской городской прокуратуры Игорь Порогин был убит тремя выстрелами почти в упор. Убийца его, следователь той же прокуратуры, коллега Клавдии Васильевны Дежкиной и Ирины Калашниковой, уже был арестован и сидел в Бутырке.

Это была константа сегодняшнего дня. Преступник найден и взят.

Но ни Клавдия, ни Ирина никакого удовлетворения не испытывали.

Последние недели были так переполнены событиями, что Клавдия не успевала оглянуться. Как только она находила преступника, ей тут же поручали новое, с пылу с жару заковыристое дельце, а хвосты и многоточия предыдущих дел висели в жарком воздухе, словно НЛО, — загадочные и непостижимые.

Теперь Клавдия решила, что нужно остановиться, потянуть за все провисшие ниточки, довести заброшенные дела. И хватит с нее оперативной работы, она, в конце концов, солидный следователь по особо важным делам, а не шустрый омоновец.

Часам к одиннадцати, когда жара неохотно стала отступать, Ирина засобиралась домой.

— Оставайся, Ириша, — предложила Клавдия. — Мои, ты же знаешь, на даче. Проболтаем всю ночь, а то с ума тронемся.

Но Ирина уехала, сославшись на какие-то неотложные дела.

Клавдия помахала ей вслед и решила уже ложиться. Только на минуточку присела на кухне помолчать и подумать в одиночестве, да так и просидела почти до утра, невидящими глазами глядя в одну точку.

Мысль, конечно, норовила легковесно проскочить какие-то детали, но Клавдия ее останавливала и заставляла таращиться до прозрения.

К утру она додумалась до середины пути. Но даже на этой остановке было жутко, а что таил финал, Клавдия и предполагать страшилась.

Она начала, как с чистого листа.

Убивают актера Севастьянова.

Оказывается, что он держал высококлассный бордель, оборудованный подсматривающими и подслушивающими устройствами, тайные и действительные владельцы квартиры — два следователя районной прокуратуры — собирали на посетителей борделя грязненький компромат.

Киллера, который застрелил Севастьянова, убили в тюрьме.

Стоп. Что-то здесь Клавдия тогда упустила.

Что?

Сначала не могли найти орудие убийства, потом Клавдия догадалась — это сверхпрочная, тончайшая металлическая нить — ею киллеру перерезали горло.

Вот. Нить. Клавдия уже видела такую раньше, потому, собственно, и догадалась.

Дежкина мысленно завязала первый узелок на память.

Дальше… А что дальше?

Что-то там еще сидело заусенцем. Не страшной занозой, но раздражающей задиринкой.

А… Квартира Севастьянова. Она была на Кутузовском проспекте. Да-да, очень престижное место.

Это был второй узелок.

Все началось с того, что Севастьянов давно, еще год назад, написал письмо в прокуратуру Москвы, жаловался на своих соседей, безобидных, впрочем, стариков. Письмо переправил в районную прокуратуру сам городской прокурор Малютов и поручил разобраться тамошнему — Толкунову. Толкунов отдал письмо следователям, и те уже развернулись. Несчастных стариков довольно поспешно переселили, а огромная квартира досталась Севастьянову. В ней-то эти следователи вместе с хозяином и организовали бордель. И тайную порнокиностудию, где главными героями становились посетители борделя, не ведая того.

Это был третий узелок. И даже, пожалуй, их тут было сразу два.

Но дальше, дальше…

А дальше начинается охота за этим самым компроматом. Севастьянов, не будь дурак, передал пленки Инне Кожиной, менеджеру по рекламе «Импэксбанка», которая подрабатывала в их борделе проституткой. Хотел сам шантажировать высокопоставленных кобелей, да и обезопасить себя на всякий случай. Это, впрочем, не спасло Севастьянова от смерти.

Следователи-сутенеры тоже погибли. В машину одного из них подложили мину. Но странную какую-то. Вместе с дистанционным управлением в ней был еще часовой механизм. Пружинку от корейского будильника нашли эксперты.

Эта пружинка не шла у Клавдии из головы. Зачем было так перестраховываться?

Это был еще один узелок.

Теперь об Инне Кожиной.

Инна действительно спрятала пленки. Она даже устроила свинцовый тайник, чтобы они не размагнитились. Кстати, эти пленки Дежкина пока так и не увидела, впрочем, не очень и стремилась.

Вчера Клавдия и Ирина арестовали того, кто преследовал Кожину, охотясь за компроматом, кто убил Игоря. Это снова был следователь, но теперь уже городской прокуратуры, в которой работала сама Клавдия. Шевкунов.

Круг сужался.

Набиралось так много узелков, что Клавдия пока не знала, как их развязать…

Уже давно рассвело. Да что там — солнце палило вовсю.

Становилось жарко.

Клавдия посмотрела на часы — пора на работу.

А как не хочется.

Две недели назад в прокуратуре погас свет. Последствия этого происшествия до сих пор расхлебывали. Клавдия возилась с электронным замком, который никак не принимал ее карточку. А торчать в коридоре Дежкина не любила — обязательно наткнешься на начальство или, хуже того, на Патищеву.

Патищева была каким-то секретарем чего-то — никто уже и не помнил чего и каким, потому что она никогда не работала — только собирала профсоюзные взносы. Вот тут она трудилась, как тайфун, налетала и очищала карманы до нитки.

Клавдия все боролась с замком — дергала, тыкала, хитрила — ни в какую. И нате вам — Патищева. Отрыжка советского времени.

— А, Дежкина. Взносы…

— Я заплатила, — жалобно произнесла Клавдия.

— Ты заплатила за прошлый месяц, а я собираю за этот.

— Но этот еще только начался.

— Начался, вот именно!

Дверь наконец открылась. Нет чтоб на полминутки раньше.