Читать «Прекрасная, бессердечная»

– Вот! – с триумфом сказала блондинка, аппетитная, как спелая клубничка. – Видишь, Эл, и это все натуральное!

– Детка, – восхищенно промурлыкал я, наблюдая, как все натуральное плавно покачивается, – ни секунды в этом не сомневался!

Она выпятила нижнюю губку:

– Но я же серьезно. Я просто горжусь своими формами. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Не то что некоторые – ходят тут, трясут силиконом. А у меня и так все на месте… Эл!

– А?

– Ты даже не слушал! Ты все время думаешь о своих противных маньяках! А я хочу сказать, что если у девушки все при себе, то парень хоть немножко должен обращать на нее внимание. Если он настоящий парень, и…

– Прости, детка, – сказал я, ласково потрепав ее ближайшие ко мне формы. – Просто я жду, что с минуты на минуту сбудется проклятие Уилеров.

– Что? – Она изумленно захлопала ресницами.

– Просто днем почему-то никто не совершает убийств, – пояснил я. – По крайней мере, в нашем округе.

– Чего-чего?

Я вспомнил, что с Джеки следует быть терпеливым, и, надо сказать, меня это нисколько не раздражало, ведь в конце концов недостаток ума у нее с избытком восполняется изобилием форм.

– Надо мной висит проклятие, – объяснил я. – Если кто-то собирается отправить ближнего своего на тот свет, он почему-то обязательно выбирает время около полуночи. Ты, случайно, не знаешь почему?

Она задумалась на минуту, наморщив лобик, и я почти услышал, как в голове у нее что-то зашевелилось.

Затем ее лицо просветлело, словно в черепе зажглась настольная лампа.

– Это, это потому.., что ты полицейский, Эл? – спросила она с надеждой в голосе.

– Точно, – проникновенно ответил я. – Но еще и потому, что со мной сейчас ты. Мы с тобой интимно сидим в моей интимной комнатке, и для нас интимно поет Синатра. Как ты думаешь, что сейчас будет?

Джеки заморгала голубыми веками, в больших фарфоровых глазах отразился намек на работу мысли.

– Ну тебя, Эл. – Она вдруг покраснела. – Я вовсе и не думала ни о чем таком…

– А сейчас будет вот что, – продолжал я торжественно. – В любую минуту зазвонит телефон. На другом конце провода будет висеть здоровенный боров, всем известный под именем шерифа Лейверса, моего босса. "Уилер! – завопит он мне прямо в ухо. – Ты еще дома?! Только что очередному растяпе оторвали башку!"

Резко зазвонил телефон. От неожиданности Джеки подпрыгнула так, что ее формы довольно сильно ударили меня по лицу.

– Ну, что я говорил! – простонал я. – Проклятие Уилеров! И оттого, что я знаю все наперед, мне не легче!

Я потянулся к телефону прямо с кушетки, нащупал трубку и поднес ее к уху.

– Доктор Хакенсак слушать, – сказал я решительно. – День – могу лечить. Либер гот! Ночь сейчас – отдыхать.

Убивать утром.

– Лейтенант Уилер! – Из трубки повеяло могильным холодом. – Не думайте меня одурачить своим шведским акцентом! Говорит шериф Лейверс. Только что убили женщину!

– Ваша беда в том, шериф, – вздохнул я, – что вы не оригинальны. Вечно одно и то же. Вы звоните и…

– Заткнитесь и слушайте, – прорычала трубка. – Убили не какую-нибудь шлюху, а Джуди Мэннерс.

– Ту самую? – ошеломленно спросил я. – Которую измеряют футами там, где у других какие-то жалкие дюймы? Которая остается женщиной даже в лошадиной попоне? Это невозможно! Разве найдется хоть один дурак, который будет настолько непрактичен?

– Нашелся, – отрезал Лейверс. – И лучше двигайте-ка туда поскорее.

– Куда? – спросил я обреченно.

– Парадиз-Бич. У нее там снят.., был снят дом на все лето. Знаете виллу Мейнардов?

– Только снаружи, – сказал я. – С каких это пор честным полицейским дозволяется знать дома миллионеров изнутри?

– Я оттуда далеко, – рявкнул Лейверс. – так что, чем скорее вы управитесь, тем лучше. Она была знаменитой голливудской киноактрисой, так что после ее смерти многие возжаждут крови, и, если мы быстро что-нибудь не предпримем, это будет наша кровь.

– Да, сэр, – согласился я. – А вы чем-нибудь заняты прямо сейчас?

– Я?.. Ну… – Он промычал в трубку что-то непонятное. – Почему вы спрашиваете? – спросил он внезапно.

– Так, из любопытства, шеф, – объяснил я. – Просто мне придется покинуть мое теплую кроватку и мою теплую блондинку, и я подумал, что если вы тоже заняты… – Тут я прервал свою красноречивую тираду, не желая общаться с гудящей на все лады трубкой.

***

Раньше Парадиз-Бич представлял собой целую милю грязного песка и мелкой гальки, окруженную густым кустарником. По-настоящему за этот кустарник принялись совсем недавно, почти весь его вырубили, посадили на его месте сосны, а сам пляж привели в божеский вид с помощью бульдозеров, так что теперь по нему действительно можно было ходить босиком, не боясь при этом покалечить себе ноги. И наконец, этот пляж был разбит на равные участки, так что, приобретая дом, покупатель получал в придачу еще и футов двести Тихого океана. Участки эти расхватали всего за три месяца, причем по цене, которую я не дал бы и за весь Тихий океан со всеми его водорослями и моллюсками.

Покупали землю Парадиз-Бич, конечно, люди очень богатые, так как сами по себе участки никакой практической ценности не имели. Владельцы всей этой роскоши, как правило, проводили в доме не более одного месяца в году, летом, и то лишь тогда, когда им больше некуда было податься.

Клайд Мейнард был богачом. Его вилла, выстроенная из оргстекла и железобетона, была самой большой на пляже. Говорили, что внутри находился один из самых здоровенных бассейнов, если не считать голливудских.

Я пристроил "остин-хили" на стоянке рядом с дымчато-серым "линкольном". Нажав на кнопку звонка у входной двери, я стоял и слушал, как он мелодично отзванивал где-то внутри.

По тишине в доме я понял, что побил все рекорды скорости: полицейских, которых послал сюда шериф, не было еще и в помине, так что честь представлять закон в этом благословенном месте выпала мне Под козырьком загорелась лампочка, и секунду спустя сквозь щель в двери я увидел, как зажегся свет в холле. В ожидании я закурил. Затем дверь открылась.

Дверная рама обрамляла фигуру длинноволосой богини в черной блузе и шортах, глядевшей на меня с вежливым удивлением.

Шорты были короткие; блуза обнадеживающе облегала ее большую красивую грудь, так что эта женщина казалась еще более голой, чем если бы она была совсем без одежды.

– Слушаю вас, – сказала она удивительно музыкальным голосом.

На несколько секунд я изо всех сил зажмурился, затем открыл глаза: видение никуда не исчезло.

– Скажите мне, – сказал я, тщательно выговаривая каждое слово, – какой сегодня день? Страшного суда?

– Нет, – ответила она.

– Тогда, может быть, первое апреля? – с надеждой в голосе настаивал я.

– Вы опоздали примерно на три месяца.

– А вы Джуди Мэннерс, – сказал я. – Я бы узнал вашу.., вас где угодно. Так почему вы еще живы?

Она посмотрела на меня с сомнением.

– Вы сумасшедший?

– Не исключено, – сказал я. – Какой болван сказал, что вы труп?

– Вы! –