- Эй, юнга, хватит мечтать! – Обрывал меня чей-нибудь окрик, когда я слишком сильно уходила в себя в своих размышлениях. – Бегом на камбуз! А то ишь-ты, прохлаждается тут выкормыш шикана! (Примечание: Шиканы – маленькие юркие хитрые зверьки, похожие на сурикатов и частенько ворующие у людей орехи и ягоды)
И я бежала на камбуз помогать чистить и резать овощи. Надо сказать, что после того, как нас определили в юнги отношение команды к нам тоже сильно изменилось, ведь теперь мы били не пассажиры, а подчиненные самого мелкого пошиба. Поэтому, шпыняли нас не стесняясь. Тут надо отдать должно отцу, который никак нас не выделял и не вмешивался в процесс обучения. За исключением матерщины, конечно. Однако, это не мешало матросам выражаться по их усмотрению, когда его не было рядом. Благодаря этому мой словарный запас знатно обогатился. И надо отметить, что в своей прошлой жизни я бы, наверное, не смогла завернуть такой словестный пируэт, как научилась за время плавания в этой. Хотя, новыми знаниями совершенно не гордилась, зная, что в жизни это, может, и пригодится, но делать из матерщины, какой-то фетиш или уподобляться матросам в вопросе ее повсеместного применения глупо и не достойно девушки, в каком бы мире или обличии она не жила. Но, повторюсь, знания эти все-таки нужные, ведь парню, которым я притворялась и собиралась притворяться иногда без крепкого словца просто не донести свою мысль до некоторых индивидуумов.
А еще, несмотря на все свое «дворянское» воспитание я научилась лучше всех свистеть! Поначалу эта забава меня не прельстила, я бы предпочла свисту любую песню. Да и земной предрассудок, которого здесь, кстати, не было: не свисти – денег не будет,- тоже играл свою роль. Однако, петь я не решалась, и не из-за плохого голоса или слуха, с этим слава Всевышнему, все было неплохо, а потому, что заметила, что матросы не поют те песни, которые я успела здесь выучить, ведь это были женские песни. Мужские, те, что мне довелось слышать ранее, конечно, были и здесь, но походили скорее на длинные занудные речитативы, которые на корабле пели лишь выполняя очень нудную работу. Те же, что чаще пели матросы, были на столько похабными, что отец скорее выпорол меня хорошенько, если бы услышал, как я их напеваю, чем одобрил пение и слух. Хотя, это и не помешало мне выучить все до одной. Ну, разве можно не запомнить эти приставучие мотивчики, которые матросы напевают себе под нос при всяком удобном случае? Разумеется, это не означало, что я собиралась их петь, но как ни крути, а подобные песни – это часть этноса. Так, по крайней мере, я успокаивала свою протестующую натуру почти педагога.
Стоит также отметить, что Ромич впитывал в себя всю эту морскую романтику с не меньшим энтузиазмом.
Поэтому попробовав насвистывать себе под нос, я поняла, что это очень веселое занятие! Которое не пристало ни девушке, ни дворянину, но дававшее мне возможность насвистывать под нос все, что угодно.
А однажды, начищая на камбузе и так уже блестевший колокол, который использовался для созыва команды на прием пищи и просто для отсчета времени, я насвистывала под нос незатейливый мотивчик земной песни «Don’t worry be happy” Bobby McFerrin. Очень уж атмосфера способствовала: тишина, закат, мерный плеск волн за бортом и тряпочка в моих руках, которая совершает поступательные движения по медному боку колокола. Внезапно, я услышала неожиданный оклик Рената, нашего кока.
- Эй, малец, ты чего это там такое насвистываешь?
- Эээ. – Не сразу сообразила я, что ответить. – Так это, в голову пришло и насвистываю. Под настроение пришлось просто.
Кок на это хмыкнул:
- Под настроение пришлось, значит… А еще раз можешь?
- Могу. – Тут же отозвалась я и, повесив колокол на его законное место, приступила к насвистыванию.
В глазах еще довольно молодого кока появились озорные искорки, и я решила разнообразить выступление и запела, стараясь перевести на эльмирантийский незамысловатые слова, перевод на русский язык которых, мы когда-то всей группой заучивали, чтобы поздравить нашего куратора с днем рождения. Все таки иногда ей нужно было очень много терпения, чтобы совладать с целой оравой девчонок, ряды которых разбавляло лишь три парня. Невольно, я вошла в раж и начала приплясывать, помогая себе руками и приставляя шаг.
По глазам и улыбке кока было видно, что я нашла благодарного слушателя. Все-таки в море с развлечениями совсем туго, а тут я со своим: «Расслабься! Будь весел!». Признаться, будь я сейчас в глазах этого кока Лейлой, может и не решилась бы вот так петь и практически танцевать перед чужим по сути человеком. Маска же Лея давала мне подобную возможность, ведь это как бы и не я выступала, и если кому-то что-то не понравится, то и смеяться будут вроде бы как не надо мной. Все таки наличие маски раскрепощает человека, и мне представилось на собственном опыте в этом убедиться.
- Еще! – Раздавшийся за спиной крик, даже заставил присесть от неожиданности.
Обернувшись, я увидела, что на палубе собрались практически все обитатели корабля. Чуть в сторонке стояли отец, сдерживавший улыбку, профессор и Ромич, которые наоборот, улыбки сдерживать и не думали.
Поначалу я оробела, но в маске я или нет? Поэтому повторение на бис стало еще красочнее, так как я придумала целый танец с прихлопываниями и притопываниями.
Ну, что сказать, в этот вечер на корабле ни осталось ни одного человека, который бы не выучил и незамысловатую песню и танец. А Леем с тех пор меня не называл уже никто, так как прозвище «маленький бард» или просто «Бард» приклеилось до конца плавания намертво.
А на следующее утро мы увидели на горизонте корабль.
До Тализии оставалось еще дня три пути и подобную встречу вряд ли можно было назвать редкостью, однако команда корабля насторожилась.
Признаться, мы с Ромичем отнеслись к судну, которое шло нам на встречу на большой скорости,