Осматриваю Кира с ног до головы – черная футболка, рельефные руки, «баленсиаги». Издалека вижу, что у него разбита губа, но вместе с татухой-рукавом смотрится гармонично. Ухмыляюсь идее, резко обозначившейся в голове. Я ведь видела его на треке, значит, он азартный игрок. Вывод: в помощи не откажет. Если, конечно, увидит выгоду.
- Минуту, - бросаю я Лёве и чуть ли не бегом направляюсь к супермрачному парню.
Вблизи темные круги под его глазами заметны отчетливее. Но они странным образом не уродуют лицо, а напротив. Боги, Видная, куда тебя клонит?
- Скоморохин! – окликаю его, а он все мое тело лапает взглядом.
Фи, как пошло.
Не хочу затягивать, хочу скорее с этим покончить.
- Поцелуй меня! – с ходу прошу я.
И мне удается его удивить. А то слишком самоуверенным кажется. Не люблю наглых парней.
Правда, не проходит и пары секунд, как губы Кирилла искривляются в ухмылке. Прямо чувствую, как в его голове зреют скользкие шуточки. Не даю шанса осквернить ими воздух.
- Притворись моим парнем, - поясняю я. – Очень нужно.
Его взгляд становится строже, сильно выделяются скулы.
- Пожалуйста? – добавляю с надеждой в голосе.
- Назови хотя бы одну причину, зачем мне делать это.
Густые брови сходятся на переносице. Кир достает из кармана пачку сигарет, чем еще сильнее бесит, подкуривает. Забираю прямо изо рта и бросаю за бар в мусорное ведро. Скоморохин усмехается, а я хватаю его за футболку и притягиваю ближе.
Его губы оказываются прямо напротив моих. Очень даже пухлые губы, то есть… Хватит, бог мой! Ощущаю сигаретный запах от парня. Терпеть не могу курящих. Да и самого Кирилла не жалую. Но разве у меня есть выбор?
- Куда ты смотришь? – спрашиваю его.
- Тот кучерявый пялится на нас.
- Это просто замечательно. Поцелуй!
- Если существует угроза, что позже мне помнут лицо, тебе нужно очень постараться, чтобы заинтересовать меня.
- Скоморохин! – О да, я уже рычу. – Я сделаю все, что ты пожелаешь. Потом. Заплачу, если захочешь.
- На кой черт мне твои деньги? – даже как-то оскорбляется парень. – Своих валом.
Я лишь крепче сжимаю пальцами ворот футболки. Молча приближаюсь к его лицу и практически перестаю дышать.
- Прошу.
Борьба глазами затягивается.
- Ладно, - сдается все-таки он. - Ты только смотри не влюбись.
Вот же самоуверенный гад!
- А куда смотреть-то? Да я скорее соглашусь отрезать себе язык!
Даже змея позавидовала бы тому, как искусно я шиплю.
- О, молчаливая ты будешь просто прекрасна.
- Ты поцелуешь меня или…
Скоморохин обрушивается внезапно. Резко губами закрывает мне рот. Удивительно мягкими губами, кстати. Я думала, они будут такими же жесткими, как и его взгляд. Ошиблась, что сказать.
Пальцами он давит на затылок. Довольно быстро подключает язык. Целует откровенно. С привкусом горечи и дыма. Я забываю все слова возмущения. И из его силков оказывается не так легко вырваться.
- Он смотрит? – тяжело дыша, спрашиваю, когда отстраняюсь.
Кир не сразу понимает, кого я имею в виду. Недовольно оглядывается и выдает короткое «да».
Не знаю, что подсказывает мне обернуться назад, но я делаю это. И убеждаюсь, что не зря. Никого нет. Лёвы нет. Скоморохин соврал.
Когда снова смотрю Киру в глаза, тот лишь пожимает плечами.
- Придурок! – не жалея сил, бью его кулаком в грудь.
- Ты не охренела ли?
- Дурацкая пепельница! – ору я, обиженная на весь белый свет.
Обиженная на жизнь, судьбу, Льва. И прежде всего, на саму себя.
- Проваливай, сумасшедшая! – кричит мне в ответ Скоморохин. – На хрен от тебя ничего не надо!
Я останавливаюсь. Замечаю пристальные взгляды, направленные в нашу сторону. Делаю один шаг назад, второй, третий.
- Эй, у Яси смена сегодня. Мне нужно домой, - возмущается Дэн.
- Ничего, возьмет выходной. Не видишь? ПМС у девчонки. Совсем с катушек слетела, - Кир произносит это так громко, что его пламенные речи слышат все.
Вот же!!
Я показываю ему средний палец и пулей вылетаю на улицу.
Жар июльского вечера опаляет легкие. Но я бегу, что есть сил. Бег всегда спасает меня от боли. То, что нужно сейчас. Потому как сердце, кажется, опять начинает кровоточить.
Глава 2
Кир
Свет в конце туннеля как загорается – быстро и ярко, так же стремительно гаснет.
Плохой знак, друг, - говорю мысленно, глядя в потолок.
Странная девчонка, что похожа на дикого лиса и кусает первой, лишь бы ее не обидели, хлопает дверью прямо перед Каримом и уносится прочь. Только пятки сверкают. Тот недовольно смотрит на меня из-под широких бровей, я салютую стаканом и удаляюсь в подсобку. Есть немного времени поспать перед движняком. Обязательно же прибегут за советом и помощью с вытаращенными глазами, а я все разрулю. И нет, я не накидываю на себя пуху, просто так и есть. Ежедневный сценарий. Поэтому Карим и терпит мою персону.
Когда я уединяюсь в аскетичной обители – четыре голые стены, куда я притащил надувной матрас и откуда выбросил весь мусор, мысли снова возвращаются к подружке Марата. Не могу забыть отчаяние в ее взгляде, мелькнувшее на короткий миг. Очень надеюсь, что ошибся и распознал неправильно. Потому что оно слишком похоже на мое личное. Чувство тотальной ненужности. Чувство породистой дворняжки, которая не может прижиться ни в одном из миров. И если так, то девчонке я не завидую.
Спустя полчаса все еще не смыкаю глаз. Система в башке запускает мыслительные процессы на полную катушку, будто издевается. И опять причинно-следственные связи сводят меня с ума. Ненавижу быть один, приходится слишком много думать.
Ненавижу быть один, ненавижу тишину, которая разъедает мозг. Я всегда где-то и с кем-то, только бы отогнать подальше парализующий страх, что так и норовит сомкнуть когтистые лапы на моем горле. Потому что, когда я один, ко мне всегда приходит она – мысли о ней, образы. Я до сих пор слышу ее голос!
Благодаря мозгоправу, который несколько раз в неделю копается у меня в голове, панические атаки случаются все реже. Но иногда я, как раньше, слетаю с катушек. Предрекаю, кстати, скорейший повтор: в последнее время кошмары заметно участились. И в каждом из них я убиваю свою мать.
Бред, - говорит отец.
Да все твердят хором. Доказывают, что нет моей вины в произошедшем, это был несчастный случай. Но меня никто не переубедит – у истоков трагедии стою я.
Поэтому мне нравится работа в «Юности», поэтому я