Читать «Прядильщица. Сплетение судеб»

Мойра – богиня судьбы, что прядёт нити жизни каждого человека с самого рождения. У неё много ликов, но чаще ей придают несколько форм, представляя в образе трёх женщин. Первая – в виде дряблой и немощной старухи с опущенными плечами от многолетних знаний – олицетворяет прошлое. Она назначает жребий ещё до рождения человека, а затем следит за его исполнением.

Вторая – зрелая сильная женщина, она прядёт нити судьбы, на которую нанизываются события настоящего времени в жизни человека.

И третья, самая молодая, олицетворяет будущее и его неотвратимость. Она никогда не оглядывается и орудует своими ножницами, обрезая истончившиеся нити.

Рождение и смерть стоят под особым покровительством Мойры.

Летописи о Мойрах

– Алладриэн! – громовой голос прозвучал в пустом коридоре как проклятье.

Вжав голову в плечи, я спряталась за колонну, притворившись одной из позолоченных статуй, и помолилась самой богине Судеб о том, чтобы Верховная Мойрина меня не заметила. То ли Мойра была слишком занята, то ли мольба оказалась не столь отчаянной, но моё убежище стремительно раскрыли, и меня смерили таким убийственным взглядом, что оставалось гадать, каким способом меня в этот раз мысленно четвертовали.

В горле застрял тугой ком. Однако я сделала вид, что удивлена нашей неожиданной встрече.

– Добрый день, рина Варленда, – поприветствовала я её, стараясь не выдать охватившую меня дрожь. Если она заметит... Будет конец.

Фиалковые глаза сузились, и она скривила губы, словно я пролила на неё ведро грязи. Что здесь говорить, отношения с Верховной Мойриной у меня не ладились. Даже ещё до того, как она стала моей наставницей. А после, тем более, только усугубились. Я не подходила под требующиеся ей параметры прядильщиц и оттого лишь больше вызывала у неё раздражение. Вот и сейчас, подозреваю, она искала меня не для того, чтобы пожелать удачного дня.

– Почему ты ещё не в зале Судеб? – грозно произнесла она, смерив затяжным взглядом очередного презрения. – Если у тебя только одно полотно, это не значит, что тебе позволено уходить от своих обязанностей!

– Я как раз туда направляюсь, – поспешила заверить я её.

– Такая неумёха, как ты, даже за одним человеком уследить не может! Поэтому тебе до сих пор и не доверили больше. Так и будешь всю жизнь в Младших Мойринах! – не без удовольствия напомнила она.

Меня в очередной раз задели её слова, но я не придала этому значения, приняв отрешённый вид. За столь продолжительное время многочисленных нападок и унижений учишься не показывать свою слабость. Пусть мне это претило, но я ничего не могла поделать со своим положением. Как бы я ни старалась, сколько бы усилий ни прикладывала, я так и оставалась неумелой растяпой. А ведь все девушки моего возраста уже следили за судьбами более ста человеческих жизней, и из-за этого на душе было только тоскливее.

– Бери пример с Этариэн. Между прочим, она твоя младшая сестра, а уже каких успехов достигла! Ей и позволено больше, и до Старшей Мойрины недолго дослужиться! – завела она излюбленную тему о своей дражайшей подопечной. Как уж здесь забудешь, когда о ней по десять раз на дню упоминают! Причём и родные тоже. Она мне в кошмарных снах уже снится.

Нет, сестру я, конечно, любила, даже несмотря на её скверный характер, но постоянное сравнение меня угнетало. Так хотелось, чтобы меня принимали такой, какая есть, со всеми недостатками и неудачами. Но я просила, видимо, многого. В безупречной семейной ветви рин Эль Вердан, моё существование приравнивалось чуть ли не к позору. Мало того, что я не унаследовала их таланта к совершенному ремеслу Мойрин, так ещё и вечно у меня всё из рук валится, норовя испортиться даже там, где это казалось невозможным.

– Всенепременно, рина Варленда, – ответила я то, что от меня хотели услышать.

Верховная Мойрина сжала губы, не ожидая моей столь быстрой капитуляции. Если она надеялась, что я вновь начну огрызаться, то тут я её разочаровала. Мне предыдущего раза вполне хватило, чтобы выслушивать её длинную тираду о моём никчёмном существовании в столь почитаемом храме. Пусть виду я и не подала, но всю ночь тогда прорыдала в подушку, настолько она задела за живое. И ведь о родителях упомянула, которым я и вовсе в тягость. Я сама догадывалась, что за равнодушием родных скрывается неприязнь, но как это отвратительно, когда столь очевидные факты видят окружающие.

Я опустила взгляд в пол, демонстрируя свою покорность. Мне хотелось как можно скорее избавиться от её общества, и я надеялась, что унижение закончится. К моему разочарованию, так легко сдаваться она не собиралась.

– Где же ты была, скажи на милость? – строгим тоном поинтересовалась она. – И что прячешь за спиной?

Силы небесные, ну когда эта женщина от меня отстанет?! То, что я тайком пробралась в зал Благословения, вряд ли её обрадует. Младшим Мойринам туда нельзя заходить, если только ты не являешься любимицей Верховных. Моей сестре повезло, наша общая наставница часто берёт её с собой, и Этариэн так вдохновенно хвастается этим местом, что любознательность во мне пересилила все запреты. И я ведь знала, что она специально меня этим задевала, подчёркивая своё превосходство, но сдержаться не смогла. Я одним глазком только заглянула. Очень уж хотелось увидеть ту золотую пыльцу, о которой нам с самого детства рассказывали.

Зал оказался просторным, украшенный позолотой, как и почти все помещения Обители. Стены оплетали сверкающие нити, озаряя своим светом полупустое круглое пространство, в центре которого на возвышении, оканчивающимся на уровне груди, находилась металлическая чаша. Именно в неё с потолка из яркого светила сыпалась та самая, упомянутая пыльца.

Мелкие песчинки какое-то время парили в воздухе, прежде чем опуститься в сосуд, создавая эффект мини-вселенной. Эта картина настолько заворожила меня, что я не смогла оторвать взгляда и подошла ближе к пыльце. Каждый младенец Мойрин при рождении опускается в эту чашу, чтобы впитать благословение самой Богини Судеб. Говорят, сродни чуду, пыльца обволакивает крохотное тельце, и малыш, словно слиток из золота, дарит нам луч новой божественной силы, которую он пронесёт в своей жизни в качестве предназначения служения человеческим судьбам. И чем ярче свет, тем больше достижений он совершит в нашем ремесле.

Мне же, по словам родителей, выпала лишь жалкая подачка, и свет, окруживший меня, был настолько слаб, что сразу стало ясно о моих столь скромных достижениях, если их таковыми вообще можно назвать. Не знаю, почему богиня обделила меня. Благословение, что она дарует всем – одинаково, но всё же на разных Мойринах проявляется по-своему.

Но