Читать «Mass Effect. Аннигиляция»

————————————————————

MASS EFFECT: ANDROMEDA

АННИГИЛЯЦИЯ

Кэтрин М. Валенте

MASS EFFECT: ANDROMEDA

ANNIHILATION

Catherynne M. Valente

————————————————————

ВНИМАНИЕ!

Этот неофициальный перевод был осуществлён силами фанатского сообщества masseffect2.in исключительно с целью углублённого изучения иностранного языка, не является коммерческим, не преследует извлечения прибыли и иных выгод. После ознакомления с данным переводом вам следует приобрести книгу у официального издателя любым удобным для вас способом.

Перевод: Vitae, Батон, vserzh, Егор, Belisenta.

Поэтический перевод: Vitae.

Редактура и корректура: Alzhbeta.

РАЗЛОМ КАЛЕСТОН: СТАНЦИЯ «ГЕФЕСТ»

Технический специалист второго класса Оливер Барт смотрел на сверкающую далеко вдали дымку изгиба галактики. Звёзды и красно-оранжевые облака космической пыли отражались на плоской отполированной поверхности его инструметрона. Было поздно: три часа ночи. Он так и не закончил работу и теперь убил бы даже лучшего друга за кусок настоящего мяса и кружку настоящего джина, правда, если бы у него был этот лучший друг. Или кружка. Ещё один заход по калибровкам — и можно идти спать. Но Оливер стоял здесь, на своей маленькой серебристой платформе, прикованный к месту звёздами, и был похож на глупого ребёнка, впервые улетевшего дальше орбиты. Часть галактического рукава сияла на фоне его вполне себе человеческой руки, похожая на мышцу. Или рану.

Конечно, за пределами орбиты он был не в первый раз. И не во второй. Даже постаравшись, он с трудом припомнил бы время, когда его жизнь не состояла из челноков, крейсеров, станций, униформ, контрактов, чьих-то костылей в коде и маленьких иллюминаторов на бесконечных тусклых стенах. Время, когда его жизнь была цветущей, тёплой и доброй. Когда он мог почувствовать запах настоящей грязи под ногтями, засыпая в настоящей кровати каждую ночь. Это было когда-то. На Иден Прайме. А сейчас было много позже. И это станция «Гефест».

Даже в три ночи помещения дока «Гефеста» были наполнены шумом и гомоном множества людей. Это был час волшебства техников. Слесари и инженеры, операторы погрузчиков и любопытные пассажиры — все расходились по своим любимым барам или койкам. Теперь можно было заняться настоящей работой. Вряд ли кто-то ещё думал, как Оливер. Они видели только пласталь, что отделяла их от вакуума за бортом. Или мощь биотических зарядов, что могут вспороть этот вакуум, не успеешь и глазом моргнуть. Но не код, благодаря которому всё это существовало. Код был невидим и поэтому — забываем. А его создатели и подавно. Их игнорировали, считали расходными ресурсами и печально низко оплачивали их труд. Да в эти дни дети рождались уже с навыками программирования, так зачем платить большие деньги за нечто настолько же естественное, как поглощение пищи или питьё?

Пока, конечно же, что-то шло не так.

Массивный корпус «Кила Си'ях» был усыпан кодерами, словно дно старого морского корабля — наростами. Каждый подключался к статическому порту, получая прямой доступ к хранилищам корабля с максимальной безопасностью. Оливер дал команду своему инструметрону ввести последнюю дозу стимуляторов. Кровь зашумела в расширившихся и расслабившихся венах. Он забыл о звёздном отражении, настоящем мясе и настоящем джине, о зелёных полях, подготовленных к посеву культур. Технический специалист второго класса Оливер Барт потянулся к обшивке правого борта кварианского ковчега, словно желая крепко обнять. Руки прошлись по блестящей пластали, и он активировал гравитационные сгибатели на рабочем костюме, а после поднял себя вверх с отработанной, почти акробатической грацией. Спокойный искусственный голос в наушниках приступил к отчёту.

— Сгибатели рук: заблокировано. Сгибатели ступней: заблокировано. Сгибатели коленей: заблокировано и подготовлено. Вы допущены к выходу в открытый космос, специалист Барт.

Каждый контакт защёлкнулся на своё место со знакомым удовлетворяющим звуком вытягиваемого воздуха.

— Спасибо, Хелена, — со смешком сказал он.

Хелену не волновало, как её называют. Она не была полноценным ВИ. Она даже не «она». Разума не больше, чем у сковородки, у его Хелены. Но этот неторопливый, равнодушный, случайным образом сгенерированный голос был его единственным другом в этих долгих путешествиях, а своего друга ты не игнорируешь только потому, что он всего лишь инструметрон.

Оливеру повезло работать здесь, и он это понимал. Инициатива платила больше, чем кто-либо, чем Альянс, и, самое важное, платила своевременно. Он нуждался в этом. Нуждался в деньгах так же, как и в надёжности. Оливер бросил взгляд вниз, где тусклые звёзды отражались на глянцевой поверхности Хелены. Одна из этих звёзд — Сарабарик, и где-то рядом с ней станция «Омега», а где-то на этой «Омеге» — азари по имени Ария Т'Лоак, которой Оливер отправлял каждый кредит, полученный сверх необходимого для выживания минимума. Он вздрогнул. Ему вспомнились её ледяные голубые глаза. Её ледяная голубая улыбка. Чувства, выразившиеся на лице отца, когда Ария сказала ему, что продала его единственного сына в качестве вахтовой рабочей силы на базу, расположенную в пределах Колыбели Сигурда. В этом не было ничего особенного или уникального. Тысячи беженцев с атакованного Иден Прайма (и Новерии, и Вермайра, и так далее и тому подобное) заканчивали своё бегство точно так же: потерянными, сломленными, купленными и проданными. Единственная особенность Оливера Барта заключалась в том, что он работал на справедливого и доброго элкора Ламма, который позволял своим работникам выкупать свободу, если — или когда — это будет им по карману. Оливер не думал, что хоть кто-то пытался поймать Ламма на слове. Работники спускали свой скудный заработок на батарианское вино, девушек или квазар, самые отчаянные — на красный песок. Но не Оливер. Он копил, скаредничал и голодал. Он не смотрел на девушек, даже если порой они сами смотрели на него, даже если ему самому хотелось посмотреть. Он пил воду. В бар заходил, только когда Ламм отправлял его починить подглючивающие игровые автоматы по квазару, позволяющие выигрывать слишком часто. И Оливер поднаторел в накоплении, скаредности и голодовке. У него был настоящий талант к этому, такой же, как и к устранению ошибок в кодах космических кораблей. И когда Ламм пробил на кассе его свободу, Оливер расплатился и забрал чек.

Теперь ему не нужно было голодать или копить ради своей свободы. Во всяком случае, не только ради своей. Сейчас в его планах был «лизинг» свободы родителей, и он ни за что и никогда не пропустит очередную выплату. Он платил Арии, чтобы она не отправила их на тяжёлую работу, а ещё рассрочку за то, чтобы однажды отпустила.

Продолжать так жить было нелегко. Написание кода-шаблона, как правило, оказывалось несправедливо краткосрочной задачей. И неизвестно, где будет новый заказ. Неизвестно, когда будет. Текущий контракт был самым продолжительным из всех, которые ему доводилось заключать. На других судах Инициативы работа не то была, не то нет: абсолютно простая, минималистичная, ничего лишнего, ничего