Порой у меня не выходит думать. Звучит глупо, но на самом деле страшно. Я просто теряю «нить» мыслей. Это ужасно, но я не знаю, что поделать. Иногда я ощущаю разные запахи, например, бензина или запах гари. Позже оказывается, что это очередная выходка шизофрении. Самое ужасное то, что я не соображаю где реальность, а где галлюцинация. Я просто теряюсь. Я настолько изменилась, что перестала ценить всех и вся. Один раз мой глупый язык произнёс маму по имени и отчеству. Родители тогда чуть не упали в обморок. Это было чудовищно, правду говорю. Но и это ещё не все. Порой мне плевать на своих родителей. Мне становится противно при их виде, и это печально. Одна секунды — и ты думаешь, какие же мама и папа прекрасные, замечательные люди! В другую — тебя охватывает злость в сопровождении ненависти, и тебе уже не кажутся твои родители такими уж и милыми. Это чудовищно!
*
Выхожу из «Ауди» родителей, игнорируя их: «Удачи в школе». Просто медленно иду вперёд, будто и не спешу на учёбу. Моя школа напоминает мне колонию для тугодумов. Нет, отличники у нас имеются, но это ничего не меняет — люди здесь сами по себе гнилые. По крайней мере, те, с которыми мне, к огромному сожалению, довелось общаться. Одеваюсь я соответственно своему диагнозу: серая толстовка, юбка и чёрное, как и небо, пальто. Откидываю голову назад, чтобы взглянуть на небосвод, но как я и сказала, оно чёрное. Всему виной грозовые тучи. Где-то точно идёт дождь. На дворе февраль, холодновато. Но этот холод не сравнить с холодом в моей голове. Голые деревья добавляют в мою жизнь одиночество и какое-то странное чувство опустошенности. Вот смотришь по сторонам и ничего… Мир серый, хмурый, люди одинаковые: кто-то бежит на первый урок, кто-то наоборот, сбегает прочь, боясь быть увиденными. Нет здесь ничего прекрасного, от того и грустно.
Коридор школы. Подростки напоминают муравьев, которые спешат куда-то и непонятно для чего. Серые стены заклеены плакатами с глупыми надписями о том, что наркотики приносят вред и приводят к смерти. Серьезно? Они считают, что если люди прочтут стенды, то перестанут принимать эту дрянь? Все равнодушны к этим плакатам, ведь они никого не цепляют и не вдохновляют. Это то же самое, что если написать: «Эй, урод, хватит быть уродом». Но кого это волнует?
— Смотри куда идешь, Хилл! — кричит мне один из игроков футбольной команды. Я задела его плечом, а он сразу накричал на меня. И как после этого верить в добро и искренность людей? Извини, но добрых фей и пони не существует. Вот она реальность — полный мрак и лишение светлых качеств. Люди испытывают любовь к чему угодно, только не к самим людям. Их сердца полны токсинов, которые убивают их, при этом заражая других людей. Выдохнув, ускоряю темп ходьбы и плетусь дальше.
Я прошла в класс и уселась за свою парту, закинув на спинку стула рюкзак. Первый урок история — скучный урок, ибо наш учитель больше отдаёт внимание диктантам по известным для человечества датам, нежели теориям. Хотя, если у педагога хорошее настроение, весь класс смотрит документальный фильм про Первую Мировую войну. Иногда, мою голову посещают мысли о том, что если бы я могла видеть фантомы известных людей, таких как: Линкольн, Аристотель, Шекспир, Вашингтон и других, то мои оценки имели бы успех. Но нет, мечтать не вредно. Мне мерещатся какие-то чудики и монстры.
Прозвенел звонок, от которого закололо в висках. Все ученики заняли свои места, но продолжали говорить между собой, обсуждая последние новости и сплетни, типа: кто с кем встречался, будет ли у нас самостоятельная работа по химии, зачем какая-то девушка сменила цвет волос и прическу. Ух ты, как интересно! Они бы ещё начали обсуждать зачем люди стригут ногти, и это больше бы было смысла.
Я посмотрела на Алису с Ларой. Эти двое даже не косятся на меня. Хотя, чего я жду? Назвала их стервами и сейчас думаю о том, почему они со мной так грубы? Я точно спятила.
— Доброе утро, класс, — вошёл в спешке учитель. Мистер Тейлор рухнулся на свой стул и облегченно вздохнул, — откройте, пожалуйста, страницу сто сорок один.
Все послушно открыли толстые учебники и принялись листать чуть пожелтевшие страницы. Историк начал что-то рассказывать и ходить по рядам, пристально наблюдая за каждым учеником, словно тот искал в чём-то провинившегося человека. Мужчина провел рукой по щетинистой бородке, как будто про себя думая: «Да, надо бы побриться». Ему около тридцати лет, он вполне красив, умён, хорошо сложен. Именно поэтому все старшеклассницы влюблялись в него, как ненормальные. Почти все. Меня этот красавчик не привлёк. И вообще, он же для нас стар!
— Аманда Хилл, просьба пройти в кабинет директора, — послышался голос из микрофона, что был прикреплён в углу, рядом с шкафчиком для вещей.
По телу прошлись мурашки. Черт, зачем? Все уставились на меня, включая учителя, и продолжали пожирать глазами. Я неловко сглотнула комок, застрявший в горле, и встала с места. Ноги не подчинялись, они будто вросли в пол. Собираюсь с силами и делаю неуклюжий шаг.
— Наша тихоня натворила бед, плохая девочка! — произнёс Питер — задира года. Все засмеялись, и мне стало хуже.
— Пошел ты! — огрызнулась я, выпустив злобный оскал. Если он продолжит дальше, беды не миновать.
— Аманда, не выражайся в классе! — громко произнёс историк.
Я нехотя покинула кабинет и направилась по пустому коридору в указанный кабинет. Боже! Пытаюсь