Берг-коллегия ответила отказом. Столичное начальство было увлечено идеей умножения медеплавильного производства и к строительству железоделательных заводов относилось негативно. В конце мая Татищев распорядился приостановить работы, «однако ж лес, который рублен, велел собрать в стопы и положить на сухих местах, тако же и начатые избы дорубить и оставить в срубах до указа». Тут и новая напасть подоспела: обозлились на Татищева некоронованные короли Урала Демидовы. Вольготно им было хозяйничать до приезда утверждённого царём начальника заводского края. К царю они и обратились, обвинив Татищева в разорении своих заводов. Василий Никитич явился в Петербург решать вопрос о строительстве завода и крепости на Исети, а пришлось держать ответ по вымышленным обвинениям. Обида взяла капитана, и он подал прошение об «отрешении» от должности горного командира. Видимо, надеялся Татищев, что Пётр в конце концов одумается, но тот отставку принял. Вести следствие, а заодно и управлять заводским краем государь доверил генерал-майору де Геннину.
Письмо В. И. де Геннина Екатерине I
Всемилостивейшая государыня, императрица и великая княгиня Екатерина Алексеевна, всемилостивая наша матушка!
(…) И понеже я, нижайше, ездил прошедшею зимою во всех здешних дистриктах, осмотрел в горах руды медные и железные, и изготовил материалы, где способно строить и размножить медных заводов и железных и сталных фабрик по указу Его Императорского Величества, то я зачал при реке Исете, где место сыскал лутчи: воды доволно, и лесов, и руды на многа лета. И около оных заводов зачал крепость делать… И оную крепость и завод осмелился именовать до указу Катериненбурх, а заводы – Катериненбурхские, в память высокославного имяни Вашего Величества (…)
Екатеринбурх, июня 12 день 1723 году
P.S. При сём посылаю до Вашего Императорского Величества, нашей всемилостивеише государыни матушки новой очищателнои фабрики, какова в Росии не бывало, первой плод – из чистой меди презентом талер, и желаю… с него кушать… во здравие и радость (…)
Крёстный отец
(В. Шкерин)
Вилим Иванович де Генин
Историки до сих пор спорят, кем был по национальности Вилим Иванович (Георг Вильгельм) де Геннин (1676 – 1750). Одни называют его голландцем, другие – немцем. На российскую службу де Геннин поступил в 1697 г. в Амстердаме, когда там находилось великое посольство Петра I. Как артиллерист и инженер, участвовал в Северной войне, возводил укрепления в Новгороде и Финляндии, строил литейный двор в Петербурге. В 1713 г. был назначен олонецким комендантом и начальником горных заводов Олонецкого края. Эту должность Вилим Иванович исполнял до назначения уральским горным командиром в марте 1722 г.
Генерал де Геннин прибыл на Урал, имея гораздо более широкие полномочия, чем его предшественник. Нe испытывая особой приязни к Татищеву («…и сам его рожи калмыцкой не люблю», – писал де Геннин Петру), он на месте исследовал обстоятельства тяжбы и решительно высказался в пользу капитана, который был возвращён на Урал. Одобрил де Геннин и план возведения завода на Исети. Более того, именно Василию Никитичу новый горный командир поручил руководство строительством. Для заготовки леса, земляной и гужевой работы к будущему заводу-крепости приписали крестьян пяти ближайших слобод. Из Тобольска прибыли кузнецы, каменщики, плотники, столяры и целый полк солдат. Мастеров заводского дела де Геннин выписал из Олонца, а частью взял у Демидовых.
К началу осени была возведена заводская плотина, а 7 (18) ноября 1723 г. в молотовой фабрике загрохотали два кричных молота. Это событие принято считать рождением города, наречённого генералом де Генниным Екатеринбургом. Имя дало новорождённому поселению сразу двух могущественных покровительниц: земную – супругу Петра I императрицу Екатерину и небесную – святую Екатерину, покровительницу горных ремёсел. В конце того же исторического месяца де Геннин командировал Татищева в Петербург для решения ряда проблем заводского края и участия в вышнем суде по тяжбе с Демидовыми.
Суд полностью оправдал Татищева, а Демидова наказал огромным штрафом за то, что он дерзнул Его Величество в неправом деле словесным прошением утруждать. Но на Урал Татищев вернулся лишь спустя десятилетие, которое провёл в занятиях дипломатических, хозяйственных и научных. В царствование Анны Иоанновны, в лихолетье бироновщины над головой Василия Никитича вновь стали сгущаться тучи. Назначение на Урал, подальше от дворцовых интриг, показалось благом. А в Екатеринбурге его с нетерпением ждал де Геннин. Двенадцать лет его правления стали эпохой в развитии горнозаводского края. Прежде убыточные казённые заводы за это время дали более полумиллиона рублей прибыли. Уральское железо прославилось не только в России, но и за границей. Екатеринбург вырос, обустроился ровными рядами деревянных домов на немецкий манер – с высокими крышами и гладкими стенами. С внешней стороны крепостного вала появились вольные поселения – слободки. Осенью 1734 г. Татищев принял у де Геннина дела. Генерал отправился в столицу, увозя образцы железа различных заводов, пушки и «куриозные вещи», найденные на Урале.
Вторичное пребывание Татищева во главе уральского горнозаводского управления продолжалось с 1734-го по 1739 г. В это время помимо текущей работы по управлению промышленностью края он занимался составлением проекта горнозаводского устава, разработкой штатов и развитием системы ведомственного образования. В 1737 – 1739 гг. горный деятель Иоганн фон Баннер (по одним сведениям, датчанин, но другим – саксонец) построил первое каменное здание Екатеринбурга – Канцелярию главного правления заводов. В 1737 – 1739 гг. Татищев одновременно руководил Оренбургской комиссией, занимавшейся освоением обширных степных пространств на Южном Урале. Не оставлял Василий Никитич и научных занятий. Бурная деятельность была прервана очередной опалой. В 1739 г. гнев всесильного Бирона настиг Татищева и на Урале. По обвинению в «непорядках, нападках и взятках» он был отстранён от дел и посажен под домашний арест. Невзирая на оправдания, комиссия постановила лишить его всех чинов. Но уже через несколько дней Бирон сам очутился под стражей, и у Василия Никитича появилась надежда на лучшее. Завершающим в его карьере стал пост астраханского губернатора.
По какому-то ей одной известному замыслу судьба определила Татищеву и де Геннину один временной предел: в 1750 г. оба основателя горнозаводской столицы ушли в мир иной.
Письмо Екатерины I В. И. де Генину
Благородный господин генерал-майор.
Письмо ваше, июня от 12 дня, через адъютанта Шкадера до нас дошло, купно с чертежом новопостроеннаго заводу на реке Исете и с подносом медным, сделанным на оном заводе. И оный чертёж, и поднос, и письма ваши Его Императорское Величество изволил смотреть, и угодно оное его величеству явилось. За что к вам Его Величество изволил писать с благодарением, к притом указал давать солдатам за работу, сверх их жалованья по три деньги на день; а о протчих делах указ