Читать «Танки решают все!»
Константин Мзареулов
Танки решают все! Битва за будущее
ПРОЛОГ
Июль, 1991
Часов встретил посетителя в середине кабинета, пожал руку, усадил на диван, сам сел рядом и осведомился, как идет работа. Натянуто улыбнувшись, математик ответил:
— Работа не идет, работа закончена.
Старик был приятно удивлен и сказал: дескать, по такому случаю неплохо бы пропустить по рюмочке, но врачи придумали ему столько болезней, что лучше не злоупотреблять и вообще не употреблять. Покряхтев, он поднялся, подковылял к столу и достал из ящика бутылку французского коньяка «Камю — Наполеон».
— Вот, раздавишь за успех нашего дела.
— Которого из дел?
Посмеявшись, Часов резонно заметил, что большое дело можно будет начать, лишь когда появится пресловутая «труба времени». Поэтому, скромно добавил он, пока попробуем сделать то немногое, что в наших силах.
Новость о том, что разработка средств проникновения сквозь время далека от завершения, стала для Антощенко неприятным сюрпризом. Поняв его беспокойство, Часов добавил:
— И я директору института частенько названиваю, и Виктор Олегович его теребит, и Степан Кузьмич. Будем надеяться, дело сдвинется с мертвой точки. — Он решительно хлопнул ладонью по разложенным на столе бумагам. — Ну, показывай, что у тебя получилось.
Антощенко разложил перед стариком увесистую пачку листингов. Вычисления производились на персональном компьютере IBM РС/386 — настоящем чуде техники, которое было своровано на Западе агентурой то ли КГБ, то ли ГРУ. Однако современного принтера у них в институте не имелось, поэтому материалы пришлось распечатать на допотопном матричном АЦПУ, перебросив файлы с результатами на магнитный диск монументальной машины ЕС-1065.
Просматривая распечатку, Часов удовлетворенно хмыкал. Антощенко, упреждая возможные замечания, посетовал, что получил лишь предварительные наброски решения. Полученное им задание не содержало некоторые важные сведения, поэтому в системе неравенств остается много неизвестных величин.
— Какие сведения тебя интересуют? — нахмурившись, осведомился хозяин кабинета.
— Очень многое будет зависеть от личных качеств людей, которые возглавят это дело. Кроме того, большое значение имеет решимость, с которой вы готовы добиваться поставленной задачи.
— Решимости-то хватит…
Часов умолк и задумчиво покивал, показывая, что понял суть вопроса. Зазвонил один из множества расставленных на столе телефонов, и старик с недовольным видом поднял трубку. Выслушав собеседника, он назвал кого-то, к кому следует обратиться, затем снова погрузился в размышления, медленно перелистывая распечатку.
— Помилуйте, Владимир Николаевич, — сказал он наконец. — На какие неопределенности вы жалуетесь? Вот ведь ваши расчеты — подробный перечень промежуточных задач, которые необходимо решить.
— На мой взгляд, этого недостаточно, — пояснил Антощенко. — Располагая полной информацией, я смог бы составить почасовой график мероприятий, приводящих к идеальному конечному результату.
Снова проверещал телефонный сигнал. Часов доложил: дескать, занят именно этой проблемой. Положив трубку, он признал:
— Согласен, некоторые вопросы пока не урегулированы. Так что придется начинать в условиях неполной ясности. — Он ободряюще улыбнулся. — Нормальная боевая задача. Справимся.
— В таком случае моя шпаргалка не даст подсказок на случай возможных сюрпризов, — Антощенко развел руками.
Засмеявшись, Часов добродушно произнес:
— Весь в батьку — тот тоже был максималистом… Ты знаешь, что я был рядом, когда ему сообщили о твоем рождении.
— Слыхал эту историю. Отец любил рассказывать, как вы, Алексей Николаевич, его в тот день обидели.
— Это был вовсе не день, — уточнил Часов. — Ночь стояла непроглядная. Мы как раз к атаке готовились…
Он пустился в воспоминания, а сам при этом вспоминал вчерашнее посещение секретного научно-исследовательского института. Капсула с телепередатчиком, стоявшая на бетонном постаменте под колпаком из бронестекла, вдруг исчезла, и академик Валиков удовлетворенно прокомментировал: «Ну вот, она уже в прошлом»…
ГЛАВА 1
Весна — лето 1940 года
1
После двухмесячного затишья Красная Армия, будто проснувшись, начала прогрызать обмотанный колючей проволокой бетон финской обороны. За несколько дней непрерывных операций местного значения корпус ликвидировал множество вражеских позиций, приблизившись к внешнему обводу укрепрайона «Хумма».
В планы Верховного командования лейтенанта Часова, конечно, не посвящали, но без того легко было понять: зимняя пауза наконец-то закончилась, а потому не сегодня, так завтра пушки заговорят в полный голос. Леха заранее представлял, как громыхнут тяжелые гаубицы, и его танки, прорвав по глубокому снегу «линию Маннергейма», устремятся в глубину — на Выборг и Хельсинки.
Надежды начали обретать материальность, когда полковник Стефанчук, собрав комсостав, объявил:
— Завтра — разведка боем перед большим наступлением. Нашей бригаде поручено обеспечить атаку на участке, где мы наступали в январе.
«Где мы неудачно наступали в январе», — мысленно уточнил Леха. Он невольно посмотрел на незнакомых людей в полевых мундирах, сидевших рядом с командиром бригады. На знаках различия диввоенинженера и полковника имелись эмблемы автобронетанковых войск, а высокая симпатичная девушка носила общевойсковую форму с двумя, как у самого Лехи Часова, кубиками в петлицах.
Девушка не могла не заметить, что танкисты с интересом ее разглядывают. Пару раз она покосилась на особо назойливых, даже улыбнулась, но тут же вновь сделала серьезное лицо.
Между тем полковник изложил общий замысел завтрашней разведки боем. Дивизион 122-мм гаубиц М-30 расстреляет укрепления № 14 и № 16, после чего танки 2-го батальона займут эти участки, подавляя уцелевшие огневые точки белофинских подразделений и обеспечив продвижение стрелкового батальона, который завершит захват полуразрушенных укреплений. Затем, после новой артподготовки, атака будет развиваться на расположенный в тылу форт № 15.
— Товарищи из Главного автобронетанкового управления… — Стефанчук кивнул в сторону трех незнакомцев, — поддержат нашу атаку действиями новых тяжелых танков.
Командиры зашумели. Недавно созданные опытные машины KB, СМК и Т-100 уже появлялись на Карельском перешейке, вызвав у танкистов естественный восторг. Тяжелые танки, особенно «Клим Ворошилов», намного превосходили по боевой силе прежние модели, даже многобашенные Т-28 и Т-35, вооруженные короткоствольными пушками. Толстая броня надежно защищала KB от снарядов полевых орудий противника.
— Вопросы имеются? — строго спросил Стефанчук.
— Разрешите, товарищ полковник, — потянул руку Часов. — Может, все-таки попробуем нашу задумку?
Капитан Ладейкин, командир его роты, толкнув Леху локтем, прошипел: «Уймись ты, самоубийца», — но Часов упрямо полез на рожон. Лейтенант напомнил, что снаряды М-30 не пробивают бетонные стенки финских капониров и фортов, что 76-мм пушка «Клима Ворошилова» способна раздолбать любой современный танк, но бессильна против метрового слоя бетона 500-й марки, облицованного гранитными плитами.
— Что вы предлагаете? — хмуро поинтересовался генерал из ГАБТУ.
Часов объяснил замысел. Аудитория напряженно примолкла. Московские гости зашептались, потом полковник из главка насмешливо произнес:
— Значит, вы заранее планируете потерять шесть танков. Ну-ну… — Полковник многозначительно посмотрел на суровую светловолосую девицу-лейтенанта.
— В лобовой атаке мы теряем обычно до двадцати машин, — парировал Часов. — Для нашего замысла можно использовать разбитые в прежних боях легкие танки, которым все равно на капремонт и переплавку отправляться.
Полковник Стефанчук заметно нервничал. Ветеран, воевавший в мировую на броневиках, в Гражданскую — на трофейном английском танке, в Маньчжурии — на гробах типа МС-1, в Испании — на Т-26, а в Монголии — на БТ первых выпусков, не любил осложнений с начальством. Командир бригады бросал свирепые взгляды на