Читать «Затми меня, если сможешь»

Она аккуратно расчесывала мои длинные волосы любимой цветастой расческой в виде розового гребня. Ровные шоколадные пряди друг за другом спадали вперед, перекрыв мне взор на зеркало. В отражении я наблюдала ее легкую полуулыбку и мягкий взгляд. Ее серые зрачки всегда напоминали мне раннее туманное предгрозовое утро. Такое же одинокое, хмурое и неприступное.

— Мама ведь говорила тебе, что ты особенная? — вдруг раздался тихий протяжный голос Дианы. Мягкий как шелк и теплый как чашка горячего чая в ненастную погоду. Она продолжала натягивать прядь за прядью, создавая легкий массажный эффект.

— Конечно говорила, — тут же отозвалась я звонким детским голосом — совершенно противоположным ее ровному тону. Я широко улыбнулась, перехватив ее взгляд в зеркале, и продолжила болтать ногой в воздухе. — Она всегда говорит мне это перед сном. А еще говорит, что для любой матери свой ребенок особенный. Особенный и неповторимый просто потому, что он ее.

Диана сдержанно улыбнулась, подавив смешок то ли моим словам, то ли каким-то проносящимся мимо мыслям. Ее руки скользили по моим длинным волосам шоколадного оттенка, они ровной волной просачивались сквозь ее тонкие пальцы.

— Твоя мама очень мудра, — тетя на мгновение плотно сжала губы, чтобы равномерно распределить остатки алой помады. — А хочешь мы докажем, что ты самая особенная из всех особенных детей?

Я подняла взгляд, ощутив, как губы расплылись в непроизвольной улыбке, и пару раз активно закивала. В отражении овального зеркала мои глаза столкнулись с ее изучающим взглядом с малой толикой хищника. Они спокойно и размеренно ожидали, когда же жертва своим ходом благополучно доберется до ловушки.

Ее волосы. Ее идеально ровные волосы, прикрывавшие лопатки — всегда были моей маленькой мечтой. Какая девчонка не захочет иметь идеальные волосы без единого секущегося конца, хоть и намеренно перекрашенные в блонд?

— Я рада, что тебя заинтересовало это, — она мягко улыбнулась в отражении зеркала и вокруг ее губ образовались две едва заметные ямочки. — Через пару дней я заеду за тобой в школу, и мы вместе поедем ко мне на работу, где тетя в белом халате возьмет у тебя несколько капель крови. Мы отдадим их умным дядям в таких же белых халатах и через несколько дней они докажут нам, что ты особенная. Договорились?

— Диана?! — мамин крик внезапно прогремел из прихожей, сопровождаемый громким хлопком входной двери. — Какого… что ты здесь делаешь?

Мама резко подалась в мою сторону, выдернув меня за плечи со стула.

— Ну, мам! — раздосадовано крикнула я.

— Лили, все в порядке, — уверяла Диана. Ее руки мгновенно взлетели в шутливом «я сдаюсь», а тонкие бледные пальцы крепко удерживали мой розовый гребень с изображением русалки. — Я просто пришла проведать свою племянницу. Давно не виделись. Разве ты против?

— Не подходи к моему ребенку, — озлобленно произнесла мама, утянув меня за плечи. Мой затылок плотно упирался в ее живот. — Кажется, мы разъяснили это еще пару недель назад.

Диана с тонкой улыбкой на лице сделала шаг вперед и уселась на корточки прямо передо мной, продолжив удерживать мой взгляд.

— Детка, твоя мама нервничает, увидимся позже, — она подмигнула мне как ни в чем не бывало, слегка взъерошив мои спадающие локоны, и удалилась прочь из квартиры.

Только через пару часов я обнаружила, что она прихватила с собой мой любимый розовый гребень с остатками моих волос, которые намертво застряли в острых зубцах.

С того дня я больше его не видела. Только спустя пару-тройку лет я осознала, что таким образом она подготавливала почву для экспериментов. Вот только по сей день я не могу разгадать одно — зачем ей понадобился мой образец ДНК?

Я никогда не задумывалась о смерти всерьез.

Не догадывалась о том, как встречу ее, в каком буду возрасте и состоянии. Доберусь до нее сама или же мне кто-то поможет. Встречу ее с распростертыми объятиями, полностью довольная проведенной жизнью, или же изо всех сил буду карабкаться назад, вонзаться ногтями в землю, хвататься за любую частичку надежды, все что угодно… лишь бы не встречаться с ней лицом к лицу.

Я обычная девчонка, толком не повидавшая жизни. Я не реализовала себя, я не совершила кругосветное путешествие, не провела достаточное количество времени с родными и не посвятила несколько лет жизни ненавистной работе… Я никогда не гуляла за руку с любовью всей жизни по центру Парижа, смущая прохожих бесконечными поцелуями.

Я думала… нет знала, что у двадцатилетней Евы Финч впереди еще целая жизнь с бесконечными радостными моментами, горькими падениями и ненасытной любовью.

Раньше, всего каких-то несколько месяцев назад, я и не подозревала о том, что мне предстоит пережить пулевое ранение. Я не видела подобного даже в самых жутких кошмарах. Как и не подозревала о том, что мне придется брать в руки настоящее смертоносное оружие и нажимать на курок.

Нажимать на курок. Нажимать на курок. Нажимать…

Видеть, как люди напротив хладнокровно жмут на курок, выпуская из дула снайперских винтовок мою собственную смерть. Ощущать, как десятки пуль вонзаются в плоть, разрывая на части. Чувствовать, как теплая кровь бесконтрольно вытекает из разных частей тела, а мышцы сводит в тугой напряженный ком. И все, что я могу делать в этот момент — падать на асфальт под тяжестью пуль, ловить хмурое лондонское небо глазами и ждать. Ждать, когда раны перестанут нервно пульсировать. Ждать, когда разум и сознание покинут тело и не сопротивляться затуманенному взору, так скоро накрывшему меня с головой.

Вокруг творится какой-то невообразимый хаос: сначала он сопровождается бесконечным шипением муз, а затем плавно перерастает в резкие человеческие голоса, вперемешку с шипением раций. Кто-то отдает приказ, кто-то беспрекословно подчиняется, а я ощущаю, как кровь медленно подступает к горлу. Я больше не в силах ее сдерживать.

Семь. Семь. Семь.

В воздухе продолжает звучать цифра семь. Она оседает на подкорках сознания, проникает сквозь кожу и заражает вырывающуюся наружу кровь. И я больше не сопротивляюсь тому опьяняющему чувству, которое напрочь проникает в мое сознание, расставляя руки навстречу смерти.

Но наша встреча так и не состоялась.

Вероятно, у нее на меня совершенно другие планы.

Время от времени я прихожу в сознание.

Меня сильно знобит, мышцы максимально напряжены, а тело — одно сплошное кровавое месиво из нескончаемой острой боли.

Мой слух улавливает бесконечную суету. Какие-то люди бормочут что-то нечленораздельное, стальной женский голос с легкой отдышкой отдает приказ. Собравшиеся надо мной люди невпопад восклицают что-то наподобие «седьмая особь», «подопытная номер семь», «седьмой эксперимент»…

В воздухе раздается скрип дверей, который повторяется буквально через каждые пару минут, а сквозь закрытые веки время от времени просачивается ядовитый серебристый свет флуоресцентных ламп.

Меня сильно потряхивает, но я все еще ощущаю, как в суматохе меня