— Возьми чистые возле сушилки, — откликнулась мама. — И поторопись, родной, ты опаздываешь.
Я закатила глаза. Как ей еще не надоело ему об этом напоминать?
— Коса готова, Полетт, можешь собираться дальше. Я позову к завтраку.
— А можно мне хлопья? — спросила с надеждой и сделала глаза больше обычного.
— Я доел последние вчера, — хмыкнул Макс. Он стоял в дверном проеме и рассматривал свои разные носки.
Братец то и дело портит или разбрасывает вещи. Еще и съедает все вкусное, что так люблю я. Не понятно, как именно он оказался в мамином животе когда-то (я чмокнула Макса, но это не сработало — мой живот только заурчал в ожидании еды), зато я точно знаю, что его туда засунул папа. Надо будет спросить его, зачем он это сделал, и попросить больше никогда никого туда не засовывать.
Макс, 11 лет
Я готов был содрать кожу вместе со свитером, который связала бабушка Симона. Лучше бы она вместе с дедушкой увлекалась выпечкой или мешала чай с молоком, как бабушка Бадди.
Тихо подкравшись к Этти, я надеялся подсмотреть, что пишет сестренка. Так интересно знать, о чем она думает. Это было письмо Санте.
«Наивная, — мысленно закатил глаза я, — еще верит, что он существует. Дочитаю, а потом открою ей глаза на мир».
Дорогой, Санта Клаус!
Я была хорошей девочкой в этом году.
Чуть не прыснул со смеху. Это выдало бы меня, но я оказался достаточно хорош в конспирации, чтобы продолжать бессовестно подглядывать.
И я надеюсь, что ты выполнишь мое желание.
Мы с братом хотели узнать, как появились в мамином животе и как выбрались оттуда. Родители не говорят правду. Может, ты расскажешь?
Мы с мамой напечем тебе печенья с шоколадной крошкой. Оно будет около молока, как и я. Если засну, разбуди меня, пожавуйлуйста. Мне очень нужно знать правду.
А еще Максу не дошло приглашение из школы. Сова потерялась или что-то в этом духе. Можешь принести ему письмо? Он был почти хорошим, честное слово.
Папа говорит, ему хорошеет от маминых поцелуев. Если я поцелую Макса, ты точно принесешь ему письмо, да?
Фу, она снова меня обслюнявит!
Полетт, 9 лет
Недавно я догадалась, что корм для Курлика пропадает не от рук домовика, как сказал мне дедушка, а от лап Пон-Пона, но пока не придумала, как с этим бороться. Гены его отца, Пончика, дают о себе знать. У этого кота в пузе бездонная пропасть. Однажды он нас всех сожрет.
— Не переживай, mon petit, — успокаивала меня мама. — Если он попытается, мы побрызгаем на него водичкой.
— Святой, — поддержал ее папа.
Эх, это еще в церковь идти. Я поморщилась.
— Он укусил меня вчера, — сказал Макс и быстро закатал рукава рубашки в поисках следов кошачьих зубов. — Взгляни, Этти.
Я осмотрела кожу без единого повреждения, кроме пары синяков от игры в мяч с Бадди, и решила пошутить.
— Не подходи ко мне, заразный! — Ткнула вилкой в тощую руку Макса.
Братец показал язык, и я не помедлила сделать то же самое.
— Это твой котяра меня покалечил, — заявил он, ища несуществующий порез. — Поэтому ты пойдешь в церковь за водой для промывания раны.
— Я лучше посмотрю, как ты превратишься в человека-кота.
— Первое, что я сделаю, — угрожал Макс, — это помечу твою кровать.
— Мам! — Я стукнула вилкой по столу. — Мальчишки противные!
— Знаю, малышка, — спокойно сказала мама. — Это не меняется даже когда выходишь за них замуж.
Она подмигнула папе, а я тяжело вздохнула. И какой она предлагает выход из ситуации? Мириться с этим?
Макс, 12 лет
Письмо из Хогвартса нам с Бадди так и не пришло. Надеюсь, не придет и Этти. Хотя я начал замечать, что у нее проявляются определенные способности.
Она начала пахнуть еще приятней, чем обычно. У ее волос цвет маминого орехового торта, и они переливаются на солнце. А когда она смеется, мне сложно не смеяться вместе с ней.
Этти еще мала и не знает, что нельзя пользоваться магией вне Хогвартса. Тем более на братьях. Но я не сдам ее родителям. Потому что я не ябеда, в отличие от некоторых, и потому что мне, вроде как, даже нравится, что она со мной делает.
— Мама не заплела мне волосы, — дулась Этти, прокручивая резинки с бантиками в руках.
— Сходи разок с распущенными, — предложил я.
— Макс!
Сестренка выглядела так, словно до нее дошло, какой ответ в той адски сложной задаче по математике, над которой мы с папой вчера целых два часа сидели.
— Сорок два? — выдвинул предположение я.
Но Этти, видимо, даже не поняла, о чем речь. Просто всучила мне свои резинки.
— Заплети мне косу! — Сестренка сложила руки в умоляющем жесте и увеличила глаза до размера тарелок. — Пожа-а-алуйста!
Это определенно новый уровень. Никому еще не удавалось воспользоваться заклятием «Империус» [5], даже не имея при себе волшебной палочки.
Полетт, 10 лет
Я села на кровать Макса и протянула ему миску печенья с шоколадной крошкой. Оно было припрятано для меня, но братцу сейчас нужнее.
— Не хочу, — буркнул он, пихая мою руку.
Я поставила миску на тумбочку. Уверена, он съест его чуть позже. Придвинувшись ближе, начала гладить Макса по спине, как это делает мама.
— Это не честно, — через время выдохнул он.
— По крайней мере, ты появился на свет не так противно, как я.
Меня передернуло, когда вспомнила о рисунках из книжки, которую нам с Максом дала мама. Не хочу, чтобы у меня были дети. Разве что усыновленные, как Макс.
— Думаю, я тоже появился так, — грустно заметил он. — Просто не у наших родителей.
Я нахмурилась. Звучит, увы, логично.
— А я тебя все равно люблю, братец! — заверила и положила руку на грудь Максу. Хотела проверить, как бьется его сердце.
Оно немного спешило, и я придержала ладонь, чтобы дождаться, пока ритм выровняется. Макс накрыл мои пальцы своими:
— Взаимно, сестренка.
Макс, 13 лет
Всего секунду назад я смотрел на Мэйбл Маклин: у нее длинные светлые волосы и красивая грудь, которая прыгает вместе с ней, а сейчас вынужден бороться с приступом головокружения. И все из-за Бадди. Этот друг названный уже вернул себе метательный снаряд — мяч, который звучно отскочил от моей головы.
Ты что творишь? Спросил я, размахивая руками резче, чем следует.
Перестань на нее глазеть. Показал жестами Бадди со строгостью на лице. Мы играем или как?
Тоже мне, ревнивец нашелся. А что, если у нас любовь? Он не может вставать между нами.
Перестань калечить меня. Серьезно сказал я.
— Коллинз! — окликнул меня тренер. — Хватит беседовать с Синклером. Жестикулировать будете в другом месте. У нас баскетбол, а не дебаты.
— Эх, дебаты, — простонал я.
Свисток тренера Хаббарда издал отрезвляющий сигнал. Действительно, сейчас не лучшее время для размышлений о дополнительных клубах, к которым тебя подталкивает