Тим смущенно ухмыльнулся:
– Исполнить на бис?
– А что вы будете делать, если высадитесь на Луне и вдруг выяснится, что на Земле закрыли программу космических исследований?
– Хмм… Я слышал, конечно, что у астронавтов бывают некоторые трудности…
– Пусть вас это не беспокоит, – сказала Морин. – Вы сегодня на Луне – наслаждайтесь.
Очищая город от смога, в холмах Лос-Анджелеса дул сухой и горячий ветер, который прозвали Санта-Ана. В рано наступивших сумерках танцевали огни уличных фонарей. Харви Рэндолл и его жена Лоретта катили в зеленом «Торнадо» с открытыми окнами, наслаждаясь летней погодой в январе. Возле особняка Саттеров автомобиль остановился. Харви передал машину парковщику в красной куртке, подождал, пока Лоретта отрегулирует тщательно отработанную улыбку, после чего супруги вместе поднялись на крыльцо.
В холле они обнаружили целую толпу – обычное дело для вечеринок Беверли-Хиллз. Сотня гостей бродила между столиками, а еще сотня собралась группками. Музыканты в углу наигрывали что-то веселое. Прилипший к микрофону певец продолжал повествовать о состоянии своего corazon[1].
Поздоровавшись с хозяйкой, супруги разделились. Лоретта нашла себе собеседников, а Харви засек самое большое скопление гостей у бара, где и получил любимый двойной джин с тоником.
Вокруг мужчины летали обрывки разговоров.
– …понимаете, мы запрещаем ему ступать на белый ковер, а получилось так, что кот застыл в центре этого ковра, а пес, как часовой, бродил по периметру…
– …и вот в самолете, на сиденье прямо передо мной – прекрасная юная цыпочка. Потрясающая девица, хотя я вижу только ее затылок и волосы. Я начал подумывать, как бы ее снять, а она вдруг оборачивается и говорит: «Дядя Пит! А вы что здесь делаете?
– …парень, это здорово помогает! Когда я звоню и говорю, что я – член комиссии, меня моментально соединяют! С тех пор как мэр меня назначил, ни один клиент не упустил удачный вариант…
Фразы застревали в памяти Харви. Он занимался телевизионной документалистикой и не слушать не мог. Хотя, по правде сказать, ему не хотелось слушать. Окружавшие его люди нравились ему. Иногда он даже не отказался бы проникнуть в мысли говорящих.
Он принялся озираться по сторонам, высматривая жену, но та была слишком мала ростом, чтобы выделяться в толпе. Зато его взгляд наткнулся на высоко взбитую неправдоподобно оранжево-рыжую прическу Бренды Тей, с которой Лоретта болтала как раз перед тем, как Харви направился к бару. Он двинулся к «маяку», лавируя среди косяков выставленных локтей и бокалов, принайтованных к пальцам.
– За двадцать миллиардов баксов мы получили только камни! Чертовы ракеты! Доллары – миллиардами! – утекают, как вода! И зачем мы на них столько тратим, ведь за такие деньжищи могли бы…
– Чушь, – вырвалось у Харви.
Джордж Саттер изумленно обернулся:
– О, Харви… Привет! Вот и с «Шаттлом» то же. Послушай. Баксы спускаются в унитаз…
– Отнюдь, – прервал разглагольствования Джорджа звонкий голос: игнорировать его оказалось невозможно.
Саттер сразу же примолк.
Харви отыскал ее в толпе – эффектную, рыжеволосую, в зеленом вечернем платье с обнаженными плечами. Их глаза встретились. Харви отвел взгляд первым.
– Ваша реплика означает то же, что и «чушь»? – непринужденно спросил он.
– Да, но я более тактична. – Она усмехнулась, и Харви улыбнулся в ответ.
А она тут же бросилась в атаку:
– Мистер Саттер, НАСА потратила деньги, отпущенные на «Аполлон», на оборудование. Мы оплатили исследования, связанные с его производством, но у нас еще кое-что осталось. Знания не спустишь в унитаз. А насчет «Шаттла»… это плата за то, чтобы попасть туда, где мы сможем понять нечто действительно важное, да и плата не столь высока…
Руки Харви игриво коснулись женское плечо и грудь. Наверное, Лоретта. Да, она. Он протянул ей бокал. Свой он опустошил наполовину. Она начала что-то говорить, но он жестом призвал ее к молчанию, пожалуй, более грубо, чем обычно, и проигнорировал протестующий взгляд жены.
Рыжая знала свое дело хорошо. Если побеждали точно подобранные доводы и логика, то она выиграла. Но она привлекала не только умом: она притягивала мужские взгляды, говорила по-южному протяжно и певуче, что подчеркивало каждое слово, а ее голос был столь чистым и мелодичным, что всякий, кто ее перебьет, казалось, бормотал или заикался.
Неравная борьба закончилась: Джордж обнаружил, что его бокал пуст, и с видимым облегчением удрал в сторону бара. С торжествующей улыбкой девушка повернулась к Харви, и он кивнул ей: поздравляю.
– Меня зовут Харви Рэндолл. А это – моя жена Лоретта.
– Морин Джеллисон. Очень приятно. – Она на секунду нахмурилась. – А, вспомнила! Вы были последним американским репортером в Камбодже, – произнесла она и обменялась церемониальными рукопожатиями с новыми знакомыми. – Кстати, это не ваш вертолет сбили во время охоты за новостями?
– Даже дважды, – гордо ответила Лоретта. – Харви вынес на себе пилота. Тащил его пятьдесят миль по вражеской территории.
Морин кивнула. Она была моложе Рэндоллов лет на пятнадцать, но, похоже, прекрасно умела владеть собой.
– И теперь вы здесь. Вы местные?
– Я – да, – сказал Харви. – А Лоретта из Детройта…
– Гросс Пуэнт, – машинально заметила его жена.
– Но я родился в Лос-Анджелесе. – Харви никогда не удавалось заставить себя сказать за Лоретту ее официальную полуправду. – Нас, местных уроженцев, мало.
– А чем вы теперь занимаетесь? – осведомилась Морин.
– Кинодокументалистикой. В основном кинохроникой.
– А вы – дочь сенатора Джеллисона, – с некоторым благоговением проговорила Лоретта. – Я только что видела вашего отца.
– Верно. – Морин задумчиво посмотрела на Рэндоллов и тряхнула головой. – Ну а если вас интересуют последние новости, то среди гостей есть кое-кто, с кем вам не помешало бы встретиться. Тим Хамнер.
Харви нахмурился. Имя вроде было ему знакомо, но где он его слышал, не мог вспомнить.
– Зачем?..
– Хамнер? – воскликнула Лоретта. – Молодой человек с жутковатой усмешкой? – Она хихикнула. – А он сейчас подшофе. И всех перебивает на полуслове. Ведь он владеет половиной кометы.
– Он самый, – подтвердила Морин и заговорщицки улыбнулась Лоретте.
– А еще он владелец мыла, – добавил Харви.
Теперь Морин посмотрела на него с недоумением.
– Я вспомнил, – произнес Харви. – Он унаследовал компанию «Мыло Кальва».
– Вероятно, но кометой он гордится больше, – заявила девушка. – Я его не виню. Мой папулечка, возможно, и станет когда-нибудь президентом, но комету ему точно никогда не открыть. – Она начала оглядывать холл и наконец обнаружила искомое. – Вон он. Высокий мужчина, костюм белый с темно-красным. И конечно, примечательная улыбка. Подойдите к нему, и он вам сразу все расскажет.
Харви почувствовал, что жена тянет его за рукав, и неохотно отвел взгляд от Морин. Когда он обернулся, дочь сенатора уже кто-то отловил. Значит, надо слетать за новой порцией спиртного.
Как всегда, Рэндолл пил слишком много и задавался вопросом: зачем вообще посещает подобные мероприятия? Но он