Читать «Джек Ричер: Часовой»

Из своей квартиры Расти Резерфорд вышел в понедельник утром, ровно через неделю после того, как его уволили с работы. Первые несколько дней он просидел за опущенными шторами, питаясь лишь запасами пиццы в морозилке и ожидая звонка. «…За допущенные серьезные недостатки в работе» — так было написано в приказе об увольнении. «Полная неспособность к руководящей деятельности. Весьма существенные и принципиальные просчеты». Просто невероятно. Абсолютное извращение истины. Это несправедливо, в конце концов. Просто пытаются свалить на него недавние городские проблемы. Но это… какая-то ошибка. Ни больше ни меньше. И это значит, что она должна быть исправлена. Причем очень скоро.

Томительно тянулись часы. Телефон молчал. А электронная почта была забита одним спамом.

Расти терпел еще день, потом включил свой старенький ноутбук. У него не было ни пистолета, ни ножа. Он не умел прыгать с парашютом, спускаться по веревке с зависшего над землей вертолета. Но все равно кто-то должен за все заплатить. Быть может, его реальным врагам и сойдет это с рук. На этот раз. Но не злодеям из компьютерных игр, что прислал ему приятель-программист. Прежде Резерфорд в эти игры не играл. Слишком много там ненужного насилия. Но теперь он больше так не считал. Хватит с ними церемониться и миндальничать. Если только, конечно…

Однако телефон не подавал признаков жизни.

Через двадцать четыре часа он уже побеждал, причем с очень большим счетом и с некоторым обезвоживанием организма, но в остальном все оставалось как прежде. Расти закрыл компьютер и снова завалился на диван. Большую часть следующего дня провел на нем, время от времени меняя диски с фильмами, которые не помнил, когда и где купил, и про себя умоляя Творца вселенной, чтобы тот вернул его на работу. Он клялся, что станет совсем другим. Более адекватным, покладистым. Терпимым. Более тактичным. И даже чутким. Станет покупать сотрудникам офиса пончики. Два раза в месяц. А если это надо для дела, то и три.

А телефон оставался мертвым.

Расти иногда выпивал, но не часто, хотя сейчас что еще оставалось делать? На экране пошли финальные титры очередного фильма. От них его уже тошнило, и он отправился на кухню. Достал из шкафчика непочатую бутылку виски. Вернулся в гостиную и поставил вконец запиленную пластинку Элмора Джеймса.

Потом отрубился прямо на полу, лицом вниз… и сколько так провалялся — неизвестно. А когда очухался, голова гудела, словно булыжники в ней перекатывались, грозя пробить череп и вывалиться. Казалось, страдания эти никогда не кончатся. Но когда похмелье в конце концов прошло, он поймал себя на том, что в душе́ поднимается некое новое чувство. Бунтарский дух. Ведь как бы там ни было, Расти не виноват в том, что случилась беда. Это и слепому видно, черт побери. Ведь он все предвидел заранее. И предостерегал своего босса. Причем неоднократно. И публично, и с глазу на глаз. А тот пропускал все мимо ушей. Снова и снова. И вот, отсидевшись неделю в своей берлоге, Резерфорд решил, что настало время высунуть нос и изложить свою точку зрения любому, кто захочет его слушать.

Он принял душ, подыскал в шкафу, во что одеться. Легкие хлопчатобумажные брюки и тенниска. Совершенно новенькие. Сдержанной расцветки, с фирменными лейблами, чтобы сразу видно было: у него серьезные намерения. Отыскал туфли в разных углах коридора, куда когда-то их зашвырнул. Подхватил лежащие на этажерке возле двери ключи и солнечные очки. Вышел на лестничную площадку. Прокатился в пустом лифте на первый этаж. Прошел по вестибюлю. Толкнул тяжелую дверь-вертушку, вышел и остановился на тротуаре. Утро было в самом разгаре, солнце жарило, как доменная печь: у него на лбу сразу выступили капли пота и вспотели подмышки. Расти с ходу охватило смятение. Ведь потеет всегда тот кто виноват. Он где-то об этом вычитал, а ему отчаянно не хотелось выглядеть проштрафившимся. Он быстро огляделся, не сомневаясь в том, что все на него смотрят, будто он шагает по улице нагишом, и буквально силой заставил себя двинуться вперед. Прибавил шагу. На самом-то деле, конечно, большинство прохожих его даже не замечали. Хотя, если быть точным, внимание на него кое-кто обратил, но таковых оказалось всего только двое.

А в ту самую минуту, когда Расти Резерфорд выходил из своего жилища, Джек Ричер вламывался в бар. Это происходило в Нэшвилле, штат Теннесси, в семидесяти пяти милях к северо-востоку от сонного городишки, где жил Резерфорд, и Ричер пытался разрешить одну проблему. Прежде всего в практическом плане. Задачку из области физики. А также биологии. Если говорить более предметно, то она заключалась в том, как пристроить человека под потолком, не нанося при этом слишком серьезных остаточных повреждений. Хотя бы потолку. Сам мужик не слишком его волновал.

Бар, собственно, принадлежал этому подвешенному. В первый раз Ричер переступил порог бара сутками ранее. В субботу. Почти в воскресенье, потому что, когда он появился в этом городе, уже близилась полночь. Путешествие его проходило не сказать, чтобы очень гладко. В первом автобусе, где он ехал, ни с того ни с сего вспыхнул пожар, а водитель присланного ему на замену, не доехав до нужного поворота двадцати миль, свернул не туда и застрял под слишком низким мостом. После долгого неподвижного сидения в кресле мышцы Ричера одеревенели, и, выйдя из автобуса на остановке Грейхаунд, он отошел в сторонку, к месту для курения, и несколько минут разминал мышцы и разрабатывал суставы. Ричер стоял, наполовину скрытый в тени, а остальные пассажиры прохаживались взад-вперед, переговаривались, колдовали над телефонами; некоторые забирали багаж и постепенно разбредались кто куда.

А Ричер оставался на месте. Спешить ему было некуда. Приехал он позже, чем ожидал, хотя большой проблемы в этом не видел. Никаких встреч у него запланировано не было. Никто его не ждал, никто о нем не беспокоился, не сходил с ума. Главное сейчас — подыскать местечко, где можно переночевать. Ресторанчик, чтобы перекусить. И какой-нибудь, скажем, бар с хорошей музыкой. Это все еще вполне можно устроить. Не обязательно в том же порядке. Парочку пунктов можно и совместить. «Живы будем — не помрем», — подумал он. В некоторых гостиницах, в таких, где Ричер предпочитал останавливаться, если даже явиться поздно, — местечко найдется. Особенно если платишь наличными. А он всегда так и поступал.

«Сначала музыка», — решил Ричер. Он знал, что в Нэшвилле таких мест хватает, но сейчас ему хотелось чего-то особенного. Этакого несовременного, как старый пиджак. С традициями. Где в свое время, скажем, мог бы играть Блайнд Блейк. Или