Читать «Новое долголетие. На чем будет строиться благополучие людей в меняющемся мире»

История человечества впечатляет достижениями, которые смело можно назвать продуктом коллективного разума. За тысячи лет наш вид значительно увеличил ареал и численность, освоил множество ресурсов и технологий. Сегодня мы намного богаче и здоровее, чем на заре нашего развития.

В основе этого прогресса лежит явление, которое можно назвать «человеческой изобретательностью» (или «человеческим гением»). Наша способность придумывать новое, все время обобщая знания и опыт, свойственна нам как виду; она создает все более изощренные технологии, обеспечивает преемственность навыков и усваивание постоянно растущего объема информации, открывает для нас ранее неизвестные возможности и указывает новые перспективы. Огонь, сельское хозяйство, письмо, математика, печатный станок, паровая машина, электричество, антибиотики и компьютеры – это лишь немногие примеры изобретений, поднявших качество жизни людей на новый уровень.

Человеческая изобретательность сделала эти достижения принципиально возможными, однако общественный прогресс далеко не всегда шел настолько гладко и быстро, чтобы все могли воспользоваться новыми преимуществами. Иногда он протекал весьма болезненно – чтобы не сказать катастрофически – как для отдельных людей, так и для общества в целом.

Возьмем, к примеру, переход от собирательства к фермерству, произошедший около 10 тысяч лет назад. В итоге этот процесс привел к тому, что люди стали богаче и здоровее, но движение к новым технологиям, сформировавшим то, что мы называем сельским хозяйством, шло через снижение уровня жизни, которое сохранялось веками. Во время промышленной революции в Великобритании имело место аналогичное явление: в первые несколько десятилетий технологического прогресса уровень жизни для многих людей не только не улучшился, но, наоборот, заметно снизился. Население страны испытывало в те времена не только экономические пертурбации, но и серьезные психологические проблемы. В результате индустриализации люди разлучались со своими семьями и традиционными общинами и переселялись в быстрорастущие города, часто не имея никакой поддержки и не чувствуя себя в безопасности. Им пришлось приобретать знания, осваивать непривычные навыки, их роль в обществе кардинально поменялась, возникали проблемы самоидентификации, а новые способы работы часто вызывали отторжение. Для многих из тех, кто переживал этот переход, «прогресс» едва ли вообще был заметным.

Эти важные технологические переходы имеют общую закономерность: практическая изобретательность создала новые производственные стандарты, которые подорвали существующие экономические и социальные структуры, что, в свою очередь, потребовало от людей другой формы инноваций – социальной. Если технологическое движение вперед создает новые возможности (основанные на новых знаниях), то социальная изобретательность призвана изменить образ жизни людей таким образом, чтобы позволить этим навыкам улучшить условия существования как отдельных человеческих индивидуумов, так и целых сообществ.

Но вот что важно: социальная изобретательность не вытекает по умолчанию из изобретательности технологической. А без социальных улучшений чисто технологический прогресс не приносит ожидаемых выгод. Вот почему в исторической ретроспективе человеческих достижений можно увидеть гораздо больше, чем видят сами люди, чья жизнь приходится на периоды быстрых изменений. Именно поэтому те эпохи, когда возникает разрыв между технологическими возможностями и социальными реалиями, характеризуются общим чувством тревоги, ожиданиями перемен и стремлением к социальным экспериментам.

Мы переживаем сейчас период, когда разрыв между технологической изобретательностью человека и его социальной зрелостью увеличивается с каждым десятилетием. Технологический прогресс неумолимо движется вперед, однако общество не успевает адаптироваться к этому, и в результате привычные социальные структуры и системы, в контексте которых и протекает наша жизнь, превращаются в сдерживающий фактор. Технологические перспективы могут обещать истинные чудеса, но мы куда больше обеспокоены последствиями этих нововведений с точки зрения социальной стабильности.

В знаменитом романе XIX века «Франкенштейн», написанном Мэри Шелли (женой всемирно известного английского поэта Перси Биша Шелли), чудовищное существо, созданное главным героем книги – доктором Виктором Франкенштейном, восстает против своего создателя и в конце концов убивает его. Сегодня нечто похожее ощущает все технологически продвинутое человечество. Кажется, наш триумф в науке и технике может обернуться против нас самих, породив столь опасные технологии и машины, что они принесут людскому роду не процветание, а горе и страдания. Другими словами, наша технологическая изобретательность грозит выйти из-под контроля и разрушить привычный уклад жизни, вследствие чего люди рискуют потерять работу, средства к существованию и даже само понимание того, что значит быть человеком. Психологи называют это явление «синдромом Франкенштейна».

Современное медиапространство полно самых пессимистических прогнозов. Утверждается, например, что «к 2030 году во всем мире из-за автоматизации будет потеряно 800 миллионов рабочих мест»[1], или что «более половины рабочих мест в США уже находится под угрозой»[2]. Эти страхи не ограничиваются только сферой экономики, они охватывают и экзистенциальные основы человеческого бытия. Так, всемирно известный физик Стивен Хокинг утверждал буквально следующее: «Развитие общего [универсального] искусственного интеллекта может означать конец человеческой расы»; его страхи разделяют такие крупные фигуры в области компьютерных и высоких технологий как Билл Гейтс и Илон Маск. Многие рассматривают сейчас книгу Шелли как роман-предостережение, призывающий нас относиться с меньшей самонадеянностью к человеческим знаниям и изобретениям.

Обеспокоенность человеческим изобретательным гением в равной мере относится и к проблеме долголетия. В течение XX века продолжительность жизни людей заметно увеличилась благодаря колоссальным достижениям научной медицины и чрезвычайному общему прогрессу в области организации общественного здравоохранения. Девочка, родившаяся в Великобритании в начале прошлого столетия, могла надеяться, что доживет примерно до его середины (прожив около 52 лет), однако к 1990 году продолжительность жизни британских женщин увеличилась до 81 года, а к 2010 году – до 83 лет. По различным оценкам, в Китае к 2050 году будет проживать более 438 миллионов человек старше 65 лет (а это больше, чем все нынешнее население США), а для