Читать «Уход Мистлера»

Люди обречены терять; что ж, тем хуже для них; они теряют и даже не замечают этого. Все хорошо кончается — хотя бы потому, что всему на этом свете наступает конец.

Шардонн «Сумерки»

Понимаю, сказал Мистлер.

Вообще-то никакой срочной необходимости в разговоре он не видел. В приемной никого. Билл Херли стал семейным врачом Мистлеров лет пятнадцать назад, практика перешла ему по наследству от одного из дядьев. Последний имел неосторожность скончаться прямо на теннисном корте — от разрыва аневризмы, пропустив подачу на четвертом сете, когда счет был сорок с хвостиком. Но теперь доктор Херли стал еще и другом. Его секретарша с каким-то особым нажимом в голосе попросила Мистлера зайти во второй половине дня, когда доктор Херли закончит с другими пациентами. А как только Мистлер появился, тут же стала извиняться: оказывается, врач запаздывал.

Не беспокойтесь, сказал он ей. Раз в кои-то веки можно и подождать.

И ничуть не покривил при этом душой. Интервал пустого, ничем не занятого времени казался куда предпочтительнее того, что должно было последовать за этим. И если и существует причина поскорее убраться отсюда, подумал Мистлер, рассеянно отложив в сторону выпуск «Глэмор» двухгодичной давности и окидывая взглядом кабинет Херли, так только одна: лично он находил это помещение просто отвратительным. Здесь Херли допрашивал и выносил приговор, отдавал распоряжения, здесь неподатливую плоть мяли и пальпировали, заставляя выдать самые сокровенные ее тайны. И происходило все это в соседней с приемной комнатке, где стоял смотровой стол, а рядом с ним — точнейшие напольные весы, единственный из предметов, вызывавший симпатию у Мистлера. На столе громоздились горы конвертов из плотной желтой бумаги, где, по предположению Мистлера, находились рентгеновские снимки и электрокардиограммы. Нетронутые и скопившиеся еще со времен дядюшки Херли (Мистлер сильно сомневался, чтобы дядюшка или его племянник когда-либо знакомились с содержимым этих конвертов). Здесь же стоял маленький столик, дешевая подделка под антиквариат, заваленный рекламными проспектами фармацевтических компаний — размеры едва позволяли ему служить разве что тумбочкой в спальне студенческого общежития.

Стены украшали гравюры с изображениями диких уток, а также дипломы в рамочках — по ним можно было проследить всю карьеру Херли, начиная со справки об окончания подготовительной школы в Нью-Джерси и заканчивая лицензией на право заниматься частной практикой. Все в этой комнате, казалось, говорило о безразличии и скудных доходах. Ни в одной из приличных фирм, оказывающих услуги частным лицам, такого бы просто не потерпели. Неужели подобным врачам и в голову не приходило, что куда как лучше вести разговоры, способные разбить пациенту сердце, где-нибудь за чашкой кофе или рюмкой спиртного, вне стен их так называемого офиса, раз уж они не желают потратиться на мебель? Ведь для того чтобы вынудить пациента оплатить чек или преподнести в приемлемой форме результаты анализа стула, требовалось не так уж и много усилий. Большинство адвокатов, с которыми доводилось иметь дело Мистлеру, проделывали это весьма успешно и без клистирной трубки под рукой.

По всей видимости, Билл Херли счел, что сказал достаточно. И ждал, когда его подстегнут. И сделать это должен был не кто иной, как сам Мистлер.

Понимаю. И сколько же у меня времени?

На что?

Сколько мне осталось жить? Неужели не ясно, о чем идет речь?

Откуда мне знать, что ты имел в виду? Может, хотел спросить, когда мы приступим к работе? Ведь Мел Клейн уже, кажется, объяснил, можно попробовать прооперировать эту пакость. Причем незамедлительно, не откладывая дело в долгий ящик. Рак в так называемой первичной стадии. Это хорошая новость. И если все пройдет гладко, затем можно начать курс лечения. Впрочем, решать Мелу. И уже потом произвести пересадку ткани. Придется подождать, пока подберут.

Однако затем он сообщил ему, что доктор Стил расценивает перспективы подобной операции неоднозначно. Вы как, не передумали? Ни ты, ни доктор Клейн или Стил?

Нет. Опухоль растет быстро, могут распространиться метастазы. Да и вообще, Дейв Стил не может быть ни в чем уверен, пока тебя не вскроет.

А что, если распространились?

Ну, тогда опять зашьет тебя, и мы постараемся, чтобы ты чувствовал себя как можно комфортнее.

В больнице?

Сначала, да. Возможно, и в конце тоже. Лицо у Херли оставалось веселым.

Думаю, что смогу обойтись и без этого. Ты можешь хотя бы приблизительно сказать, сколько мне осталось, если… ничего не делать? Хотелось бы также знать, насколько тяжело все это будет.

Все зависит только от того, что там у тебя внутри творится. Пока что опухоль носит локальный характер. Но если не лечиться, не пройти курс облучения, могущий сдержать ее рост, тогда примерно с полгода. Может, даже меньше. Причем последняя пара месяцев будет нелегкой, прямо тебе скажу. А остальное время будешь чувствовать себя вполне сносно. Правда, станешь быстро уставать, разовьется анемия, начнешь терять в весе. Позже человек вступает в так называемую военную зону, особенно если метастазы поразили внутренние органы. Причем с каждым днем эта возможность увеличивается. Но даже без операции, облучения и химиотерапии время у тебя есть. Можешь подробнее поговорить об этом с Мелом. Нет, конечно, если обширное поражение уже началось, ставки твои резко снижаются. Да и вообще, такие штуки расписанию не подчиняются, в отличие от поездов. Хе-хе! Да ты сам знаешь.

Уверен, ты сможешь предпринять меры, чтобы я не вошел в эту так называемую военную зону. Учти, я на тебя рассчитываю.

Если хочешь тем самым сказать, что я тебя убью, так и знай: не дождешься. Я здесь для того, чтобы лечить пациентов. Нет, конечно, ты имеешь полное право отказаться от лечения. А что касается обезболивающих, будешь получать в полном объеме. Но не обманывай себя. Наступает момент, когда они перестают действовать.

А не один ли черт, раз все равно этим кончится? К чему тогда все эти операции и курс лечения?

Я ведь уже сказал: есть шанс, что опухоль не распространилась, и тогда мы сможем ее удалить. Тогда при наличии лечения и определенной доли везения ты сможешь вести нормальный образ жизни, особенно если произвести пересадку ткани. В противном случае — один черт, тут ты прав.

С той только разницей, что придется пройти через операцию и все эти курсы, а дело все равно кончится тем же. Думаю, что лучше оставить все как есть. Если, конечно, ты выпишешь мне то, что считаешь лучшим для поднятия тонуса, — витамины, настойку дикого женьшеня, разные там тоники и пилюли. Тогда, думаю, смогу продержаться.

Херли принялся строчить с самым деловитым видом. Вот, сказал он наконец, возможно, вот это принесет какую-то пользу. И уж во всяком случае, не повредит. И окинул