— Это моя история болезни? — спросил Бенсон, когда Моррис покатил его каталку по коридору к палате номер 710.
За ними следовали полицейские.
— Угу.
— Мне всегда было любопытно узнать, что там внутри.
— В основном масса неразборчивых каракуль.
На самом деле толстенная медицинская карта Бенсона была вся испещрена аккуратными записями, перемежающимися множеством распечаток компьютерных тестов.
Они подошли к двери палаты 710. Прежде чем они зашли в палату, один из полицейских шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Второй полицейский остался снаружи.
— Так, на всякий случай, — пояснил он.
Бенсон взглянул на Морриса.
— Обо мне так заботятся! Это даже приятно.
Первый полицейский вышел из палаты.
— Все в порядке, — объявил он.
Моррис вкатил каталку с Бенсоном в палату. Это была просторная комната в южном крыле здания, поэтому тут целый день светило солнце.
— У вас одна из лучших палат во всей больнице, — сказал Моррис.
— Мне можно встать?
— Конечно.
Бенсон встал с каталки и присел на край кровати. Он подпрыгнул несколько раз на матрасе. Потом, нажимая на кнопки, стал изменять положение кровати, после чего заглянул под кровать, чтобы собственными глазами увидеть электромеханизм. Моррис подошел к окну и опустил жалюзи — в палате стало чуть темнее.
— Пустяк! — сказал Бенсон.
— Что именно?
— Да эта машинка под кроватью. Поразительно пустяковое приспособление. Тут бы надо было поставить возвратный механизм, чтобы каждое движение тела человека, лежащего в кровати, автоматически компенсировалось… — Его голос угас.
Он распахнул дверцы стенного шкафа, заглянул внутрь, потом пошел осматривать ванную и вернулся. Моррис подумал, что он ведет себя не как обычный пациент. Большинство больных поначалу стесняются и пугаются больничной обстановки, но Бенсон вел себя так, точно собирался снять номер в гостинице.
— Да, я остаюсь, — сказал Бенсон и рассмеялся. Он сел на кровать и взглянул на Морриса, потом перевел взгляд на полицейских. — Они что, все время будут со мной?
— Думаю, они могут подождать снаружи, — ответил Моррис.
Полицейские кивнули и вышли, закрыв за собой дверь.
— Я хотел узнать — они что, будут тут со мной постоянно? — спросил Бенсон.
— Да, — ответил Моррис.
— Все время?
— Да. До тех пор, пока нам не удастся снять с вас все обвинения.
Бенсон нахмурился.
— А что… Я что-то… Все было настолько ужасно?
— Вы поставили ему синяк под глазом и сломали ребро.
— Но он жив?
— Да. Он жив.
— Я ничего не помню, — сказал Бенсон. — Сердечники в моем запоминающем устройстве полностью размагничены.
— Я это знаю.
— Но я рад, что с ним полный порядок. Моррис кивнул.
— Вы с собой что-нибудь захватили? Пижаму и прочее?…
— Нет, но мне это могут устроить.
— Хорошо. А пока на первое время вы получите больничную одежду. У вас нет никаких пожеланий?
— Все нормально, — он ухмыльнулся. — Хотя, может, не помешало бы пропустить по маленькой.
— А вот без этого, — ответил Моррис, тоже ухмыляясь, — вам придется обойтись.
Бенсон вздохнул.
Моррис вышел из палаты.
Полицейские принесли к двери стул. Один из них сел, а другой встал рядом. Моррис раскрыл записную книжку.
— Вам нужно знать дальнейший распорядок, — сказал он. — Через полчаса придет сотрудник приемного отделения с финансовыми счетами — Бенсону нужно будет их подписать. Потом в половине четвертого его спустят в главный конференц-зал для презентации на хирургической конференции. Через двадцать минут он вернется. Сегодня вечером его обреют наголо. Операция назначена на шесть утра завтра. У вас есть вопросы?
— Нам принесут поесть? — спросил один из них.
— Я попрошу сестру заказать две лишние порции. Сколько вас будет дежурить — один или двое?
— Один. Мы работаем посменно по восемь часов.
— Я поставлю в известность сестер, — пообещал Моррис. — Лучше, если вы совместите свою пересменку с их графиком. Они должны знать, кто из посторонних находится на этаже.
Полицейские закивали. Наступила неловкая пауза. Наконец один из них произнес:
— А что с ним?
— У него одна из форм эпилепсии.
— Я видел парня, которого он избил, — продолжал полицейский. — Здоровенный парень, похож на водителя трейлера. Никогда бы не подумал, что такой коротышка… — он мотнул головой в сторону палаты Бенсона, — ., мог такое учудить.
— Во время эпилептических припадков он становится агрессивным.
Полицейские задумчиво покачали головами.
— А что это за операция?
— Разновидность операции на мозге, которую мы называем операцией третьей стадии, — сказал Моррис. Он не удосужился объяснить подробнее. Полицейские все равно ничего не поймут. И, подумал он, даже если поймут, все равно не поверят.
2
Нейрохирургические общие конференции, на которых всеми хирургами больницы обсуждались наиболее интересные казусы, обыкновенно проводились по четвергам в девять утра. Специальные же конференции почти не созывались: слишком трудно было собрать весь персонал клиники. Но сегодня амфитеатр оказался забит до отказа: все ряды были заполнены фигурами в белых халатах. Присутствующие во все глаза смотрели на Эллиса, который, водрузив очки на нос, объявил:
— Как многие из вас знают, завтра утром в Центре нейропсихиатрических исследований будет произведена операция на височной доле мозга — операция третьей стадии, как мы ее называем, — на человеке.
В аудитории царила гробовая тишина. Джанет Росс стояла в дальнем углу амфитеатра у двери и наблюдала за происходящим. Она удивилась, насколько пассивно отреагировали присутствующие на это сообщение. Нос другой стороны, чего же тут удивляться. Все в больнице знали, что ЦНПИ давно уже подбирал хорошего кандидата для операции третьей степени.
— Я хочу попросить вас, — продолжал Эллис, — задавать как можно меньше вопросов пациенту, которого мы сейчас вам представим. Он очень ранимый человек и страдает весьма серьезным расстройством психики. Мы решили, что, прежде чем представить вам пациента, нам следует ознакомить вас с его психиатрическими данными. Наблюдающий психиатр доктор Росс познакомит вас с заключением. — Эллис кивнул Росс.
Она вышла к кафедре, обвела взглядом поднимающиеся полукругом ряды лиц и на мгновение разволновалась.
Джанет Росс была высокая, худенькая, очень миловидная загорелая блондинка. Самой Росс ее фигура казалась слишком костистой и угловатой, и ей иногда хотелось быть чуточку более женственной. Но она знала, что у нее броская внешность, и в свои тридцать лет, имея более чем десятилетний опыт в явно мужской профессии, она с успехом научилась пользоваться преимуществами своих внешних данных.
Она заложила руки за спину, сделала глубокий вдох и начала излагать заключение о состоянии больного быстро и лаконично — как обычно и делаются доклады на больших конференциях.
— Гарольд Франклин Бенсон, — говорила она, — возраст — тридцать четыре года, разведен, профессия инженер компьютерной техники, еще два года тому назад был абсолютно здоров, пока не попал в автомобильную катастрофу на шоссе Санта-Моника. После катастрофы он находился без сознания в течение неопределенного периода времени. Его доставили в местную клинику на краткое обследование, и на следующее утро он был отпущен домой в хорошем состоянии. В течение шести месяцев у него