- Все в порядке, - улыбнулась она уголками рта. - Они сейчас же освободят для нас комнату.
- Август, - добавила, подходя к столу, - будь любезен, дорогой, плесни мне в кружку немного вина, а то во рту от споров пересохло!
- Что ты сделала? - спросил Август, наполняя ее кружку хорошим бургундским вином из их собственных запасов.
- Да, ничего особенного, - пожала она плечами. - Унизила великобретанцев в ближке, но так им и надо, империалистам! Пусть не обижают недоверием бедную женщину: сказала убью нахрен, значит, так оно и будет!
- Так вы, Теа, их действительно убили бы? - заинтересовался граф Василий.
- Ну, что вы, Василий! - мило улыбнулась женщина. - Что же я, убийца, по-вашему? Сломала бы им что-нибудь важное... Руки, скажем, или ноги... Да и отпустила бы с миром. Пусть живут!
На этом Теа посчитала тему исчерпанной и обратила свой взор к блюду с сырами. Слава богам, у компаньонов хватало слуг. Так что ни Августу, ни Василию не приходилось думать о таких низменных вещах, как пополнение запасов. Все, что нужно, и так закупалось вовремя и в ассортименте. Поэтому и сейчас они ели не похлебку, которой потчевал гостей старик-корчмарь, а сыры, колбасу и окорок, а повар графа Василия уже жарил для них на хозяйской кухне купленного тут же в деревне поросёнка.
- Как думаешь, Август, это надолго? - кивнул Василий на темное окно. - Я имею в виду этот снегопад.
- Можно посмотреть, - согласился Август. - Сейчас закончим ужин, и пойду колдовать. Возможно, что-нибудь и увижу.
И он увидел. Прогноз был неутешительный: в точках совпадения магических потоков и мировых линий клубился туман неопределенности, а запретные области расширились настолько, что угол между векторами вероятностей стал больше 90 градусов. При таких условиях точность предсказания резко падала, а разброс возможностей, наоборот, возрастал.
- Ничего не вышло, - признался он спутникам. - Прогноз погоды - это все-таки не мое. Единственное, что могу сказать более или менее определенно, завтра мы отсюда никуда не выйдем. А что будет послезавтра, "оракул молчит".
Однако несколько позже, когда они с Теа остались наедине, он рассказал ей то, о чем не осмелился говорить в общей зале.
- Я пробовал объективировать прорицание на твой манер, - шепнул он ей на ухо. - Схема получается красивая, но лишенная смысла. И это понятно, поскольку твой метод мне чужд. А вот, отпустив на волю свою интуицию, я кое-что все-таки ухватил. Кто-то колдует, и это темное колдовство, Теа. Где-то поблизости, но не в деревне. И еще, мне кажется, что это женщина.
- Ведьма? - так же тихо спросила встревоженная его рассказом Татьяна.
- Может быть, но точнее не скажу, - пожал плечами Август.
- Ну ладно, тогда, - Теа прижалась к нему всем телом, и Август посетовал мысленно на то, что из-за холода спать приходится едва ли не одетыми.
- Что ты сказала англичанам? - спросил он, заключая женщину в объятия.
- Да, ничего особенного, - усмехнулась Теа, передавая усмешку со своих губ на его.
- Один из них вампир, - сказала через минуту, с трудом оторвавшись от губ Августа. - Не знаю, как поняла, но как-то так. Потом, присмотрелась, а он, и впрямь, дышит через раз - нежить зеленая...
- Не останавливайся! - потребовала, когда ладонь Августа замерла на ее пояснице. - Вниз! Вниз! Еще! Вот так. Вот черт! Да задери же рубаху! Совсем обалдел, гладить девушку через фланель!
Она была очаровательно откровенна в своих желаниях, когда начинала вот так "в полный голос" объяснять, что и как ему следует делать, чтобы сделать ей хорошо. В такие моменты она не ведала стыда и могла сказануть такое, отчего даже Августа бросало в жар. Но, тем не менее, у нее это получалось как-то так, что и не грубо вовсе. Не грязно и не пошло, а скорее, даже невинно и по-детски непосредственно. Где-то так.
- Август, - шептала она ему на ухо, - ты только не обижайся, милый, но клитор у меня находится чуть выше. Да, вот сейчас все верно! Продолжай, пожалуйста, я вся в нетерпении!
И Август продолжал. Ласкать Теа ему нравилось ничуть не меньше, чем ею обладать. А иногда, как сейчас, пожалуй, что и больше, потому что он получал огромное удовольствие уже от того, что доставлял удовольствие ей. Но в результате, как и всегда в подобных случаях, он обнаружил вдруг, что, целуя и лаская Татьяну, умудрился не только ее раздеть, но и сам нечувствительно остался без одежды. И, что любопытно, холодно ему уже не было. Напротив, под периной и меховыми одеялами стало жарко, как в римских термах. Ей, судя по всему, тоже. Но, где жар обнаженных тел, соприкасающихся кожа к коже, там и желание слиться еще теснее. Ему - войти, ей - впустить. Чтобы быть вместе, как одно целое. Чтобы оба - не различая, где мужчина, а где женщина, - брали и отдавали, не размыкая объятий, не прерывая поцелуй. Обычно, эти игры продолжались у них достаточно долго. Во всяком случае, запыхаться успевали оба, и он, и она. Но зато, когда взлетали на пике наслаждения, делали это тоже вдвоем. Синхронно. В один миг.
- По-моему, - едва отдышавшись, хихикнула Теа, - твое семя сейчас польется у меня из ушей!
- Хорошего много не бывает! - возразил Август, укладывая женщину на себя.
- Это смотря где! - продолжала веселиться Татьяна.
- По-моему, - передразнивая ее, выдвинул он контртезис, - ты ни разу не захлебнулась, разве нет?
- Еще не хватало! - фыркнула она в ответ.
- Так, что там с английским упырем? - сменил Август тему, опасаясь, что шутки такого рода до добра не доведут, как и случалось, на самом деле, не раз и не два. Слово за слово, а потом раз, и все "с точностью до наоборот". И уже не веселится и не зубоскалит, а обижена и разгневана. Оскорблена. И знать Августа не желает до самого утра, а утром уж как получится. Толи смилостивится, толи будет ходить сердитая. Возможно, до обеда, но случалось, что и до вечера.
- А ничего, - вздохнула между тем Таня, успокаиваясь, приходя в себя. - Я ему предложила на выбор, или уступить мне комнату, или поучаствовать в русской национальной забаве - называется "охота на упыря". И он в главной роли... Ну, великобританец с лица и сбледнул. Предпочел уступить комнату...
- А тебя? - насторожился Август. Ему совсем не хотелось, чтобы