— Что-нибудь — это что? — невозмутимо поинтересовалась девушка.

— Ну сделай что-нибудь с этим! — я обвел свободной рукой небольшой круг, подразумевая холод, ветер и начавшую сгущаться ночную темень.

— С этим — в смысле с городом? Или с этим миром?

— Хотя бы с погодой, черт возьми!

— Не глупи, Глеб, нет смысла столько сил тратить! Бывают, конечно, и такие заклинания... Да все равно уже пришли!

И точно — недалеко уже виднелась верхушка церкви с небольшим единственным куполом и крестом над ним. Еще минута мучений и мы стояли у калитки в хлипком заборчике, окружавшем строение.

Анжела перекрестилась, прошептала слова краткой молитвы и вошла внутрь. Вот уж не знал, что она верующая. Я же от религии довольно далек, так что понятия не имел, как правильно делать крестное знамение — то ли справа налево, то ли наоборот. Подумав секунду, я решил, что будет лукавством пытаться сделать это наобум, да и нужных слов я не знал. Поэтому я вошел, чуть наклонив голову в знак уважения.

Я потоптался в преддверии, вытирая грязную обувь, Анжела повязала волосы шарфом. Завершив приготовления, мы вошли в храм.

Внутри оказалось довольно просторно и тихо. Горели несколько свечей, создавая приятную глазу полутень. Пахло ладаном и воском. На противоположной стене располагался небольшой иконостас. И ни души.

Девушка взяла с конторки у входа две свечи, бросила монету в блюдо для подаяний и прошла к иконам. Я хотел было повторить за ней, но опять поймал себя на полном непонимании происходящего и остался стоять у входа, борясь с внутренней неловкостью.

Хлопнула дверь и в храм вошел священник. Я обернулся и склонил голову в вежливом приветствии.

— Здравствуйте!

— Мир тебе, сын мой, — ответил батюшка звучным голосом, — Кто ты и что тут делаешь? Служба на сегодня уже закончена.

Я представился и объяснил, что мы, с моей спутницей — я указал рукой в сторону Анжелы — занимаемся расследованием предполагаемого демонопоклонничества. Священник приветствовал подошедшую девушку и окинул ее фигуру совсем не отеческим взглядом. Я машинально отметил про себя, как его взор задержался на выпуклостях девушки, прежде чем вернуться к ее лицу. Наконец, он закончил осмотр и повернулся ко мне.

— Зовите меня отец Игнат, — мягко проговорил он, — Скажите, чем я могу вам помочь?

— Мы хотели бы поговорить с мистером Шульцом. Как нам сказали, он должен находится где-то здесь. Возможно, Шульц — важный свидетель в этом деле.

— Бедняга Вальтер... Конечно, я отведу вас к нему, но на многое не рассчитывайте. Разум бедолаги помутился и вряд ли он сможет многое вам поведать.

— А вам самому что-нибудь известно об этом? Если кто-то в Сибнице занимается поклонением демонам... Отец Игнат, вы и сами понимаете, к чему это может привести.

Священник покивал головой в знак согласия.

— Сын мой, веришь ли ты в Единого Бога? — вдруг спросил он меня.

— Э-э-э... — вопрос застал меня врасплох, — Я скорее принадлежу к тем, кто полагается на знания, а не на веру.

— Знания подобны листьям на дереве, сегодня ты видишь их зелеными и свежими, а завтра они опадут под порывом ветра или под властью времени. Новые знания вытесняют старые, то в чем люди были уверены вчера, сегодня считается вздором. Знания забываются, знания рождаются вновь в совершенно другом виде. Так стоит ли полагаться на знания, если они столь шаткие в своей основе?

— А что предлагает вера? — я пожал плечами, не особо желая участвовать в религиозном диспуте.

— Вера — это стержень! Который должен быть вставлен в каждого, — он бросил быстрый взгляд на Анжелу, — Дабы человек полагался на него для построения своего характера, мировоззрения, своей нравственности. Вера дает людям ответ на те вопросы, к которым наука даже не знает, как подступиться. Кто все мы? Откуда идем? Что служит нам путеводным огнём? И в какую дверь, в конце концов, мы уходим, умирая.

— Отец Игнат, давайте все-таки вернемся к делу.

— Хотите знать, что мне известно? Или во что я верю? В городе завелась Тьма, да. Я думаю, кто-то пытался призвать в наш мир демонов. Эти изверги поймали пятерых бедолаг и решили принести их в жертву кровавому дьяволу, чтобы наполнить свое заклинание силой. Но... что-то у них пошло не так. Вальтер молился, усердно молился — и потому спасся! На него их темная магия не сработала!

Я непроизвольно поморщился — не люблю, когда ответы на трудные вопросы хотят попросту свалить на потусторонние материи.

— Вижу, вы сомневаетесь? — спросил священник, — Можете спросить у него самого. Вальтер Шульц истово молился и Единый даровал ему шанс на спасение. Неужели вы не верите в силу молитвы?

— Хм... Есть такая штука — называется парадокс выжившего. Это когда при рассмотрении какой-либо статистики, учитываются известные данные сравнительно небольшой группы «живых» и полностью игнорируются неизвестные данные большой группы «мертвых». Например, многие люди говорят, что дельфины помогали им, толкая к берегу, когда они тонули. Но никто не знает, сколько людей погибли, потому что дельфины толкали их прочь от берега, поскольку эти люди утонули и не могут рассказать об участии дельфинов в своей смерти.

— Ты хочешь сказать, что Вальтер...

— Я хочу сказать, что, возможно, другие жертвы тоже молились, не менее жарко и были также достойны спасения. Но мы об этом уже не узнаем, ибо они мертвы и не смогут нам рассказать.

Священник нахмурился.

— Молитва дает великую силу, сын мой, — грозно сказал он, подумав, — Через молитву мы обращаемся к Единому и просим его простить наши грехи и совершить чудо там, где это уместно. Я говорю об этом так уверенно, потому что мне... и самому довелось не раз совершать чудеса через молитву. Понимаю, сейчас это звучит, как пустая похвальба, но вам придется принять это на веру.

Отец Игнат посмотрел на мое скорбное лицо и со вздохом продолжил.

— Что ж, неверие — грех, но я прощаю тебе его, ибо вера — не то, что можно объяснить. Вера приходит к каждому по своему. И в твоей жизни обязательно случится то, что приведет тебя в храм. А для тебя, дочь моя, — он еще раз пробежался взглядом по Анжеле, — Дверь в моем храме всегда открыта!

Он пошел к небольшой боковой двери, сделав нам приглашающий жест.

— Пойдемте, я отведу вас к Вальтеру.

Мы вышли из церкви, пересекли небольшой дворик и очутились у совсем уж маленькой избушки с единственным светящимся окном.

— Раньше тут была баня, но ею давно никто не пользовался. Я разрешил